Эта книга для мечтателей маленьких и не очень. Для тех, кто верит в чудо, кто готов плакать и смеяться с ее героями. Живите сказкой, живите в сказке. Пишите золотыми чернилами на сердце счастливые моменты своей жизни и возвращайтесь к ним снова и снова. Дышите полной грудью свежий бриз будет переворачивать вам страницы. Я дарю вам волшебство и чудесные приключения. Всем бабушкам на свете посвящается. Читайте внукам сказки на ночь и они вырастут счастливыми людьми. Благодарю хранителя моего сердца за веру в меня и поддержку, а также моего мальчика, который всегда для меня останется маленьким, обаятельным «мистером Весельчаком».

© Оливия Вульф «Возвращение на Седьмой холм» 2018 год.

www.oliviawolf.ru

Возвращение на Седьмой холм

В графстве Семи холмов, на высоком песчаном берегу прекрасного изумрудного моря, в небольшом домике, пристроенном к маяку, творился переполох. Мария, жена хранителя маяка Питера, готовилась разрешиться от бремени гораздо раньше положенного срока. Родители не ожидали столь раннего появления малыша на свет и заранее не предупредили повитуху. Отправляться за ней было уже поздно, да и небезопасно. Ближайший городок Лайлак Хилл находился в часе езды от маяка, и погода совсем не располагала к дальним поездкам.

Стемнело в этот день рано, небо было затянуто низкими черными грозовыми тучами и лишь иногда освещалось светом молний. Лил проливной дождь, и шум волн, бьющихся о скалы, заглушался раскатами грома.

Гроза очень пугала Пудинга, коня Питера и Мэри. Не стоило даже пытаться его запрягать, такое путешествие могло оказаться слишком опасным предприятием для седока. Конь сильно боялся грозы, после вспышки молнии вздрагивал и прислушивался, ожидая очередного раската грома. Его беспокойное ржание и топот были слышны даже в доме. Да и Питеру нельзя было отлучаться с маяка в темное время суток.

В спальне на втором этаже вместе с Мэри находилась мама Питера, миссис Энн, которая, на их счастье, приехала погостить у сына. Питер, надо сказать, нервничал ничуть не меньше Пудинга и метался от маяка к дому, не зная, за что хвататься.

– Питер, набери, пожалуйста, побольше воды и поставь ее на огонь. Да еще достань из комода две простыни и два полотенца, прогладь их раскаленным утюгом и принеси мне вместе с тазиком теплой воды, – крикнула из спальни наверху миссис Энн.

– Сейчас, я быстро, – ответил нервно Питер, выбегая из дома с ведром и стараясь не забыть то, что просила мать. Плащ он не надел и весь моментально промок, но совсем не обратил на это внимание.

Почти бегом, стараясь не расплескать воду, вернулся обратно. Нашел на кухне самую большую кастрюлю, налил в нее воды, раздул огонь в печи под плитой и накрыл посудину крышкой. Остановился на пару секунд.

«Комод, полотенца, простыни», – мелькало в мыслях. Он по очереди открыл и закрыл все ящики комода.

«Боже милостивый, какие из них нужны маме? – подумал Питер и выбрал две белые хрустящие простыни из среднего ящика и два больших пушистых полотенца из верхнего. – Зачем их гладить?»

Но спорить с матерью он не привык.

«Утюг, утюг, где его искать?» – проносилось в голове. Он заметался по комнате, остановился, задумался и вернулся в кухню. В ящике рядом с плитой нашел утюг, поставил его тоже на огонь, чтобы разогреть. Подождал. Минуты казались вечностью. Утюг наконец-то стал теплым, и мужчина, прогладив простыни и полотенца, как велела мать, сложил их на краешке стола. Горячую воду налил в большую миску, положил простыни и полотенца себе на плечо и, придерживая их ухом, пошел наверх, стараясь не расплескать воду.

«Постучать или можно просто зайти?» – остановился Питер в нерешительности. Он чувствовал себя сейчас немного лишним. Открыть дверь у него не получилось, миска в руках опасно наклонилась, и он потихоньку постучал по двери мыском ботинка.

Миссис Энн приоткрыла дверь:

– Спасибо, милый, все хорошо, не переживай, – сказала она, забирая у сына простыни с полотенцами и воду. – Отправляйся на маяк, просто заглядывай каждый час домой, я скажу, если что-нибудь будет нужно! – и закрыла перед растерянным Питером дверь.

«Маяк!» – у Питера совсем вылетела из головы работа. Хорошо, что он сегодня пораньше зажег лампу. Спустившись вниз, накинул плащ и вышел под дождь. Подставил под капли лицо, закрыл глаза и постоял так немного, чтобы успокоиться. Поднявшись в комнату хранителя, окончательно пришел в себя. Здесь была привычная ему обстановка, и за работой тревожные мысли улетучились из головы.

Подлив масла в лампу, поднялся под колпак маяка и с усердием начал натирать отражатели. Восточный ветер свирепствовал. Казалось, что он пытается сорвать с маяка крышу и загасить огонь. «Меня грозой не напугаешь, как Пудинга, – подумал Питер. Мелькнула мысль: – Хорошо, что успел смастерить кроватку для малыша».

Так, в заботах, прошло несколько часов. Питер три раза спускался домой, спрашивал у матери, нужно ли им что-нибудь. Та отвечала, что нет, и он возвращался на маяк. Около трех часов ночи мужчина вновь спустился вниз. Повесив плащ на вешалку, прислушался. Среди голосов Мэри и Энн появился тоненький писк. Питер бросился к спальне, остановился, не решаясь зайти, и тут дверь распахнулась. Миссис Энн передала ему на руки маленький сверток, сказала: – Девочка! – и дверь перед носом Питера захлопнулась. Вид у миссис Энн был очень озабоченный. Мужчина заволновался еще больше, но в такой ситуации не решился задавать лишних вопросов. Развернулся и пошел вниз.

В полной растерянности опустившись в кресло-качалку рядом с камином, он вдруг осознал, что у него на руках его маленькая дочь. Питер уставился на сверток и медленно отогнул верхний краешек пеленки. Внутри была крохотная девочка, она кривила личико и вот-вот готова была заплакать. Питер сильней прижал дитя к себе и стал раскачиваться в кресле. Девочка перестала морщиться и приоткрыла глазки, захлопав черными пушистыми ресничками. Он улыбнулся.

Это были новые ощущения, он очень любил Мэри, но маленький ангел у него на руках сделал с ним что-то невообразимое. Безграничное счастье затопило сердце Питера. «Только бы с Мэри было все хорошо», – подумал он.

Раскачиваясь в кресле, Питер наслаждался новыми чувствами. Тепло огня в камине приятно согревало. Придерживая одной рукой дочь, он подбросил дров в камин. Стон Мэри и писк младенца вывели его из состояния блаженства. Встрепенулся и посмотрел на малышку, но та крепко спала, и он понял, что звуки идут со второго этажа. Питер вскочил вместе с ребенком и бросился наверх. Уже без всяких церемоний распахнул дверь спальни и опешил. Перед ним на кровати лежала счастливая, но очень уставшая жена, а на ее груди – точно такой же маленький сверток, как и у него на руках. Девочек было две.

Миссис Энн улыбнулась, обняла Питера и сказала:

– Вот такой сюрприз, теперь нужно придумывать второе имя.

Мэри по очереди приложила девочек к груди, и они мирно уснули носик к носику рядом с ней на кровати.

– Им нужна кроватка, Питер, – растерянно посмотрела на мужа Мэри.

Питер довольно улыбнулся. Ну, хоть здесь он оказался на высоте. Потихоньку от жены мастерил колыбельку внизу на маяке, а та постоянно гадала, где это муж пропадает. С тех пор как последняя планочка была вставлена, не мог дождаться момента, чтобы показать ее Мэри, но сдерживался. Нужно было еще заказать матрасик, а уж потом…

Теперь торжественный момент настал, и он, кряхтя от тяжести и ударяясь об углы, занес в спальню новенькую колыбель, покрашенную белой краской и застеленную мягкими пеленками и пуховым одеяльцем.

– Питер, когда же ты успел? Я даже не заметила, как ты привез ее! – воскликнула Мэри, улыбаясь.