И ты Побилат, перед поездкой на Кавказ, наверняка мыслил примерно так же.. Мол, чё тут сложного?.. Заряжай, да стреляй. Вояки-то они, все без мозгов.

А известно ли тебе, Дима, какую сумму необходимо заплатить, дабы попасть, предположим, в омскую школу милиции? Или по новому, в юридический институт.

То есть те, кому через пять-семь лет предстоит бороться с коррупцией, начинают свою карьеру именно с взятки. В их мозгах уже с семнадцати лет закладывается истина: дать на лапу – это вполне нормальное, вовсе не предосудительное явление. Причём, заметь.… Как не включишь ты телевизор, какую газету не откроешь, повсюду «менты» плачутся о своей низкой зарплате. И, тем не менее, конкурс в ту же ВШМ просто зашкаливает.

Спрашивается: куда же тот народ ломиться? Да, к тем же взяткам они и рвутся.

А «пролетят» те юные выпускники школы милиции мимо «кормушки», мимо хлебных вакансий, тут же примкнут к неудачниками, требующим повышения зарплаты. Дескать, как нам, честным «ментам», семьи содержать? А ведь он, потому и честный, что никто ему не даёт. Как не крути, а оправдания у них всегда заранее приготовлены.

Внезапно дверь палаты распахнулась, и на пороге появилась Ирина. На плечах её был накинут белый халат.

– Ну, вот. Теперь и сама вижу, что жив. А меня уверяли, будто бы, состояние у него тяжёлое. Дескать, пуля в сантиметре от сердца застряла. Потому, и никаких посещений. Пришлось идти в обход. И уже с коридора, я услышала твой голос…. Вот вам и тяжёлое состояние. Привет, Валера! Ой, извините… – только теперь она заметила, что Валерий в палате вовсе не один. – …Всем, здрасьте.

– Добрый день, барышня… – подсуетился Дмитрий. – …Вы не поверите, но он не просто разговаривает, майор уж во всю «воюет». Христом-Богом вас прошу: утихомирьте вы своего кавалера. Мало того, что ему самому покой нужен, так он и не ровен час ещё парнишку готов прибить.

– Которого? – вошедшая рассеяно обвела взглядом помещение.

– Да, вот же он. Видите? От страха в угол забился. Вчера с дюжину осколков из него вынули, и спрашивается: зачем? Один хрен… Прошу прощения за грубое слово. Всё одно, ни сегодня, так завтра, ваш майор прямо тут его и укокошит… – упражняясь в остроумии, лётчик всеми силами пытался произвести на даму самое благоприятное впечатление. В заключении он, как бы, между прочим, ещё и добавил. – …Вы в следующий раз к нам с подругами приходите. Тогда и всплески гнева сами собой поутихнут.

Внешность паренька, на которого указал Дмитрий, как будто бы, показалась Ирине знакомой.

– Саша?.. Тебя ведь Александром зовут?.. – неуверенно поинтересовалась гостья. – …Ведь это ты был в лагере наёмников?

Лейтенант, чуть изменившись в лице, молча кивнул. В глазах его помутилось. С первой секунды он узнал в вошедшей, ту самую пленницу Даудова. Потому и готовился Побилат к самому наихудшему.

«Сейчас она расскажет всем, как я убил солдата, в то время как Князев не обременит себя излишними расспросами или какими-то пояснениями. Ему и без того, будет всё понятно. И тогда мне придёт полный кирдык… Жаль, нет у меня под рукой пистолета. Не задумываясь, пустил бы себе пулю в висок. Оборвал бы всё, и сразу…»

Однако Ирина будто прочитала в глазах лейтенанта мольбу о пощаде.

– Валера, ты в курсе, что именно этот офицер меня спас. Если не жизнь, то нечто большее.… Там, в плену у арабов он не дал свершиться бесчестью…

– Ого!.. – оживился Дмитрий. – …Вот с этого самого момента, если можно, то помедленней и поподробней. Итак. Кто, где и при каких обстоятельствах?

– Да, заткнёшься ты, в конце-то концов, – вдруг рявкнул на лётчика Леонид, не проронивший до сей поры ни слова. Видать, уже окончательно «достал» его Дима.

– А рассказывать-то, собственно и нечего… – грустно проговорила дама. – …Неприятно мне о той «помойке» вспоминать. Скажу лишь о том, что и среди наших военнослужащих встречаются подонки почище чеченских. Один из таких, спасая свою «шкуру», под всеобщий сальный смех ублюдков, был вовсе не прочь надо мной надругаться.

– В то время как ещё один подонок, спасая уже свою шкуру, прикончил первого… – усмехнулся Князев. – …Побилат, ведь я правильно понял ту ситуацию?..

Лейтенант молчал. Выждав немного, Валерий продолжил.

– Ирина, ты думаешь, он о твоей или иной чести в ту минуту думал? Не обманывайся. Прежде всего, он выслуживал у бандитов своё собственное освобождение. Вот так, эти недоделанные и недоученные менеджеры, риэлторы, банкиры, политики, строители, военные.… Вся эта никчёмная братия, нашу страну и херят. «Ну, чё я мог поделать в той ситуации?» – вновь пропищал майор.

– А ты, Валера, не уж-то предпочёл, чтоб его расстреляли, а меня пустили «по кругу»? – сверкнула глазами Ирина.

– Не знаю… – вновь взревел Князев. – …Не представляю, какое из двух зол страшнее: предательство, сговор с врагом или смерть, достойная чести офицера.

– Ну, извини Князев. Что он не дал им меня трахнуть… – развернувшись к выходы, Ирина с грохотом закрыла за собой дверь.

– Дурак ты, командир… – укоризненно покачал головой Леонид. – …Ни за что, ни про что, взял да и обидел хорошую девчонку. А ведь она на тебя так смотрела.

– Я лишь сказал то, как оно есть на самом деле, – с нескрываемой злобой (и в первую очередь, на самого себя) тихо пробурчал майор. Вопреки всему, он был готов помчаться за ней вслед; обнять и на коленях просить прощения.

«Ну, зачем она пришла в столь не подходящий час?.. Как говориться, попала под горячую руку. Безусловно, она была искренна в своих словах и побуждениях. И, конечно же, я обошелся с ней незаслуженно и не справедливо. Однако и ей не следовало ввязываться в мужской спор…»

– Лёня… – пытаясь ещё что-то доказать, Князев вновь обратился к соседу по палате. – …Быть может, и ты считаешь, что мне следовало поблагодарить Побилата? Мол, правильно ты, парень, поступил. Возможно, мне следовало сказать ему: молодец, Сашка, что прикончил ты урода, пусть и своего соотечественника. А дальше, мне, наверное, следовало пожелать лейтенанту действовать в том же духе. Коль попал ты в плен, так режь, убивай, стреляй – если будет в том острая необходимость. Унижайся, торгуйся, целуй их в задницу, только бы вернуться целым и невредимым. Мы поймём, простим, обласкаем. Что?.. Чересчур утрированно?.. Или сверх жёстко? А как иначе?.. Это, брат, война.

– Да, кто б с тобой спорил… – вместо Леонида ответил Дмитрий. На сей раз, он был предельно серьёзен. – …Лейтенант твой, конечно же, накосячил. Вот только не тебе, майор, его судить. Ведь ты не сидел в Салмановском зиндане, потому и не понять тебе лейтенанта. А может, и не хочешь ты этого делать. Меж тем, я кое-что попробую тебе рассказать.

В той самой чеченской яме сидел с нами ещё один пленник, Никита. Ничего плохого о нём сказать не могу. Настоящий мужик и серьёзный офицер. Примерно, как и ты, он был старой армейской закалки. Даудов предлагал ему службу в своём отряде. Никита ж, послал его в жопу. Ну и где теперь наш герой?.. В чужой земле. А Побилат здесь. Ему ещё служить и служить. Ошибки молодости. Кто из нас их не совершал? Быть может, тот плен и будет лейтенанту самым главным уроком. А теперь представь: сколько бандюков (с этой самой злости за свой первый зиндан) он ещё сможет настрелять?

– Кстати, Валера… – вновь подал голос Леонид. – …Ты тут о «ментах» недавно разглагольствовал… Ни чего, что я офицер ОМОНа?

– Надеюсь, к тем ментам, о которых я давеча говорил, ты не имеешь ни какого отношения… – коротко ответил Валерий – …Если же обидел тебя словом или ещё чем, то извини.

– Ладно, командир. Проехали, – махнул рукой Лёня.

После этого, в палате надолго воцарилась гнетущая тишина. Вроде бы все, всё сказали, и никто не желал быть источником нового спора и, уж тем более, какого-либо конфликта.

– Эх, и до чего же я люблю всевозможные больницы… – стукнув рукой по кроватной душке, первым нарушил молчание лётчик. – …Лежишь себе, ни черта не делаешь. Тепло, уютно, всегда накормлен и словом добрым обласкан. Опять же, медсёстры молоденькие. Прям, глазу приятно.