Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания Плаксы Миртл, которая наверняка была где-то здесь, Поттер пошарил рукой за одной из труб. Его пальцы быстро нащупали запыленный пузырек. Он вытащил его и огляделся, проверяя, не подглядывает ли кто. В туалете было пусто.

Гарри стер пальцами пыль с пузырька. Внутри были остатки оборотного зелья, того самого, которое варила Гермиона, чтобы сделать мальчишек похожими на друзей Драко Малфоя. С тех пор Поттер регулярно наведывался в тайник, пряча волосы самых разных людей, в том числе, конечно, и самой Гермионы.

Гарри вылил на ладонь немного жидкости. Затем дрожащей рукой бросил в нее волосок Грейнджер. Зелье громко зашипело. Уже через секунду цвет отвара сменился на тошнотворно-желтый. Зажав нос, Гарри выпил получившуюся смесь. Потом слизал с ладони остатки жидкости и замер, ожидая превращения.

В животе заворочалось, словно он проглотил клубок живых змей. Жжение распространилось по всему телу до самых кончиков пальцев. Поттер, задохнувшись, рухнул на четвереньки. Пришло ощущение, что тело плавится, а кожа пузырится как горячий воск. И вот, прямо на глазах, руки начали уменьшаться, пальцы становиться тоньше, плечи уже, в районе груди появилось ощущение распирания. По пощипыванию на голове Гарри догадался, что волосы стали стремительно отрастать. Последним аккордом было ощущение хлопка между ногами, будто в одно мгновение исчезла какая-то часть его тела.

Все это кончилось так же неожиданно, как и началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу. Его маленькие ступни легко выскользнули из ставших огромными башмаков.

Он попытался встать. Похоже, все в его теле теперь было тонким и маленьким. Он больше не ощущал привычной силы в мышцах. Зато появилась гибкость и легкость в движениях.

Гарри, держась за край умывальника, поднялся. Он чувствовал необычную тяжесть на груди. Поднеся руку, он вдруг обнаружил грудь, настоящую девичью грудь, небольшую, упругую. Собственное прикосновение отозвалось в ней необычным приятным чувством, разлитым, тягучим, щемящим.

Поттер тут же положил ладонь на другую сторону груди и нащупал еще один тугой холмик, тоже отозвавшийся приятными ощущениями.

«Я стал девчонкой!» – подумал Гарри и, вдруг осознав это, быстро пощупал у себя между ног. Там ничего не было. То есть ему в первое мгновение показалось, что там ничего нет. Но спустя несколько секунд он ощутил непривычную мягкость точно посередине, чуть надавил и понял, что это как раз и есть та самая девичья щелка, о которой столько говорили близнецы Уизли. Давление пальцев отозвалось новым ощущением удовольствия во всем теле. Он надавил еще и понял, что это ощущение слагается сразу из нескольких разных удовольствий, отличающихся, приятных каждое по-своему.

Наконец, Гарри удалось выпрямиться, и он смог посмотреть на себя в зеркало. Там была Гермиона. Ошарашенная, изумленная, но все та же Гермиона. «Какая же она красивая!» – подумал Гарри.

Поправил длинные волосы. То есть он подумал, что поправил волосы, но прикосновение к ним вызвало новый прилив приятных ощущений. Он закинул волосы назад, провел по ним растопыренными пальцами. Было здорово, черт побери! Конечно, слабее, чем от прикосновения к груди, но, все же, приятно! Убирая руку, он случайно коснулся уха и почувствовал, что и это приятно.

Интересно, было хоть какое-нибудь место на теле Гермионы, прикосновение к которому не вызывало сладостных волн?

Гарри распрямил плечи и попробовал ощутить свое новое тело. Балахон теперь явно был ему не по размеру, стал намного больше, чем нужно. Поттер чувствовал, как бьется сердце, часто и сильно, чувствовал жар в груди, чувствовал, что губы пересохли. Воздуха не хватало, и приходилось немного приоткрывать рот. То есть, ротик Гермионы. Еще одной странностью было то, что веки казались какими-то тяжелыми и постоянно норовили опуститься. В самом низу живота было горячо, там пульсировал какой-то узел. Эта пульсация отдавала в грудь тянущими сладостными ощущениями.

«Неужели девочки постоянно так ходят? – подумал Поттер.

Он провел рукой по холмикам грудей, опять почувствовав удовольствие и слабость. Опустил ладонь на живот, удивительно маленький, узкий, плоский. Достиг пространства между ногами.

Балахон немного мешал, но, все же, прикосновения к щелке отдавалось волнами удовольствия.

Ладонь опустилась вниз, между ног, как бы поддерживая туловище снизу. «Попка Гермионы!» – понял Гарри и резко подобрал балахон. Он все еще был в своих брюках, слишком широких брюках.

Поттер повернулся к зеркалу спиной и попытался рассмотреть себя, оттянув ткань вперед. Он увидел чудную задницу. Не задницу, конечно, – попку Гермионы. Проведя ладонью, он уже без удивления обнаружил, что прикосновения в ней вызывают волны удовольствия. Попка была сумасшедше прекрасной на ощупь, круглой, упругой, как мячик, тугой.

– Уф! – пробормотал Гарри и услышал голос Гермионы, хриплый, какой-то слишком мягкий, немного прерывающийся.

Новая мысль мелькнула в его голове, и он осмотрелся. Увы, вокруг был все тот же заброшенный туалет. Раздеваться здесь совершенно не хотелось. Да и Плачущая Миртл могла появиться в любой момент.

Гарри всунул ноги в слишком большие башмаки, аккуратно завинтил пробку на флаконе, спрятал его за трубу и выглянул в коридор. В такое время там, конечно, никого не было. Ванная девочек находилась этажом ниже.

Гарри осторожно вышел из туалета. И… На его пути вырос профессор Снегг.

– Грейнджер? – спросил тот своим замогильным голосом. Он окинул девочку подозрительным взглядом. – Что вы здесь делаете?

– Ничего, – Гарри хотел ответить резко, но получилось не просто мягко, а как-то даже воркующе. В голове у Поттера вдруг мелькнула дикая мысль, что профессор Снегг – симпатичный мужчина, окруженный какой-то страшной тайной, с привлекательным лицом и стройной мужественной фигурой. А голос! Неземной, глубокий, низкий, такой возбуждающий голос!

Шокированный этой мыслью, Гарри хотел повернуться и уйти, но вместо этого почувствовал, что не может двинуться с места.

– Что с вами, Грейнджер? – спросил Снегг, пристально рассматривая что-то на лице Гермионы. – Может быть, вам стоит обратиться в медпункт? У вас пятна на коже. И дышите вы тяжело.

– Ничего, профессор.

Снегг еще раз окинул Гермиону своим безразличным взглядом и безмолвно повернулся, чтобы уйти. В любое другое время Гарри был бы счастлив избавиться от ненавистного преподавателя, но тут вдруг неожиданно услышал свои слова:

– Профессор, у меня есть несколько вопросов по зельеварению. Вы позволите зайти к вам?

Снегг повернулся. Все также внимательно посмотрел на Гермиону и сказал:

– Я отвечу на ваши вопросы завтра, после завтрака. В обеденном зале. На виду у всех. Можете подойти к преподавательскому столу, когда подадут напитки.

И решительно зашагал прочь. «Какой он умный! – вдруг подумал Гарри. – И имя у него такое загадочное – Северус!»

Этажом ниже Гарри наткнулся на новое препятствие – Перси Уизли.

– Грейнджер! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете в такое время?

– Ничего, – заученно ответил Гарри. Голос был все тот же, мягкий, теплый, слегка хриплый. И опять ему в голову пришла неожиданная мысль. Он подумал, что Перси – красивый парень. Стройный, сильный, умный. Понимающий. Привлекательный…

Черт, что значит, привлекательный! Это он кого и к чему привлекает! Это ж надо было такое подумать! Привлекательный!

– Грейнджер, если бы это были не вы… – сказал Перси и вдруг, оглянувшись по сторонам, резко приблизился. Гарри почувствовал тепло его тела, и это почему-то его взволновало. – Не хотите прогуляться со мной по подвалам Хогвартса? Я могу показать вам множество мест, о которых вы даже не подозреваете.

– Каких именно? – спросил Гарри, хотя хотел сказать что-то вроде: «Отвали!».

– Разных.

Поттер пожал плечами и ушел. Он ожидал, что Перси его окликнет, но тот лишь вздохнул и отправился дальше по своим делам.