Голос шамана, призывающий неизвестные добрые силы, становился громче. Каждый глухой удар в бубен, словно странный метроном, отсчитывал не такт — удары сердца. Ирландец поморщился. Конечно, он был благодарен старику, но не хотел, чтобы сейчас — именно сейчас — Дин слышал эту заунывную молитву. Дин должен слышать ЕГО.

Покачивая на руках хрупкое тело, Эйдан зарылся лицом в светлые волосы и вдохнул призрачный аромат луговых трав. Он думал, что забыл все песни родной страны, но на поверхность памяти вдруг всплыла одна, наполненная грустной надеждой и тоской. Песня, которую он мог спеть на языке, понятном Дину.

Коль вы скоро пойдёте на Скарбор базар,

О тимьян, розмарин и шалфей,

То навейте тому, кого встретите там,

Что он был любовью моей.

Вы скажите, пошью я рубаху из льна,

О тимьян, розмарин и шалфей,

Но без швов и иглы будет сшита она —

Это будет любовью моей.

Холодная рука Дина чуть дрогнула, но так и не сжала его пальцы. Эйдан задержал дыхание, сглатывая горькие слезы, и едва слышно допел:

Там где моря и берега видима грань,

Древ Ирландии благостна сень,

Где полей изумрудная стелется даль —

Станет вновь он любовью моей…

Эйдан тихо всхлипнул и прижался лбом к виску попутчика. Неслышный вздох сорвался с приоткрытых губ Дина и золотистые ресницы медленно опустились.

— Не уходи… Ná téigh… Is breá liom tú…*

____________________________________________________________________________________________

В тот же миг свет померк, будто кто-то опустил рубильник. Все исчезло: блики, озеро, леса и горы, исчезло перекошенное страданием прекрасное лицо. Его окружила непроглядная тьма, наполненная ужасом и отчаяньем. И что-то рыскало в этой тьме, какая-то неведомая сила, находящаяся за гранью его восприятия. Жестокая и холодная, несущая безумие, ищущая… его. Дин заметался. Он не должен позволить найти себя…

Он так сильно устал. Устал бродить в холодной пустоте, устал бояться, а еще устал от тишины, изредка разрываемой гулкими ударами (чего?). И, когда ледяные пальцы опустились на его плечи, он даже не вздрогнул. Сил на это не осталось.

— Ты хочешь покоя?..

— Покоя?.. — усмехнулся он, собираясь повернуться, чтобы покончить со всем этим кошмаром.

И вдруг услышал.

«Станет вновь он любовью моей…»

Он замер.

Он не помнил, чей голос так ясно прозвучал в его голове. Он не помнил, кто он. Он не помнил ничего. Но что-то было в этом голосе… Тепло. Теплый свет. Он должен найти свет. Теплое сияние цвета виски…

«Не уходи… Ná téigh… Is breá liom tú…»

— Is breá liom tú… — беззвучно повторил он незнакомые слова, вглядываясь во тьму. — Не уйду… где ты?..

Голос не ответил, но он продолжал таращиться в темноту, ощущая ледяные пальцы на своих плечах. Пальцы, которые не спешили развернуть его, уверенные в своей победе.

Он улыбнулся, опуская ресницы. Он забыл, что такое страх.

«Спой мне еще…»

«Любовь ирландца чиста и проста.

И целую землю объемлет она…

Не знает она ни оков, ни границ,

Как стая свободных, сказочных птиц…»

Дин кивнул, продолжая улыбаться, открыл глаза и увидел то, что так долго искал. Радостно выдохнув, он рванулся навстречу далекому теплому сиянию, так напоминающему цвет выдержанного ирландского виски.

Ледяные пальцы в ярости впились в его плечи…