Ирочке несказанно повезло: ей удалось снять комнатку недорого. Отдельную комнату, правда, в коммуналке, да и довольно старенькой, зато она жила одна, и мама с сестрой могли приехать ее навестить. И еще это был другой город, правда, до места учебы – всего полчаса электричкой либо автобусом, ну плюс еще общественный транспорт, в дороге можно почитать и подучить что-нибудь… И городок неплохой, он сразу понравился Ирочке обилием фонтанов и общим каким-то спокойным настроем, ничего общего с большим городом, мирно, уютно… О ценах и говорить не приходилось. Насколько могла понять Ира, отсюда очень многие – кто не работал на местных предприятиях вроде пивзавода и ткацкой фабрики – каждый день ездили тем же маршрутом, что и она, так что не страшно, переживет.

Комнатка сдавалась сразу надолго, и Ирочка заплатила за три месяца вперед, израсходовав все свои деньги, накопленные к учебе. Ее не смущало, что ремонт делался, кажется, при Сталине или при Брежневе – она не разбиралась. Высокие окна, деревянные рамы, нуждающиеся в покраске, старый комод, коричневатые обои и скрипучий диван, зато никаких насекомых кроме паука в углу. Чистенько и бедненько.

В объявлении так и говорилось: сдам комнату приличной девушке. Парней не водить, детей не заводить, никаких животных и прочих шумных факторов, оргий не устраивать.

Объявление было составлено так обстоятельно и так старомодно, что Ирочка решила съездить и проверить, что же за сказочные хоромы предлагаются на таких условиях.

Приехав, она сразу поняла, в чем дело: в квартире проживали три старушки, одна комната сдавалась. Понятно, что таким ветхим пенсионеркам оргии под боком не нужны, а уж тем более шумные дети. Если подружка на чай зайдет – это одно, а вечеринок не надо! Хозяин сразу так и сказал: в этой богадельне очень тихо, старушки не шумные, телевизор в пять утра не включают, не ругаются, так что я пошел им навстречу и подыскиваю скромную девушку. Может, в деньгах проиграю, зато отношения не испорчу, сказал он и добавил полушепотом: "Им недолго осталось, выкуплю комнаты, ремонт сделаю, не квартира будет, а конфетка!"

Ирочка понятливо кивнула и пообещала быть замечательной соседкой. Она понимала, конечно, что бабульки изведут ее разговорами, станут пичкать каким-нибудь вареньем собственного приготовления, просить помочь с чем-нибудь, но это можно пережить. Где еще найдешь комнату с нешумными соседями, да недалеко от училища, да за такие деньги?!

Словом, Ирочка въехала сразу же, не раздумывая. Перетащила чемодан, сумку и пакет с учебниками, распихала в древний советский шкаф вещички, поставила на полку в ванной зубную щетку в стаканчике и зубную пасту, покосившись на ряд замшелых мыльниц, наверное, принадлежавших проживавшим здесь старушкам, и почувствовала радость от того, что обрела свой угол. Она-то заранее страдала от того, что в хостеле, где она кантовалась до этого, ей трудно будет заниматься, а тут такие хоромы! На радостях Ирочка пошла в кухню, втайне страшась встречи с местными обитателями, и поставила чайник, решив ознаменовать первый день на новом месте чаепитием. Пара пирожных была куплена и припрятана в пакете, там же лежал кусочек сыра и пирожок – вполне достаточно для скромного пира.

Чайник уже закипел, когда Ира внезапно поняла, что хочет не просто чаю с пирожными, а поесть. Потому что последний раз она нормально ела только на ужин, утром быстро перехватила пару печенюшек под кружку чая, а было уже за полдень.

Поколебавшись между бутербродом с сыром и пельменями (которые она уже убрала на свободную полку в древнем холодильнике «Север»), Ира выбрала пельмени и уже высыпала десяток в кастрюльку, как вдруг поняла, что соли у нее нет. На общей кухне никаких приправ не наблюдалось, оставалось либо бежать в магазин (а где тут магазины, Ирочка еще не выяснила), либо просить у соседей. Так или иначе, знакомиться придется, а что может быть лучшим поводом для знакомства, как не просьба одолжить соли?

В квартире, однако, царила мертвая тишина, видимо, пенсионерки вкушали послеобеденный отдых, и будить их было неловко. Нужно было или обходиться бутербродом, или идти искать магазин, и Ира уже сняла с вешалки курточку, как вдруг заметила, что одна дверь в коридор приоткрыта.

Она повесила куртку обратно и нерешительно остановилась у косяка. В комнате, насколько она могла заметить, окна были плотно закрыты шторами, отчего в ней царил полумрак, но полумрак был уютный и приглашающий, как будто там кто-то сидел в кресле-качалке и смотрел на дверь, ожидая, когда в нее постучат. Ирочка сделала глубокий вздох и постучала по косяку.

Отчего-то ей показалось, что ей никто не ответит, но из-за двери донеслось тихое «Входите». Ирочка еще раз сделала вдох и вошла. Из-за полумрака она не сразу заметила хозяйку: та сидела в деревянной качалке и смотрела на нее – все, как ей и представлялось. На ней было темное платье в мелкий цветочек и повязанный по-деревенски беленький платок.

– Здравствуйте, я ваша новая соседка, снимаю комнату, зовут Ирина, можно Ира, – отрекомендовалась Ирочка, вспоминая, как школьный психолог советовал ей «прокачивать социальные скиллы» и еще много других мудреных слов. Психологом была молодая самоуверенная девица, отучившаяся в большом городе и страшно гордившаяся этим и новомодными тенденциями в науке психологии, будто лично эти тенденции открыла.

Бабулечка в кресле улыбнулась ей как малому ребенку.

– Ну здравствуй, девонька, заходи, садись. Познакомиться желаешь?

Ирочка вспомнила про пельмени, которые, наверное, же приварились ко дну и, сделав виноватые глаза, воскликнула:

– Я тут пельмени варю, а соли нет. Вы не одолжите? А я завтра же в магазин сбегаю…

– Ой, что-то не припомню, чтобы у меня соль была, – задумалась старушка. – Сахар есть, точно…

Лицо Ирочки против ее воли выразило разочарование, и теперь ей было неловко встать и выбежать из комнаты к своим пельменям. Но старушка поняла ее, как ни странно.

– А я буду Евдокия Степановна, баба Дуся, значит. Ты, Ирочка, беги вари свои пельмени, кушай, а потом ко мне забегай на чаек.

Пельмени пришлось есть без соли, но с голодухи Ирочка умяла их в один присест. В принципе, ничего, съедобно, а соль – вообще белая смерть. Старушка, решила она, наверно, вообще ее не ест, суставы болят или еще что… А вот на чай идти не хотелось. Как прицепится с разговорами, потом не отвяжешься, особенно если узнает, что Ирочка учится на медика. И поди докажи, что ты еще только первокурсница, уколы ставить не умеешь, в фармакологии не разбираешься, и что стреляет в левом боку, тоже пока не знаешь!

Но тут она вспомнила про социальные скиллы и укорила себя за нечуткость. Да и баба Дуся, поди, варенье какое к чаю выставит. Поэтому Ирочка, старательно вымыв посуду, собрала свои пирожные и постучала к соседке.

Та, видно, ее ждала: накрыла круглый стол толстой гобеленовой скатертью, поставила вазочки с вареньем двух видов, как и предполагала Ирочка, тарелочку с пирожками и старомодные пузатые чашки с золотом.

Ирочка вошла, поздоровалась еще раз (лишним не будет) и скромно поставила на стол пирожные в пластиковой корзиночке.

– А я тебя жду, сейчас чаек поспеет, с цветочками и листочками, – сообщила ей Евдокия Степановна, ставя на стол запотевший чайник под стать чашкам под толстой куклой в пышных юбках.

Чай оказался очень вкусным, варенье тоже – малиновое, Ирочкино любимое, и еще яблочное с айвой, очень душистое. Пирожки тоже были с яблоками.

– Как устроилась, Ирочка? – ласково спросила старушка, подливая чаю и с подозрением рассматривая покупные пирожные.

– Спасибо, очень хорошо, – вежливо ответила та, прожевав очередной пирожок. – Комната светлая такая, окно во двор, тихо, заниматься хорошо…

– Так ты из студентов будешь? – уточнила Евдокия Степановна.