Особую признательность за помощь в написании книги выражаю своим боевым товарищам: Великаму Ахмадуллину, Игорю Кмицикевичу, Валерию Лужанскому, Сергею Несякину, Калибаю Утепову, Виктору Чемоданову, а также за оформление и подготовку к изданию Ольге Ратниковой и моим сыновьям Олегу и Станиславу.

Писал, чтобы помнили. Ничто так не обрастает мифами, как рассказы о войне. Оно и понятно: чисто человеческие слабости. Одни хотят показаться более значимыми, другие – прикрыть свои огрехи, а где-то и преступления.

И над всем этим – глобальный государственный интерес: народ обязан гордиться своими военачальниками, своей армией, своим государством. Истинная правда о войне уходит в сторону, подменяется красочной лубочной картинкой, которая для всех и становится абсолютной истиной. А та правда, суровая, противоречивая и, зачастую, нелицеприятная, обречена постоянно вылезать во все новых конфликтах и войнах. Ведь ошибки замолчали, не озвучили, не изучили и не исправили.

Поэтому писать мемуары очень сложно, особенно большим начальникам. А ну, как кого-то обидишь или миф какой-нибудь развенчаешь? Куда ни ступи, везде уже – «бронза», на века! Легче всего – простым солдатам, никому ничем не обязанным, ни от кого не зависящим, да еще мелким военным «сошкам»: взводным да ротным. Легко и мне. Моя история – одна из тысяч похожих друг на друга офицерских судеб. И я хочу показать на низовом, лейтенантском уровне, как все начиналось в Афганистане. Потому что так у нас начинается всегда. И всегда перед нами лежат одни и те же «грабли», «грабли» 1941-го.

Хозработы в ущерб боевой подготовке, неповоротливое нищенское тыловое обеспечение, разгильдяйство, воровство, пренебрежение людскими жизнями, и на фоне этого, огромным нравственным контрастом, молчаливый героизм солдат и офицеров. Сделаны ли выводы сейчас? Хотелось бы верить.

Эта война требует осмысления, но на основе фактов, многочисленных документальных свидетельств участников, а не в угоду постоянно меняющейся политической конъюктуре.

Многое уже подзабылось: даты, события, фамилии. Да это и не главное. Главное, что все это было, я так чувствовал, так видел и так поступал. Главное – люди, настроение, дух и приметы того времени, вплоть до мелочей.

Пусть генералы напишут о боях и операциях, а я напишу о людях, о жизни на войне. Напишу, как все начиналось. Взгляд снизу, глазами среднестатистического лейтенанта, маленького винтика огромной военной машины великой непобедимой страны.

Вот и вся цель моей книги, одной странички этой войны.

Не судите строго.

С уважением, автор.

Вот они, долгожданные лейтенантские погоны! Я еду в трамвае и искоса поглядываю на маленькие золотые звездочки на плечах. Мне кажется, что на меня смотрят все! Вон тетка на переднем сиденье, глядя на меня, по-матерински ласково улыбается…

У «родной» общаги. Сентябрь 1980 г.

Так смотрят на молоденьких, игривых щенят. Любому, конечно, за версту видать: новоиспеченный «летеха», салабон, «желторотик». Как ни разыгрывай из себя бывалого, тертого вояку – я весь новенький и хрустящий, как только что отпечатанный рубль. Мне кажется, я даже пахну вещевым складом!

И все равно, теперь я – ОФИЦЕР! Звучит-то как, а? В этом слове мне всегда чувствовалась принадлежность к огромной всепланетной касте служивых людей. Людей долга, чести, отваги. С белым шарфом на шее и шпагой в руке. А чего вы хотите? Молодость! Кто не был романтиком в 20 лет?

Эпохальное лето 1978 года… Начало начал. Для нас, конечно. После окончания Новосибирского военно-политического училища меня с Олегом, давним дружком еще с Суворовского, распределили в Ленинградский военный округ. Очень неплохой вариант. Запросто мог быть и Забайкальский! Там, где «во глубине сибирских руд» хранили гордое терпенье декабристы. Коротко: ЗабВО. По всеармейской расшифровке: «забудь вернуться обратно». И вот, отгуляв, как песню, положенный отпуск, мы в Питере – за назначением. Ходим по городу, сворачивая себе шеи. Красотища-а! Главное, какой-то непередаваемый шарм остановившейся истории. Вот сейчас, вот всего пару шагов – и из-за поворота выйдет «брат Пушкин». И точно! Из-за поворота выходит… военный патруль. Но мы-то теперь лейтенанты, чего нам шарахаться от патруля? Чай не в самоволке, а как солидные люди, за назначением. Спрашиваем, где штаб округа? Оказывается, перед носом – на Дворцовой площади, в бывшем здании императорского Генштаба.

Обедаем в офицерской столовой, на втором этаже, с видом на Зимний. После нашей сибирской лесной глуши, ощущение полной нереальности. И, наконец, свершилось: молча стоим, подпирая стены у кабинета кадровиков. Вот она, нулевая точка офицерской СУДЬБЫ! Время встало. Скорее бы все определилось! И чего там так долго решают? Из кабинета с раскрасневшимся лицом выходит один из наших. Бросаемся к нему: «Ну как, куда?» – На Север! Откровенно завидую. Такая романтика! Это же СЕВЕР! Правда в этой зависти есть и меркантильная сторона: лучше начать с дальнего Севера и закончить ближним Югом, чем наоборот.

Вот уже и я перед заветной дверью. Вроде дверь как дверь: деревянная и обшарпанная. Антиквариат. А за ней, оказывается, решается твоя судьба… С замиранием сердца захожу… Куда ляжет фишка? Вот бы тоже на Север! Но мне выпадает совсем мелкая картишка: какой-то учебный центр Бобочино, поселок Каменка, почтовое отделение Чапаево. И вся эта троица где-то под Выборгом. Дружку Олегу то же. Не везет нам в картах. Видать, повезет в другом. Новое место службы приятно удивило: уютный военный городок на берегу красивейшего озера среди обалденной карельской природы. Кругом – леса, озера, болота, поля военного полигона – вожделенное место питерских грибников и охотников. Под боком, для контраста, следы далекой финской войны: обвалившиеся окопы, взорванные ДОТы и исчезающие в чащобах бесконечные ряды огромных валунов «линии Маннергейма». Рай для романтиков! Север сразу поблек. Да и до Питера чуть больше часа на автобусе. Мелочь!

Идем с чемоданами по пряно пахнущей хвоей лесной тропинке. Тепло, солнышко, птички. Вдруг из-за деревьев на немыслимой скорости и совершенно бесшумно, как в немом кино, вылетает танк! Плавно покачиваясь на ухабах вдрызг разбитой дороги, он тут же исчезает за поворотом, и сразу же нам по ушам ударяет могучий рев реактивного двигателя! Мы цепенеем от восторга! Такой смеси мощи и грациозной красоты я не видел никогда. Это был новейший танк Т-80 – первый в мире серийный танк с газотурбинным двигателем.

Мест в общаге традиционно не оказалось, и нас поселили в комнатушке полкового клуба с такими же, как мы, «желторотиками»: танкистом и связистом. Во-первых, мы сразу оценили преимущества клубной жизни: на службу ходить не надо – на службе и живешь, контроля никакого – кому этот клуб сдался, кроме субботы и воскресенья? Во-вторых, мы стали ПЕЧКИНЦАМИ. Командиром полка был майор Печкин. Позывной части – «Граф». Забавно звучало, когда тот брал трубку и представлялся: «Граф. Майор Печкин». Долговязый, не графского вида, он ходил по территории и постоянно щелкал семечки. Посему семечки в полку щелкали почти все. По утрам, на построении, над полком так и витал их аппетитный запах, а голуби, целыми эскадрильями, пикировали с крыш. Стоя в строю, прикроешь глаза – и ты уже на колхозном рынке среди крикливых бабок с полными мешками. Но вскоре наша веселая клубная жизнь закончилась. Сгубил, как и всех мужиков, «зеленый змий». В военном городке был «сухой закон». Поэтому в целях экономии, а также для встречи 7 ноября (достойной, естественно), мы решили забацать «Рябиновку». Благо ягоды было кругом – топчись. Связист тут же притащил со своей аккумуляторной пару десятилитровых бутылей, мы – ягоду с сахаром, и процесс пошел!