========== Часть 1 ==========
Небосклон залит черной тушью. Точки-звезды мелькают над головой, разбавляя тягучую жижу, пытаясь пробиться своим светом сквозь непроглядную темноту. Невысокие домики и не думают тянуться в небо, будто припечатанные к земле чужой божественной рукой. Узкие и оттого опасные улочки плетут путанную сеть меж зданий.
Воздух тягуч, напряжен, громоздок. Каждый вздох дается тяжело, с оттяжкой. В нос бьет ворох разных вкусов, от которых кружится голова. Запахи наполняют грудную клетку юноши. Он прикрывает глаза, прислушивается к своим ощущениям, сильнее втягивая воздух через чуть вздернутый и аккуратный нос.
Парень чувствует, как опускаются чужие черные кроссовки на крышу очередного дома. Белокурый юноша практически видит, как мелькает красная подошва и развеваются на ветру две алые полоски ткани, будто раскрытые крылышки. Кот шумно выдыхает, зная, как легко парит над зданиями парень, облаченный в красно-черный костюм божьей коровки. Он словно бы видит, а не улавливает по аромату Парижа, как шутя отпрыгивает от кровли юноша с маской на лице в черный кружок. Кот Нуар знает, как изящно иссиня-темноволосый супергерой Франции кидает свое йо-йо, зацепляя его об антенну или еще что, после пускаясь в короткий полет. Сердце Кота пропускает ход, когда он понимает, что Баггай приближается…
Кот Нуар скребет заостренными когтями по металлическому стоку, прежде чем распахнуть свои зеленые глаза с вертикальным зрачком. Почти сразу перед взором черного кота появляется образ Баггайя. Кот знает все об этом парне, облаченным в спандекс в “горошек”: Баггай выше него сантиметра на три, хотя в шестнадцать лет, то есть три года назад, когда они впервые встретились на улицах Парижа, все было наоборот и как раз Нуар мог похвастаться тем, что он смотрит на объект своего обожания сверху-вниз. У Мастера баг изумительно-голубые глаза, заставляющие Нуара трепетать каждый раз, когда Баггай смотрит на него. И, несмотря на такой цвет зрачка, Баггай скорее всего не чистокровный француз, ведь у него очень бледная кожа, будто прозрачная, почти фарфоровая, но без алых вкраплений, и, к тому же, форма глаз у парня миндалевидная.
У Нуара есть целая тетрадь, исписанная фактами, как о внешности Баггайя, так и о том, чем живет и чем дышит этот парень в маске в обычной жизни. Как назло последнего у Кота очень мало, потому что информацию приходится собирать по крохам, по нечаянно оброненным фразам, по многозначительному молчанию… Но Адриан не жалуется, он просто надеется, что если Баггай узнает о таком хобби своего напарника, то хотя бы тут же не придушит Кота своим йо-йо. Ведь для самого Баггайя почему-то очень важно хранить тайну личности… Будь эта ситуация полностью во власти Кота Нуара - он давно бы снял маску перед своим Мастером.
Вдруг Баггай в повседневности знает о существовании Адриана Агреста? Или (это уже больше похоже на мечтания, которым предается блондин в душе) вовсе Мастер баг очарован моделью-Адрианом? Тогда у Кота появился бы настоящий шанс стать партнером Баггайя в обоих смыслах этого слова. И желательно на всех возможных поверхностях!
…
- Котенок? С тобой все в порядке? - обеспокоенно произносит Баггай, размахивая рукой возле лица Нуара. Агрест с ужасом осознает, что выпал из реальности на пару мгновений, и залип на внешность своего напарника.
- Добрый вечер, Мастер баг. Не правда ли прекрасная погода для ночного свидания? - Кот тут же берет себя в руки, поклонившись Баггайю. Уголки губ Нуара невольно тянутся вверх.
Лицо супергероя искажается в немой просьбе прекратить этот странный балаган. Баггай закатывает глаза к небу, словно бы моля своего божественного покровителя о помощи. Но зато внутренне парень успокаивается, наконец, видя, что Кот пришел в себя. А то он уже начал переживать…
- Какое замечательное свидание, в обязательной программе которого перестрелка и попытка нас убить, - на грани слышимости произносит Баггай, тяжело выдыхая.
Кот Нуар прекрасно слышит и видит. В темноте он иногда видит даже лучше, чем при дневном свете, поэтому Кот с удовольствием маньяка улавливает каждую эмоцию на личике Баггайя, пускай оно и скрыто за маской в пятнышку. От слов Мастера баг у Кота улыбка становится просто невыносимой. Плечи голубоглазого невольно опускаются, а к лицу приклеивается правая рука.
- И что мне с тобой делать?
- Встречаться, - тут же отзывается Нуар, сверкая мистическим зеленым светом своих глаз.
Баггай переводит на Кота свой взгляд, словно бы пытаясь понять, был ли какой-то другой смысл вложен в это слово, так легко слетевшее с губ напарника.
- Никогда не могу понять, шутишь ты или серьезен, - резко заявляет парень, запуская в свои короткие темные волосы ладонь. Он чуть взъерошивает их.
Кот открывает было рот, чтобы ответить, рассеяв сомнения Мастера баг, но их прерывает вой сирен. Спокойствие ночного города нарушено.
“Уже в который раз? - зло проносится в голове Нуара, когда он срывается с места, бросаясь следом за удаляющейся фигурой Баггайя. - Каждый чертов раз нам мешают эти грабители… Что им все неймётся? Сидели бы дома, пили чай. А я бы, наконец, попытался перейти хотя бы на первую базу в отношениях с Моим мастером!”
Две тени скользят по крышам домов.
Комментарий к
Баггай - это Ледибаг, но male-версия
Первая/вторая/третья база - так говорят об отношениях, сравнивая со спортом. То есть первая обычно включает французский поцелуй. Кот у нас проказник =З
========== Часть 2 ==========
Марин касается ворота своего твидового пиджака и гулко выдыхает. С вертикальной поверхности зеркала на парня взирает его измученная копия. Он совсем не выспался этой ночью… И, о-о, как бы он хотел, чтобы это касалось любовной сферы его жизни, а не очередному безумному приключению Баггайя!
Конечно, Марин и Баггай - один человек, и даже не до конца человек, поэтому разделять приключения одного от другого невозможно. Просто за годы в супергеройской шкуре он привык разделять свою жизнь в маске от обычных и даже серых будней.
- Мне нужен сон, - бормочет парень себе под нос. Голубые глаза Марин слипаются, отчаянно прося темноволосого в этот раз пропустить лекционную пару в Академии Дизайна, но парень дергает головой, отгоняя навязчивое желание.
- Тебе нужно выпить кофе, - дает совет Марин маленькая квами-хранитель - Тикки. Она порхает возле своего хозяина, окидывая в какой-то мере даже утонченную фигуру парня задумчивым взглядом: - Ты, конечно, сын бога плодородия и созидания, и сон тебе не настолько необходим, как обычным людям, но немного… Самую малость отдыха тебе не помешает. А пока лучше выпей кофе.
Напоминание о своей наполовину божественной сущности немного расстраивает Марин. Парень даже становится чуть бодрее, чем было прежде… Невольно он вспоминает день знакомства с Тикки, когда он был четырнадцатилетним юнцом, учащимся в обычной школе, и даже не смел предполагать, что в нем есть что-то необычное. Наверное стоило сразу удивиться, что родители Марин решили подарить ребенку, ни с того ни с сего, пару черных серег. Но в тот день Марин посчитал это посланием небес (и, на удивление, так оно и оказалось) и немым согласием отца на желание сына проткнуть уши. Хотя Марин хотел что-нибудь другое, нежели с виду обычные серьги с круглой черной шляпкой, например, крутые тунели… Но с чего-то же надо начинать!
Вот только на этих серьгах пришлось и закончить. Стоило только Марин надеть их, как перед взором тут же материализовалась Тикки. Парень тогда моргнул - видение не исчезло. Моргнул второй раз - Тикки улыбнулась. У Марина в ответ на это началась истерика.
Потребовалось три стакана черного чая с печеньем, чтобы Марин успокоился и выслушал своего “квами”, как назвала свою расу или дух сама Тикки. Но по-настоящему удивило парня не это, а то, что красная малышка открыла неожиданный секрет Марин.
Голубоглазый мальчик никогда не считал себя странным или каким-то особенным. Все, что с ним происходило он причислял к нормам жизни. Он видел, что многие люди болеют зимой, часто устают после изнуряющей работы или учебы. Самому Марин не было необходимости в постоянном сне, с девяти лет он часто засиживался в своей комнате на втором этаже дома с томиком интересной книги. После одиннадцати, когда Марин научился шить, вечера и ночи стали сотканы из тканей и нитей. Марин никогда не болел, редко уставал, мало спал, но не видел в этом ничего сверхъестественного. Как оказалось - зря.
