Клауса ждала новая волна шока, когда он наконец заметил в лунном свете, что служил единственным источником освещения в этом помещении, фигурку девушки, которая сидела посередине «студии». И он тотчас понял, почему не сразу увидел её. Она просто сливалась с чёрно-белым фоном. В чёрной бесформенной пижаме, сидя в позе лотоса, нагнувшись к полу, она увлечённо рисовала чёрным мелом на листке. Спутанные белокурые волосы падали на её лицо, скрывая его полностью. Так что Клаусу приходилось только догадываться о её внешности. Казалось, она не обращала на присутствующих никакого внимания, но всё же Клаус каким-то образом отметил её нервозность, так как она начала ещё быстрее рисовать. От всей этой общей картины прошёлся неприятный мороз по коже. Эту сцену можно было смело принимать за небольшой сюжет из фильма ужасов. Оскар был бы обеспечен.

— Кэролайн, — осторожно произнёс Тристан тихим голосом, что вызвало у Клауса ещё большую жуть. Он что, её боится? — Знаю, ты не любишь посетителей, но у него есть для тебя подарок.

Она вдруг резко перестала «чертить» карандашом, другого определения её мазне Клаус просто не нашёл. Выпрямившись, она приподняла копну спутанных волос и, сняв резинку с запястья, сделала хвост набок и продолжила своё занятие. Последовала третья волна шока. Давно так Клауса не удивлял никто, вернее, ни разу настолько сильно за вечность.

— Это точно твой пророк? — резкий голос Клауса прорезал идеальную тишину, и он мог даже почувствовать, как Тристан весь сжался от неожиданности. — Девочка-подросток? — уже не скрывая возмущения, прикрикнул он.

— Дьявол! Потише, Ник, — шикнул Де Мартель, — у неё и без тебя в голове полно громких голосов. У этой «девочки-подростка» за спиной пять человеческих жизней на секундочку.

— Вампир… Пророк… Подросток… — как бы для себя уточнил Клаус, и Тристан кивнул головой в согласии. — Чудеса!

— В тысяча шестьсот двадцатом Кэролайн слыла известной во всей Европе гадалкой, — тихим шёпотом начал пояснять Де Мартель. — На её беду Аврора пожелала погадать у неё. Кэролайн тогда ей предсказала не очень хорошие вещи в ближайшем будущем. Ты ведь сам знаешь взрывной темперамент моей сестры. Аврора её обратила. Дар у Кэролайн после обращения усилился, привёл её почти к безумию. Когда всё сбылось, что было предсказано ею, Аврору пришлось отослать к монахам в Тибет. Затем я отыскал Кэролайн и помог ей принять новую сущность. Многое из того, что я сейчас имею, благодаря этой «девочке». У нас слаженный тандем и взаимопонимание.

— Я заметил. Из тебя вышел неважный «папаша», — съязвил Клаус. — Она всегда без света рисует по ночам? — Тристан наконец включил свет, и чёрная комната, завешенная чёрно-белыми рисунками, немного осветилась тусклым светом. Но Кэролайн на этот факт опять не обратила никакого внимания, что начинало раздражать Клауса даже больше, чем присутствие Де Мартеля.

Клаус шагнул вперёд и всмотрелся повнимательней в её лицо. Её черты лица были благородны и идеальны: светлая кожа, как у аристократок в прошлых веках, на щеках небольшой румянец от усердия, губы чуть полноваты, идеальной формы нос и высокий лоб. Ей бы дали ещё немного расцвести, и она, несомненно, стала бы истинной красавицей. Единственное, что не мог видеть Клаус, так это глаза, что были прикрыты, и, конечно, невозможно было различить фигуру из-за поистине смешной пижамы. Она по-детски прикусила нижнюю губу, и Клаус невольно задался вопросом: во сколько лет её обратила Аврора? В четырнадцать? Пятнадцать? Клаус самое большее дал бы ей шестнадцать!

— Оставь нас наедине, Тристан, — неожиданно попросил Клаус.

— Уверен? — уточнил Де Мартель. — Есть её правила и личное пространство, возможно, стоило…

— Как-нибудь разберёмся без тебя, — перебил его нетерпеливо Клаус, на что Тристан пожал плечами и покинул «студию», оставив его наедине с этим чудом природы.

Клаус не спешил задавать вопросы и идти с ней на контакт. Он неспешно поднимал с пола рисунки и внимательно рассматривал их, пытаясь понять и найти какую-то бы ни было связь между ними. Бесполезно! Кэролайн неожиданно перестала рисовать и, отбросив карандаш с мелом, смяла свой рисунок, отправив его в угол к остальным неудавшимся.

— Что так? — Клаус посмотрел на комок бумаги и, подойдя к нему, поднял. Развернув и расправив его, он взглянул на него. — Да уж… — Последовало очередное молчание, и он взглянул на неё опять внимательней. Кэролайн выпрямилась и сидела в той же позе лотоса, но уже хотя бы смотрела на него спокойным, уверенным взглядом. Глаза голубые, бездонные, в которых можно было утонуть. Длинные, пушистые ресницы обрамляли лихорадочно сияющие глаза. Клаус на мгновение обомлел от этого великолепия. Он с трудом взял себя в руки. Не робеть же ему перед подростком, хотя теперь эта особа не казалась ему таким уж ребёнком. Клаус вкрадчивым голосом задал очередной вопрос: — Знаешь, кто я?

— Глупый вопрос, раз я передала тебе послание. — Настал черёд пятой волны. Шторм, не иначе. Её голос! Он был совсем не детским, как ожидал Клаус. Он был чувственно-женственным, ласкающим его слух. Какие всё-таки открытия всего за несколько минут. — Никлаус Майклсон — первородный вампир с генами оборотня. Самый сильный на этой планете, а потому гроза всех сверхъестественных существ на ней. Последнего, кто мог убить тебя, ты уничтожил благодаря тому, что вспомнил мои слова.

— Ах да, — спохватился Клаус, — у меня есть для тебя подарок. Прими его в знак признательности, Кэролайн. — Он достал из кармана пиджака футляр и, подойдя к ней, протянул его. Настал черёд шестой волны, когда их пальцы соприкоснулись. Словно обжёгшись от соприкосновения с ней, он резко отдёрнул руку, и коробочка упала на пол. — Прости, — только смог вымолвить Клаус, но она, казалось, ничего не заметила, внешне оставаясь полностью спокойной. Подняв футляр, Кэролайн раскрыла его и недовольно поморщилась. В ней лежало несколько шпилек для волос, украшенных драгоценными камнями. — Что-то не так? — спросил Клаус, заметив её реакцию.

— Это не от тебя, — ответила она захлопнув футляр, — но я, пожалуй, приму его. Тристан мне задолжал, — пояснила ему Кэролайн.

— Тогда я незамедлительно по приезду в Новый Орлеан передам тебе свой. — Она согласно кивнула и уже потянулась за чистым листом, но Клаус тут вспомнил, для чего приехал. — Будет ещё один, если ответишь на мой вопрос.

— Какой? — Кэролайн подняла заинтересованный взгляд на Клауса. Он присел на корточки и, развернув её рисунок, указал на Майкла. — Этот мужчина может ещё в дальнейшем навредить как-то мне или моей семье?

— Больше нет, — спокойным голосом ответила она, вглядываясь в его глаза, — ты избавился от него навечно.

— Почему ты меня предупредила? — тихо задал Клаус следующий вопрос, интересующий его не меньше. Её глаза словно завораживали, и Клаус перевёл от греха взгляд на рисунок.

— Потому, что следующей после твоей смерти была бы Ребекка, а я не горю желанием отправляться по ту сторону. У всех нас есть своё предназначение, и я ещё не исполнила то, что мне было предназначено судьбой при рождении.

— И что же это? — осторожно спросил он.

— Не знаю, — спокойно ответила Кэролайн. — Я могу видеть только лишь предназначение других людей.

— Каково же моё? Убивать? Быть монстром, чудовищем? — Кэролайн поддалась к нему ближе и начала всматриваться в его глаза. Через несколько секунд её глаза лихорадочно стали блуждать по его лицу, и Клаус невольно отшатнулся от её безумного взгляда. Но как началось у неё, так и моментально закончилось.

— Того, кто способен любить, ещё можно спасти. Время пошло. Тик-так, — ответила она улыбаясь, покачивая головой из стороны в сторону, изображая часы, — тик-так, тик-так… Теперь всё будет зависеть от тебя. Только лишь потом ты наконец обретёшь своё «всегда и навечно» с тем, кто тебе дорог. Не всё будет так просто, как, впрочем, и всегда в твоей жизни. Кем-то или чем-то дорогим придётся пожертвовать ради своего счастья и безопасности своей семьи.