Смотр войск — что могло быть проще, но выматывающие нервы и душу комментарии убивали любое желание хоть что-то делать. Да, он боевой офицер. Да, может собрать маленькую армию по соседним сёлам из крестьян и мастеровых. Да, договориться об оружии, доспехах, о лошадях и провианте, не влезая в казну. Да, наплюет на всё личное и будет убиваться, лишь бы вышел из разношёрстного отребья хоть какой-то толк. Но месяца мало, слишком мало даже для обученных бойцов. Джек сумел найти слова, уговорил каждого, кто способен держать в руках оружие, доказать, что никто не защитит их семьи от Гефа, а что получил?

— Мы победили Геф, — безразлично бросил Сайлас, хотя сам же подписал Джека на эту инициативу, поставил перед фактом. — Зачем нам армия в мирное время? Так вот чем занимается принц в обход своих прямых обязанностей…

Джек не знал, как не вспылил, смог удержать себя в руках и не броситься на равнодушно взиравшего на все его труды короля, не вцепился ему в глотку.

— У принца слишком много свободного времени, Ваше Величество, — добавила Томасина, окатив Джека презрительным взглядом. — Я могу подыскать ему подобающее занятие.

«Да, бегу и падаю!» — огрызнулся про себя Джек, но действительно пошёл, потому что Сайлас повелительно кивнул Томасине, позволяя делать с принцем всё, что той заблагорассудится.

Ещё полтора часа он проковырялся в каких-то пыльных фолиантах, написанных на незнакомом языке, раскладывая их по стопкам, таскал непонятные ящики с зельями из подвала в лабораторию ведьмы, получая чувствительные тычки в спину, если отвлекался или имел неосторожность возмутиться из-за «подобающего занятия».

— Вас ждут на Совете, мой принц, — ехидно улыбнулась ведьма, оглядела стёсанные до крови костяшки. — Опоздывать не подобает принцу.

Джек потрепал коня по пушистой чёлке, отдал яблоко, которое вообще-то припас для себя, так как не успел даже позавтракать, и оправил китель. Совет так Совет. Не такая это сложная задача — просидеть в углу пару часов, стараясь особенно откровенно не зевать.

Но Сайласу словно вожжа под хвост попала. Он с пеной у рта снова полоскал своего сына как самый яркий пример злостного растратчика казны, решившего в это нелёгкое для королевства время поиграть в солдатиков, оторвавшего столько рук от посевов, вбухав в это мероприятие непозволительно много золота.

Джеку даже не дали оправдаться. Едва он поднялся, чтобы взять слово, напомнить королю о подписанном им лично указе насчёт сбора ополчения, нулевых затратах для казны, его высмеяли и выставили вон из зала, велев не показываться на глаза, пока не поумнеет.

На базаре было привычно людно и суетно, охранники держались поодаль, давая принцу прийти в себя.

Джек даже не задумывался куда идти, ноги сами собой понесли его в сторону артистов и слышного даже в многоголосом гомоне барабанного боя.

***

Брок танцевал под бой барабанов. Он выкладывался на полную — просто не умел иначе. И кожей чувствовал тот же горячий взгляд, что и вчера.

Восторг зрителей всегда придавал ему сил, но этот взгляд просто окрылял, словно тело лишилось веса и парит в воздухе, как Броку угодно.

Джеку впервые за день было спокойно, можно даже сказать — хорошо. Он смотрел на гибкую фигуру, плавные и в то же время стремительные движения рук, представляя, как бы в них смотрелся меч или кинжал, столько смертоносной хищности было в одном танце. Будто бы Брок не переставая сражался с невидимым противником.

Сил стоять на месте почти не было. Как бы Джек ни хотел задержаться до конца представления, подойти или осмелиться и снова позвать к себе, но не сегодня, не тогда, когда он настолько раздавлен.

Сыпанув в подставленный сундучок горсть монет и указав пальцем на Брока, Джек поплёлся к особняку. Возвращаться во дворец было выше его сил.

Брок догнал его у ограды особняка, легко перемахнул через забор и встретил Джека уже у двери, прислонившись к ней, как пародия на кариатиду.

Удивлённо взглянув на нежданного гостя, Джек жестом остановил ринувшихся было защищать своего господина стражников, отослал их. Оттеснил Брока в сторону, стараясь не выдать себя, своего желания оказаться рядом. Ведь тот пришёл не просто так, увидеться, а отрабатывал плату, хотя именно сегодня Джек совершенно ничего такого не имел ввиду.

— Проходи сразу на второй этаж, там должна быть горячая вода в купальне, — велел он и обернулся к застывшей у лестницы горничной. — Филлис, накрой пожалуйста поздний ужин на двоих в моих покоях и можешь быть на сегодня свободна.

— Слушаюсь, мой господин, — поклонилась она, окинув Брока неприязненным взглядом.

Джек не знал, радоваться или печалиться новой встрече, на душе было погано и серо, не хотелось ничего, кроме как отмыться от презрительных и сочувствующих взглядов, чем-нибудь перекусить и завалиться в чистую постель, не вспоминая до утра.

— Разомну тебе плечи, — пообещал Брок. — Станет легче.

Тускло улыбнувшись, Джек прошёл мимо в купальню гостевых покоев, наскоро ополоснулся и вернулся в спальню, надеясь, что Филлис уже принесла ужин.

Брок устроился за его спиной, приспустил рубашку Джека с плеч, налил на ладони масла и принялся умело массировать, разминая, расслабляя закаменевшие мышцы.

Хотелось ткнуться губами в стриженый затылок Джека, полной грудью вдохнуть его запах.

Джек вполголоса застонал.

— У тебя волшебные руки, так и чувствую, как оживаю, — мурлыкнул он, прижался спиной к груди Брока, снова отмахиваясь от мысли о продажности всего и вся. Сегодня хотелось чувствовать себя любимым.

Брок не удержался и прижался губами к местечку за ухом Джека. Пахло от Джека восхитительно. Брок почувствовал, как погорячело в паху.

Почувствовав задницей заинтересованность Брока, Джек зарумянился, смущённо опустил ресницы и тут же отстранился.

— Давай сначала перекусим, за целый день и маковой росинки во рту не было, — признался он, не в силах отвести от Брока взгляд.

— Давай, Джек, — согласился Брок, размазывая по рукам остатки дорогущего масла.

Они сели за стол, и Брок налил вина — сначала Джеку, потом себе.

— Твоя прислуга отлично готовит, — сказал Брок, принимаясь за жаркое.

Джек в ответ улыбнулся. Почему-то сейчас ему было правильнее и теплее, чем с собственной семьёй. Он уже мог себе позволить не являться на ежедневные семейные завтраки, всё равно Сайлас давно махнул на него рукой, но за все прошедшие годы только сейчас с практически чужим человеком Джеку было действительно хорошо.

Быстро расправившись с жаркое и немного пощипав виноград, он вытер руки и губы салфеткой, поднялся, чувствуя, что усталость наваливается сильнее. Скинул расшитый камзол, на который сменил китель, выходя в город, разделся до нижних штанов.

— Хочу… рассмотреть тебя получше, потрогать. Можно?

— Конечно, — Брок снял вышитый черный жилет, в котором танцевал, распустил шнуровку на штанах.

Ему вдруг захотелось назвать Джека каким-нибудь нежным прозвищем. Но он не стал. Даже не потому, что Джек покупал его тело и его время, а потому, что Джек был совсем юн, а самолюбие юных всегда воспалено.

Джек облизал губы, обласкав взглядом поджарые длинные ноги любовника, провёл ладонями по бёдрам и подтолкнул Брока к постели. Наклонившись над заинтересованно окрепшим членом, дохнул на головку. Он помнил, как вчера Брок ласкал его, как было жарко и одновременно сладко.

— Ты красивый, — шало улыбнулся Джек, отбрасывая разом все дурные мысли. Может, лишь на ночь, но Брок был рядом с ним, принадлежал ему.

Обхватив член Брока ладонью, он на пробу лизнул языком темно-красную налитую головку, недоумевая, как всё это поместилось вчера в нём.

Брок развел колени пошире, подставляясь. У Джека оказался очень нежный рот и юркий горячий язык. Было так хорошо, так сладостно…

Обхватив головку губами, Джек попробовал забрать глубже и с непривычки подавился, закашлялся, из глаз брызнули слёзы.

— Прости, я… — начал было он, но мотнул головой и снова попытался, но теперь медленнее, остановился на середине ствола, плотнее сжал губы.