Дин ничего не говорил, продолжая обнимать парня, видимо, что-то обдумывая, но вскоре отстранился от него, и прежде, чем обернуться к девке, снял с себя косуху, и накинул её на плечи Каса.

- Возьми. А то дрожишь весь.

- А…

- Я же не такой мерзляк, как ты… – он улыбнулся, чмокнув парня в щеку.

Через несколько минут Дин уже любовно перебирал струны, сидя рядом с Кастиэлем, но тот особо не вслушивался в текст. Он кутался в куртку любимого, от которой пахло дымом, спиртным, но эти запахи все равно не перебивали аромат Винчестера. Едва ли не мурлыча, парень потерся носом о воротник кожанки, вдыхая этот аромат, чувствуя, как тепло разливается по телу. Провел ладонью по воротнику, ощущая металлические заклепки, вспоминая, как они вместе прикрепляли их к кожанке. Не глядя, по памяти, нашел значок с изображением котенка, и потеребил его. Значок был прикреплен к левому нагрудному карману, поближе к сердцу, как говорил сам Дин. Ведь его подарил ему Кастиэль. Значок был потертым, с несколькими царапинами, но панк ни за что бы не согласился его выкинуть. И сколько раз бы он не менял нашивки, значки, цепочки, маленький котенок рядом с сердцем всегда оставался на месте.

Новак вздохнул, откидывая голову назад, улыбаясь.

Так хорошо…

И не холодно…

А когда песня закончится, то Дин сядет позади него и прижмет к своей груди, запустив руки под растянутый свитер Каса, зарываясь носом в черные волосы.

И плевать на всех.

====== 2′ ======

- Кас, это обязательно?!

- Конечно! Ты ведь хочешь пойти со мной?

- Вообще-то, это ты хочешь, чтоб я пошел с тобой, малыш, – Дин укусил Каса за подбородок и захихикал. – Ладно, да, я хочу пойти с тобой, но, по-моему, это уже слишком!

Он указал пальцем на тумбочку, на которой кучкой лежали разные браслеты, цепи, цепочки, перстни, кулоны, лабреты, серьги-колечки и множество других украшений, которые Кас снял со своего парня. Волосы Дина были покрашены в русый цвет, приближенный к его натуральному оттенку, и аккуратно подстрижены.

- Ну, Дин, – парень обвил шею Винчестера руками, и притянул к себе. – Это вынужденная мера…

- За волосы ты мне ответишь… – хмыкнул панк.

Ему ничего не ответили, лишь подтолкнули к зеркалу. Зажмурившись, Дин встал напротив огромного шкафа в комнате Новака и осторожно открыл сначала один глаз, затем второй.

Вместо привычного отражения обормота в кожанке, дранных джинсах, грязных ботинках со стоящими торчком волосами, на него смотрел симпатичный парень, удивленно хлопая большими, зелеными глазами. На парне была светло-розовая – он убьет Каса! – рубашка, черный однобортный пиджак, застегнутый на две пуговицы, и классические черные брюки. Дин продолжал с изумлением изучать «незнакомца» когда к нему подошел Кас, обняв со спины. На том была белая рубашка с черным жилетом, так притягательно облегающая его тело, и черные простые брюки.

- Пиздец… – наконец вынес свой вердикт Винчестер, пытаясь не взлохматить прилизанные волосы. Придется позабыть об ирокезе на время, пока они не отрастут…

- Тише, отец скоро придет. И постарайся вести себя прилично…

На это Дин лишь оскорблено фыркнул, и вырвался из объятий парня, порываясь аккуратно сложить свою привычную одежду.

Конечно, он знал, когда они только начали встречаться, что они из разных семей, разных сословий. Он – подросток, вечно тянущий за собой младшего брата, вечно пьяного отца и больную мать. Всегда радующийся хоть какой-то подработке. Его спасало только то, что родился здесь, все его знали, любили и помогали. Местные никогда не обращали внимания на его эпатажную внешность, зная историю мальчика, только предлагали починить машину или покрасить дом за определенную сумму. Конечно, сейчас ситуация в семье намного лучше. Отец не так часто пьет, матери лучше, они оба работают и могут обеспечить семью. Дину не нужно больше работать ночами, бегать по городу, но он не может отвыкнуть от этого ритма. По привычке интересуется нужна ли соседям помощь, разгружает коробки в магазинах, чинит машины горожанам, дешевле, чем в салоне. Благодаря этому, ему удалось собрать некоторую сумму на колледж, чему парень, конечно же, был рад. Детство, проведенное не с игрушками, а с мыслью «где бы заработать» и полная свобода действий, превратили простого парнишку в вольного панка со своей внутренней анархией и иным видением мира. Он любил пиво, любил шумные вечеринки и не признавал правил, радуясь свободе и молодости. Кас же был совершенно другим. Он жил в самом богатом районе их городка, и до его шестнадцатилетия, никто не знал, что у Новаков есть сын. Джеймс Новак – помимо того, что являлся историком моды, был еще и кино-критиком, из-за чего часто не бывал дома. Эмма Новак, мать Кастиэля, была домохозяйкой, но так получалось, что когда Дин приходил к Касу, то женщины там не было. Сам Кастиэль получил домашнее образование, и только последний год он обучался в школе, где и познакомился с Дином. Парень увлекался современной литературой, артхаусными лентами, собирал старые фотоаппараты и интересовался модой. Он был умен не по годам, начитан, и – Дин не сразу поверил – умел играть на органе. Кастиэль был лучше Дина во всем, но почему-то, или даже за что-то любил. Сам парень всегда отвечал: «Любят вопреки», и валил на кровать, сладко целуя, стягивая с Дина майку и камуфляжные брюки.

А недавно, мистер Новак дал сыну два билета на неделю моды в Париже, но пообещал с того, что Кас познакомит его с тем человеком, с которым он собирается ехать во Францию. Конечно, Дин отшучивался и отнекивался, но Кас хорошо изучил своего любимого, и видел в глубине зеленых, манящих глаз, искорки интереса и подавляемого желания.

Но итог один. Дин согласился на один день превратиться в обычного парня, снять косуху, джинсы, даже изменить прическу, чтобы понравиться мистеру Новаку. Он делал это не ради поездки, а ради Кастиэля. Ради его улыбки, зная, как важно одобрение отца его парню. Его умному, шкодливому хипстеру.

Кастиэль не мог не согласиться, что смотрится Винчестер смешно в этом костюме, но одновременно так притягательно и сексуально. Но, как бы они не старались, края тату в виде витиеватого узора на шее выглядывали из-за воротника рубашки и тянулись к уху.

Он подошел к парню, стоявшему рядом с письменным столом, и приобнял его за плечи, разворачивая к себе.

- Дин, ну не обижайся. Только представь! Ты, я. Париж…

- Говорят, что Париж самый грязный и убогий город, на улицах которого воняет мочой, а есть их кухню невозможно. Нет, конечно, можно попробовать, если ты готов пролежать потом в больнице с отравлением, если не хуже, – фыркнул Дин, поглаживая ладонями грудь парня.

- Хорошо. Тогда так. Ты, я. Номер люкс с двуспальной кроватью в самом дорогом отеле Парижа и выходом на крышу, под самое небо, так, что можно дотянуться до звезд. И ты, берущий меня, делающий своим, на той самой крыше, под раскинутым во все стороны чернеющим полотном…

- А вот этот вариант мне нравится, детка! – с рыком Дин подхватил Каса на руки и бросил на кровать, наваливаясь сверху.

- Нет-нет-нет! Дин!!! Ты испортишь мне ру… ДИН!!! – воскликнул Кас, увидев в руках парня черный маркер. – Даже не думай!!!

Винчестер громко рассмеялся, и чмокнул взволнованного Кастиэля в губы. Он вырывался, но Дин, будучи сильнее хипстера, одной рукой прижал руки парня к кровати, над головой.

- Вам так идет этот костюм, мистер Новак, – улыбнулся он, склоняясь над лицом возлюбленного, и занося маркер. – Только вам не хватает усов, сэр…

- МУДАК! Слезь с меня! Ди-ииииии-ин!!!

Эмма Новак, только зайдя в дом, поняла, что её сын не один, а с тем «таинственным» мальчиком. Кастиэль не догадывался, но его мать знала правду. Знала, что он встречается с Дином Винчестером, местным тусовщиком, панком и славным малым, как говорили о нем многие. По рассказам соседей, она поняла, что парень на самом деле хороший, а внешность – не показатель. Миссис Новак всегда знала, когда сын собирается привести домой своего парня – это было заметно по тому, как он с утра нервничал, робко улыбался – и всегда старалась покинуть жилище, чтобы не смущать мальчиков. И она была рада, что сегодня сын познакомит их со своим возлюбленным.