Современный мир парадоксален. С одной стороны, он опровергает все прогнозы, даже сделанные совсем недавно, создавая ощущение полной непредсказуемости. С другой стороны, подтверждает, что и на новом историческом этапе незыблемы извечные принципы международных отношений, которые уже считались устаревшими. Новый мир не безнадежен для анализа, как иногда может показаться, но этот анализ намного более сложный, нелинейный, он требует учета множества различных факторов.

Базовые понятия не изменились. Структурной единицей международной системы остается государство, несмотря на многочисленные пророчества о его отмирании и стирании национальных границ под давлением глобализации. Иерархия государств по-прежнему определяется соотношением сил. Однако сила теперь гораздо более сложный, многосоставный феномен, чем прежде. Недостаток одного вида силы (например, традиционной, военной) может компенсироваться другими – экономической силой и «мягкой» силой, которую правильнее было бы назвать силой образов и представлений. Нельзя сказать, что какой-то из видов силы важнее, а другой, напротив, утрачивает значение. Однако вся картина очень подвижна, в каждом конкретном случае тот или иной компонент может «весить» по-разному. И задача всякого государства, будь то великая держава или небольшая страна, – развивать и совершенствовать все составляющие: на всякий случай, ведь понадобиться может любой из них.

Юбилейная XX Ассамблея Совета по внешней и оборонной политике, которая прошла в декабре 2012 г., вынесла на обсуждение членов и гостей СВОПа вопрос о том, что такое сила в современном мире и что из этого следует для России. Из дискуссии родилась эта книга – часть тезисов прозвучала в обсуждении, другие стали результатом дальнейшей работы наших друзей и коллег. Естественно, мы не смогли, да это и невозможно, в полной мере ответить на вопрос: что есть сила сегодня и каковы перспективы России в существующей «силовой» палитре? Но начавшиеся дебаты важны именно сегодня, когда страна, без сомнения, стоит на пороге нового этапа своего развития. Старые модели исчерпаны, прежняя самоидентификация не соответствует новым вызовам, изменение парадигмы мирового развития требует иных подходов. Для России наращивание силы в ее комплексном, а не только классическом понимании еще и вопрос формирования новой идентичности, которая была бы устремлена в будущее, а не в прошлое.

Сила денег. Мировая политика «экономизируется» – экономические и финансовые проблемы занимают в глобальной повестке дня гораздо более важное место, чем когда-либо. Показатели экономической мощи государств, их ВНП, количество и качество человеческого капитала, векторы развития играют важнейшую роль в представлениях о совокупной мощи государств. Парадокс, однако, в том, что глобализация, которая и выдвинула экономику на первый план среди силовых факторов, одновременно сужает возможности применения экономических рычагов влияния и даже использования экономических ресурсов для наращивания других источников силы, например военных.

Авторитарные государства еще могут позволить себе тратить на оборону и внешнюю политику столько, сколько правительства считают нужным, и вести себя с другими странами так, как считают правильным. Демократические системы, где власти вынуждены ориентироваться на результат выборов, не могут так же легко, как прежде, переводить экономический потенциал в осязаемые силовые преимущества – наращивать военные возможности. В результате по всему развитому миру наблюдается сокращение расходов на оборону. Как сказал пару лет назад тогдашний глава Объединенного комитета начальников штабов Вооруженных сил США адмирал Майкл Маллен, государственный долг является намного более опасной угрозой безопасности Соединенных Штатов, чем «Аль-Каида», Китай или любая другая потенциально враждебная держава. Раньше такое едва ли можно было бы услышать из уст самого высокопоставленного военачальника из самой мощной в военном отношении страны мира.

Конечно, экономика остается важнейшим источником силы. Особняком стоит контроль над сырьевыми ресурсами, особенно нефтью, который за последние десятилетия в значительной мере перешел от международных корпораций западного происхождения к национальным государствам и контролируемым ими компаниям. Богатые ресурсами государства увеличивают свой вес, в частности, из-за перетока к ним все большей части мирового ВНП. В прежние времена ответ тех, кто утрачивает преимущества, почти наверняка был бы военно-силовым, что мы отчасти наблюдали и в минувшем десятилетии на примере американского вторжения в Ирак и вообще политики США в главном энергетическом резервуаре мира – на Ближнем Востоке. Однако этот опыт, а также последовавшие за тем события в регионе как раз и показали, насколько результат не соответствует затратам и приложенным усилиям. В формирующемся мире реакция на энергетический вызов будет скорее экономико-технологической (поиск разных возможностей снижения зависимости от поставщиков), чем геополитическим и экспансионистским.

Источником экономического влияния служат и продовольствие, и способность его производить. Однако наличие свободного рынка затрудняет применение «продовольственного оружия», которое часто использовалось в прошлые века. Вообще, тотальная взаимозависимость ограничивает палитру экономического давления – оно превращается в обоюдоострое оружие, когда любое действие чревато ущербом самому себе.

Меняется роль технологического превосходства. С одной стороны, распространение знаний неостановимо, и коммуникационная прозрачность способствует тому, что даже относительно отсталые страны получают доступ к продвинутым технологиям. Показателем если не силы, то устойчивости государства становится не столько научно-технический уровень его экономики, сколько качество человеческого капитала, уровень образования, состояние институтов, определяющее способность абсорбировать и применять знания. С другой стороны, мир стоит на пороге перехода к новому технологическому укладу, с которым, вероятнее всего, будет связан мощный экономический и политический прорыв. Способность к развитию новых технологий станет еще одним критерием в установлении иерархии государств (по крайней мере, тех, которые претендуют на важную роль в мире), и приращение силы в этой сфере равнозначно охоте за «мозгами», профессионалами, способными послужить источником новых знаний и технологий. Здесь экономическое развитие играет решающую роль – чем более развитая и комфортная страна, тем привлекательнее она для высококвалифицированных специалистов.

Итак, экономика все больше определяет состояние мира и вектор его развития, а экономическая тематика повышает свой удельный вес в международных отношениях. Но при этом она скорее определяет общую атмосферу, рамочные условия, чем непосредственную, прикладную силу государств, их способность продвигать и защищать на международной арене свои интересы. Иными словами, сама по себе экономика необходимое, но недостаточное условие для обретения влияния.

Россия – среднее по уровню развития и размерам экономики государство. Тенденция неблагоприятная – однобокий характер экономики не предполагает качественного усиления страны. Находящиеся под суверенным контролем сырьевые и энергетические богатства пока компенсируют нарастающее технологическое отставание. На руку играет и обостряющийся относительный мировой дефицит продовольствия, производство которого в России можно довольно легко увеличить в обозримом будущем в 1,5– 2 раза. К числу потенциальных возможностей относится и усугубляющийся дефицит воды, особенно в поднимающейся Азии, который позволяет развивать водоемкие производства в богатых водными ресурсами регионах Сибири и Дальнего Востока для экспорта их продукции в Азию.