Я наткнулась на него в ночном клубе, куда девчонки притащили меня отметить окончание рабочей недели. Ну как наткнулась – это он на меня наткнулся. Точнее, толкнул меня, пробираясь к выходу.

Я обернулась и на миг затаила дыхание. Он был хорош. Рост – выше меня на голову, если не больше, ширина плеч, тело, которому явно уделялось немало времени в спортивном зале, и встрёпанная мальчишеская чёлка над широкими бровями. Парень прижимал к уху телефон и морщился, пытаясь уловить голос собеседника – в клубе дело, близкое к невозможности. Скосив на меня глаза, он кивнул в знак извинения, а потом вдруг отнял от лица телефон и широко улыбнулся.

– Охренительно выглядишь! – проорал он, показав большой палец.

Это прозвучало так неожиданно, что я рассмеялась. И, что мигом прибавило ему очков, это не было попыткой снять меня, потому что парень тут же снова прижал телефон к уху и двинулся к выходу.

Я проводила его взглядом. Заодно оценила подтянутую задницу – и мне очень захотелось увидеть её, так сказать, в натуре. Жаль, что он наверняка пришёл с девушкой – у такого прекрасного образчика мужской красоты не может не быть девушки.

Алька всунула мне в руку очередной ядрёный сносящий голову коктейль, что-то на основе водки и красного апельсина.

– Ну как? Увидела кто-нибудь симпатичного?

Я только улыбнулась, потягивая через соломинку напиток. Пожалуй, что увидела. Неожиданно быстро – даже если учитывать, что сегодня в клуб я пришла с чётким намерением найти себе приключения на задницу.

Дело в том, что я только что рассталась с парнем, с которым была вместе полтора года. Рассталась полностью по своей инициативе: в последнее время Димка просто довёл меня желанием во что бы то ни стало «узаконить наши отношения».

Эта картонная формулировка раздражала меня едва ли не прежде всего. Что ещё за «узаконить» – как будто встречаться, даже жить вместе может быть в наше время незаконно. Слава богу, сейчас не средние века, чтобы сексом можно было заниматься лишь после брачного обряда, а простыню со следами первой крови вывешивали бы на всеобщее обозрение.

Кстати, о сексе – Димка с месяц назад начал отказывать мне, видимо, решив, что никакой другой способ уже не подействует.

Да-да, я знаю, звучит смешно. «Дорогая, я хочу тебя. – Ах, дорогой, у меня так болит голова» – вот это повторялось изо дня в день, только роли наоборот. То у него болела голова, то нездоровилось, то устал и хочет спать. Я не нимфоманка, но месяц без секса для молодой здоровой девушки при наличии под боком партнёра – ну знаете, что-то тут не так.

Вообще говоря, я догадывалась, что. Димуля и до этого намекал, как ему надоело горбатиться на дядю и с каким удовольствием он бы помогал в бизнесе моему отцу, как развернулся бы, если бы встал во главе маленького филиала или даже просто одного из отделов нашего головного офиса. Пока-то он разворачивался только на диване, с одного бока на другой.

Статус моего мужа обеспечил бы ему тёпленькое местечко без особых обязанностей, светлое будущее и возможность просиживать задницу в кресле, покрикивая на подчинённых.

В общем-то я его понимала… вот только замуж выходить пока не планировала.

Рассматривая зал поверх соломинки и насаженной на стенку бокала дольки апельсина, я снова увидела того высокого парня. Теперь он шёл в обратную сторону.

Меня он не заметил, смотрел в пространство и, мне показалось, был чем-то озабочен. Впрочем, в мигании стробоскопов так просто и не разглядишь. Как назло, включился бодренький такой даб-степчик, и свет мигал психоделически.

И всё же отличная фигура. И рост. И походка. То, что нужно, для небольшой физзарядки на вечер – или даже на весь уик-энд.

Интересно, как выглядит его девушка? Такая же подтянутая красотка или, по закону жанра, низенькая пышечка?

Я присмотрелась, но девушки рядом не увидела. Он разговаривал с двумя парнями. Похоже, пришёл исключительно в мужской компании.

А это шанс.

Я отставила бокал на барную стойку и ухватила Альку и Эрику за руки. Катажинку уже было не оторвать от бармена, она лежала на стойке так, что её полноразмерные троечки чуть не вываливались из декольте. Бармен профессионально улыбался, поглядывая на выставку достижений народного хозяйства.

– Я хочу вон того красавчика, – я ткнула пальцем в сторону высокого парня. – Сможете устроить?

Во-первых, обозначить границы, пока ни одна из моих любимых акул не положила глаз на мою добычу. Во-вторых – Янике Миргородской самой суетиться не по статусу. Нет, вперёд пойдут разведывательные корабли, а флагман поднимет орудия к бою лишь тогда, когда всё будет уже подготовлено.

– О-о, – многозначительно проронила Эрика.

Алька же деловито осведомилась:

– Тот высокий? У самой сцены? Губа не дура!

– По воробьям не стреляем, – мурлыкнула я.

– Катьку берём? У неё уже на мази, похоже.

– Сейчас я ей пару слов скажу, – Эрика склонилась к Катажине.

И тут зазвонил – точнее, завибрировал, в оглушительном грохоте музыки я ничего не слышала – телефон.

Один взгляд на экран заставил меня нахмуриться.

Мама.

Время было ещё детское, едва миновала полночь, но мама никогда не звонила после десяти. Ярый фанат здорового образа жизни, она во всём следовала заповедям фитоняшек и спать ложилась с петухами.

Звонок поздней ночью означал что-то недоброе.

– Девчонки, я на пять минут. Можете приступать, я вас найду.

Пройдя узкий коридорчик на пути к туалетам, я толкнула плечом тяжёлую дверь. Даже не стала брать шубку в гардеробе, просто выпорхнула на улицу под грохот и девичьи визги, несущиеся из зала. Холодный ноябрьский воздух приятно освежил разгорячённое тело.

Справа от входа, на загороженном от ветра пятачке курили. Я свернула влево.

– Алло? Мам?

– Яника, прадедушка умер, – раздался далёкий, какой-то неземной мамин голос.

Поверила я сразу, да и оснований не верить у меня не было. Последние десять лет мой прадед – основатель финансовой империи Миргородских, Михаил Ефремович Миргородский – провёл в здании Первой городской больницы – в коме, с лишь редкими моментами прояснения сознания.

Наверное, грешно так говорить, но в какой-то мере каждый из нас ждал известия о его смерти. Да, печально, всё же часть семьи – да какая часть: прадед, как забитый в незапамятные времена гвоздь, скреплял всю нашу родственную пирамиду, вавилонскую башню семейных связей, члены которой уже давно разговаривали на разных языках. Печально – и в то же время, думаю, не солгу, если скажу, что мы все вздохнули с облегчением.

Вот оно и случилось.

– Всё нормально? Мне приехать?

– Да, приезжай в понедельник. Возьми отгул на работе. Похороны скорее всего во вторник или среду, утрясаем этот вопрос. В понедельник огласят завещание.

Потянулась пауза. Слишком большое значение это имело для нас.

– Хорошо, – наконец сказала я. – К десяти утра буду у вас.

– Да… И, Яничка… – голос мамы стал тревожным, – не хочу тебя волновать заранее, но по секрету нам шепнули, что в завещании есть пункт относительно Штольцев.

– Шт… – начав на повышенных тонах, я проглотила остаток фамилии. Нервно хихикнула: – Надеюсь, он не завещал перестрелять их всех, прежде чем мы сможем вступить в права наследования.

– Я тоже на это надеюсь, – так же нервно пошутила мама. – Сама знаешь, от прадедушки всего можно ожидать.

Перебросившись ещё парой реплик, мы распрощались. Трусцой я побежала обратно в клуб. Всё же ноябрь это не июнь, а я сегодня, умница этакая, решила добавить куража и напялила чулки. Мороз хватал за задницу.

Мамино сообщение не сколько застало меня врасплох, сколько смутило. Штольцы? Зачем бы прадед упоминал в завещании старых врагов семьи?

Почему-то у меня было плохое предчувствие.

В душной тесноте танцпола я на миг растерялась. Где мои боевые подруги? Катажинка обнаружилась на прежнем месте, у стойки, а Эрики и Альки было не видать.

Наконец через толпу ко мне пробилась Алька.