Литмир - Электронная Библиотека

Чужие дети, надо ж было такое выдумать! Какие же они чужие! Если Лера – их лечащий врач, значит, они – ее, так ведь? Им больно, плохо, им нужна помощь – и Лера способна им помочь!

К счастью, тетка Калерия появлялась в их доме совсем изредка, даже на мамы-папины дни рождения, тем паче годовщины свадьбы ее не приглашали. По глубочайшему Лериному убеждению, тетка Калерия была просто самовлюбленная дура. Только дура может сочинить такое дурацкое имечко – Лёлик.

Вообще-то ее окрестили Александрой – Александра, извольте радоваться, Сергеевна, ладно хоть фамилия не Пушкина, вот цирк был бы! – но сколько она себя помнила, все звали ее Лерой. Некоторые пытались применять традиционные «Саши» и «Шуры», но она ни на что такое никогда не откликалась – тем более на придуманную какой-то дурой из параллельного класса «Аллочку». Надо же – Аллочка! Нетушки! Не Саша, не Шура, не Лесюнчик, не Аллочка – Лера и все тут. А если кому не нравится… Впрочем, людям по большей части безразлично, кого как именовать, поэтому Лера, разумеется, победила.

Она любила побеждать. Заковыристую задачку по алгебре, бесконечные латинские падежи, еще более бесконечные названия костей, мышц, нервов и прочих деталей человеческого организма – которые никак не систематизируешь, только зубрить. Хотя, если честно, зубрежки в медицине оказалось не так чтоб через край, очень многое требовало именно что понимания. Упрямство помогало и тут. Чего-чего, а упрямства в Лере было более чем достаточно. Даже, может, и с избытком. Папа называл ее «девочка Нет». Не то чтобы она вовсе не признавала ничьего авторитета. Просто главным было – докопаться до всего самой. Даже будучи зеленой еще совсем первокурсницей, она не боялась спорить с седовласыми маститыми профессорами. Еще тогда стало ясно, что седовласость даже вкупе с ученым званием отнюдь не гарантирует непременной правоты. Однажды, будучи всего только нянечкой, она сцепилась с проверяющей из облздрава. Та, старательно демонстрируя «визит королевы в чумной барак», хотела угостить одну из маленьких пациенток конфеткой. Лера, как была, со шваброй наперевес, встала между ними, буркнув про аллергию, но надутая от высокомерия дама только фыркнула брезгливо – пустяки, мол, ничего плохого от одной конфетки не будет. Дамочку (профессоршу, доктора медицинских наук и большую начальницу) Лера вспоминала еще: ну как так можно? Тогдашний зав потом рассказал, вздыхая, что тетка требовала «выкинуть наглую уборщицу за порог», но увольнять Леру, конечно, не стали – рабочих рук всегда не хватает. И старательная толковая нянечка для отделения куда важнее, чем надутая «профессорша», сколько бы корочек у важной особы ни было.

Лерино уважение не зависело ни от должности, ни от количества «степеней». Вон к санитарке Глаше (ее полное имя – Гликерия Серафимовна – всем казалось слишком длинным) сама Марина Матвеевна прислушивается. Потому что: «Диагностическое чутье, деточка, – это многолетний опыт, помноженный на здравый смысл. Плюс эмпатия, а этому, если боженька не одарил, очень трудно научиться. Наша Глаша, может, и слова такого не знает – эмпатия, но пациента чувствует так, как мало кто из вас и через десять лет чувствовать будет. Учись, деточка, пока есть возможность, а когда ее нет, найди и продолжай учиться, только так, и никак иначе».

И Лера училась. Как, скажите, сюда личную жизнь вписать? Иногда, едва живая от усталости, она мечтала об отпуске: обычно люди грезят курортными радостями – море, пляж, солнце – а ей, пожизненной обитательнице южного приморского курорта, хотелось собственными глазами увидеть Санкт-Петербург. В самом этом названии Лере чудилась строгая стройность мраморных колонн и гулкая ширина проспектов, все казалось, что именно в Питере ей откроется что-то… что-то важное, абсолютно необходимое. Но планы на отпуск откладывались раз за разом. Какой тут отпуск, если нет времени – скорее, впрочем, сил и желания – даже в кафе на набережной посидеть, праздно глядя в сверкающий морской простор.

Но в последнее время действительно кое-что изменилось.

На Максима Лера налетела в больничном дворике: она стремглав неслась в лабораторию, а он прогуливался возле взрослой травматологии, куда заглянул навестить одного из друзей. К таковым он, впрочем, относил чуть ли не половину города, хотя вроде бы считается, что программисты – а новый знакомый отрекомендовался именно так – нелюдимые мрачные типы, которых из домашней «берлоги» не вытащишь, и ходят они в растянутых свитерах, не стиранных с момента покупки, с крошками чипсов в неухоженной бороде и пивными пятнами на обвислых джинсах. Бороды Макс не носил, свитера признавал только в качестве походной экипировки, джинсы сидели на нем ладно, как на витринном манекене, а футболки – без единого пятнышка, разумеется, – отчетливо благоухали стиральными ополаскивателями «какая-нибудь свежесть». Пива и прочего алкоголя Макс сторонился (мозги, дескать, жалко), мяса не употреблял в принципе (а вдруг эта корова – четвероногий Эйнштейн, а мы ее жевать станем?) и вообще был ярым защитником природы. Лера сама в юности зачитывалась Дарреллом, чьи пестрые глянцевые томики до сих пор занимали на книжных полках почетное место, его деятельностью по спасению исчезающих видов искренне восхищалась, но к себе лично все это никогда не относила: не всем же зверей спасать, кто-то и детей лечить должен.

У Макса же как-то получалось совмещать «спасение» (кого и чего угодно) и основную работу. Тем более, радостно рассказывал он уже на первом свидании, в двадцать первом-то веке совершенно не обязательно подыхать со скуки, привязывая себя к одному месту. Ноутбук в рюкзаке – и работай где угодно: хоть на пляже, хоть в тундре, хоть на необитаемом острове. Он с гордостью продемонстрировал ей «ручное» зарядное устройство:

– Видишь, как удобно? Кулаки-то всегда при себе, жми и вырабатывай ток. Розетки-то электрические, сама понимаешь, не везде имеются. Такие зарядки еще и педальные есть, у меня дома валяется, с собой таскать неудобно – слишком габаритная.

Слушая веселый голос, Лера грустно констатировала, что при всем своем брызжущем обаянии Макс совершенно не ее тип. Да, напористый – с ходу пригласил приглянувшуюся девушку в кафе (она и забыла, каково это – сидеть на террасе, вдыхая соленый запах налетающего с моря ветерка и бездумно щурясь на солнце). Да, не поленился дождаться после дежурства – чтоб не сбежала, забыв о назначенном свидании. Предприимчивый, предусмотрительный, внимательный… И при всем том – словно из другого мира. Хорошо ему говорить про возможность работать «откуда угодно». Медицина же, как ни крути, при всех достижениях современности, нужна там, где пациент. Хотя и жаль… Классный парень…

Она почти убедила себя, что не слишком расстроится, если первая встреча окажется и последней. Как обычно и бывало: после третьего-четвертого ее «извини, сегодня никак не получится» очередной «соискатель» (ау, тетя Калерия!) просто переставал звонить.

Макс, однако, обнаружил не только настойчивость, но и неожиданную готовность к компромиссам. Лерины «давай на послезавтра перенесем» его, кажется, вовсе не обижали, никаких далекоидущих выводов (ах, если она вечно занята, значит, не больно-то я ей нужен) он из этого не делал. Зато, когда свидание все же удавалось, радовался искренне, как только дети умеют.

Лера убеждала себя, что «в этот раз просто звезды так сошлись», но в то же время ловила себя на том, что и сама старается перестроить свой график так, чтобы оставалось время на встречи с Максом.

Хотя первое впечатление – человек из другой вселенной – оказалось даже более верным, нежели можно было предположить. Макс, со всеми своими дружелюбием, отзывчивостью и обаянием, оказался той еще головной болью. Не то чтобы он специально искал приключений. Но почему-то возле него постоянно возникала необходимость кого-то спасать, кого-то защищать, кому-то помогать. И все это, разумеется, срочно-срочно-срочно! Так что он вполне мог сорваться и исчезнуть, не удосужившись предупредить ни Леру, ни кого-нибудь из своих многочисленных друзей – забыв при этом телефон или оказавшись «вне зоны действия сети». А через несколько дней вернуться с таким видом, будто ничего не случилось. Вот уж воистину, горько усмехалась она: хочешь научиться принимать людей такими, какие они есть, – свяжись с Максом. Лопнет ли у тебя в итоге терпение или, напротив, ты познаешь безмятежность дзен – но сам Макс все равно останется все тем же.

2
{"b":"622362","o":1}