========== 1. ==========
Когда во тьму глядишь, будь добр подсветить для меня.
Иногда ты вдруг задумываешься о мировых тайнах, что болтаются на веревочке прямо перед твоими глазами. Многие вопросы откидываются на задний план. Видишь ли ты своих соседей? Что они из себя представляют? Не лжет ли тебе старушка Уолт на пятой авеню? Твои ли родители звонят тебе вечерами, чтобы узнать твои дела? Точно ли твои коллеги работают, а не прохлаждаются? Честен ли с тобой мир в целом? Практически никто не задает себе таких вопросов, потому что хотят жить легче. Никто не интересуются такими очевидными вещами для мнимой простоты. Никому не хочется влипать в бандитские авантюры, где даже бандитами не пахнет. В одно мгновение можно смешать всех в одну навозную кучу, в другое – нельзя. Почему смешиваются? Кому лень сортировать людей? Что вообще в этом плохого? А ведь, оказывается, делить стоит в первую очередью и не людей, а все живущих на Матушке-Земле. Помимо человека, здесь живут твари, которые утратили своё звание. Разве виноваты оборотни, что у них шерсть вырастает в самое неподходящее время? А вампиры в жажде крови? Или восставшие, что их какой-то дурак захотел воскресить? А ангелы в своём слишком строгом начальнике? Дьявол виноват, что никого не толкает на плохие поступки? Теперь тварями считаются люди, у которых не имеется совести, сердца или ещё более важных духовных ценностей. Вместо того, чтобы признать свои ошибки, они сваливают на таких как они. А это лишь малая часть существующих. О них никто не догадывается, но кого они станут интересовать. Нет, ученые не в счет. Кому они интересны из простого народа, что теряют разум, когда понимают свои ошибки при виде них? Об этом никто не думает, потому что работа куда важнее. Однако важнее не для всех. Их человеческих тварей ещё остались прекрасные личности, которых уговаривать на мир не нужно. Они не выделяются, лишь помогают нормальным существам в таких профессиях как врачи, повара, фермеры, какие-то личные услуги и «маги-шарлатаны». В них реально можно встретить таких прекрасных душой людей.
Я Микаэль Фоурти и мне добрых двадцать семь лет. У меня серые глаза, которые можно сравнить только с небесами в пасмурную погоду. Чуть полноватая. Маленькая грудь, но почему-то парни делают на неё акцент. Совсем не подкачанная попа, я её наела. Мои ножки – это моя гордость, которая просто не может остаться без внимания. Чтобы их хоть как-то утаить от чужих похотливых глаз, я надеваю простоватые, немного мешковатые, джинсы. Странно и поначалу было некомфортно, зато взгляды проходят мимо. Ростом меня не обидели, я среднего для девушки роста. Несмотря на все свои неполноценности, а именно без отличной фигуры, могу смело заявить, что настоящая красавица. Ведь главное совсем не то, что снаружи, а то, что внутри твоей души. В своём счастливом детстве, я успела побывать в четырех психиатрических лечебницах, а сколько приемов – не вспомнить. А всё из-за того, что говорила родителям про мои милые беседы с призраками и всей возможной чертовщиной. А почему я общалась? Все намного проще.
Я была одинокой с самого моего рождения, пусть и был взрослый брат, которому было лет шестнадцать, и родители, вечно занятые работой. Что оставалось делать шестилетней девочке в свободное от детского сада время. Брат или родители забирали меня и оставляли в своей комнате до самого ужина. Я как любая девочка доставала пластиковую игрушечную посуду и ставила на чайный столик. С кухни забирала настоящий чайничек, разводила в своем и возвращала. Таким образом пропадали две булочки, если они имелись. Ко мне приходил призрак одной девочки моего возраста и мы с ней хорошо даже сдружились, пока из того дома мы не переехали и её оттуда не изгнали.
Помню все свои слезы, но они высохли буквально через месяц, когда ко мне пришёл новый друг. Уже не ребенок и не призрак, а ровесник моего брата и демон. А потом снова изгнание, в этот раз я лежала в психушке и откачали меня спустя три месяца.
Мне было семь лет, когда я впервые пролежала месяцы в лечебнице под строгим наблюдением врачей! Далее были только осмотры или походы к психологу.
Второй раз лечилась в другой. Намного дольше. Это было в одиннадцать. Очередной мой друг умер, снова нечистью был. В этот раз не у меня в комнате встречались, а в школе. Когда в наш класс зашли и сказали, что он оказался демоном, все, кроме меня, открыли рты. А у меня вырвались горькие слёзы, которые остановили уже в больничке. Держали меня год. Следующие походы к врачам.
Повторилась история, когда мне было семнадцать. Я потеряла своего парня, он оказался тоже демоном. Его убили на моих глазах, когда мы сидели в кафе. Каково мне было видеть, как пришедший гость в бежевом плаще, с крестом, святой водой в бутылочке стреляет серебряными пулями в грудь Майлза и начинает читать свою мантру. Я молила остановиться, кидалась, но помочь не смогла. Мой парень скончался с улыбкой на губах и проклятьем в сторону убийцы . Я упала рядом с его телом с глазами, полными слёз горечи и обиды. В груди засела убивающая мой разум боль. Я смотрела на мертвое тело своего парня, которое, наконец, стало истекать бордовой кровью. Кровь, словно красное вино, медленно вытекала из пулевых отверстий на пол. Лужица расплылась до моей белоснежной кожи и такого чистого серого платья, которое сразу же пропиталось кровью. А кто оказался убийцей? Не поверите. Им оказался мой собственный брат. Родной брат, убил моего парня, в которого я безумно была влюблена. Я почувствовала предательство со стороны семьи и друзей. Когда друзья брата хотели забрать тело, я шипела как кошка, защищая его и целуя в холодные губы. Так длилось очень долго, но вечно я отгонять не смогла. Меня силой оттащили от него, усадили в машину, а тело Майлза запихнули в багажник. Обиженно отвернувшись, рыдая от рвущей на куски боли, я смотрела на проезжающие мимо авто. Меня привезли домой и на заднем дворе сожгли мою любовь. Я смогла вытерпеть три дня боли, а потом заперлась в ванной, когда дома никого не было. Включила просто ледяную воду, прямо в одежде села. Вода побежала через край. Холод я практически не чувствовала. Только большой кухонный нож почувствовала. Почувствовала своё решительно давление на вену сквозь кожу и резкую боль, когда провела вдоль такой прекрасной трубочки с кровью. Сделала ровно три пореза, совершенно не смущаясь, что боль чувствовать перестала. На другой руке успела сделать только два пореза, потому как спустя пятнадцать минут, пока я резалась, я ничего не видела и руки отказывались нормально двигаться. Ванна уже давно перестала быть белоснежно белой, поскольку выливающаяся ледяная вода, окрашенная кровью, окрасила дорогущую плитку. А мне было плевать, мне было хорошо. Когда я потеряла сознание, ко мне пришёл жнец в красивом голубом платье и на высоких каблуках. Волосы у жнеца были кудрявые, рыжие. Глаза небесно голубые.
- Здравствуй, Микаэль. Как твои дела? Лучше стало? – Спросила меня красивая женщина, садясь на скамейку, которая имелась в этом прекрасном саду.
- Здравствуйте. Получше. – Ответила я, улыбаясь слабой улыбкой. – Понимаете, какие твари мои родители и брат.
- Не впервой. Понимаю.
- Скажите, раз я самоубийца, я отправлюсь в ад? Как там? – Спросила я, понимая всю горечь своего положения.
- Нет, не в ад. Тебе умирать рано. Да и ещё меня твой парень просил, чтобы я тебя не забирала. Погостишь в этом месте, пока тебя не откачают.
- Майлз?
- Ага. Я забирала его. Он очень тебя любил и молил, чтобы ты, в случае чего, продолжала жить. Он так умолял, что я ему пообещала.
На глазах появились слёзы и вновь боль в груди. Упав на колени и прижав к груди руки, я стала плакать. Плакать долго и мучительно. Я тоже его люблю. Люблю. Женщина тем временем улыбнулась и присела рядом, обнимая как мать. Поддавшись эмоциям я стала рыдать ей в плечо, обнимая в ответ. Тем временем мне становилась намного спокойнее. Боль постепенно стала отступать, уступая место усталости. Я даже не заметила, как меня забрал сам Морфей, показывая кошмарные моменты, а потом, показывая, что всё будет прекрасно. Просто надо пережить. Вернулась я в сознание в больничной палате. По комнате чувствовался легкий аромат кофе, который приятно щекотал мои рецепторы обоняния. Однако когда я открыла глаза, никого не заметила. В этот же день ко мне завели родителей и брата. Мама с папой с кем-то беседовали по телефонам, писали какие-то сообщения. Брат был спокойным и смотрел на меня с омерзением. У этих людей не наблюдалось ни одной эмоции по поводу моего недавнего инцидента.
