========== i ==========
La Roux ─ «Bulletproof»
В этот раз, детка, твои пули не достанут меня.
У него есть пять минут до начала смены. Он прямо вовремя. Минута в минуту.
Я не позволю тебе ничего изменить и говорить сейчас, что я слишком гордая. Ты только и делаешь, что наполняешь меня сомнениями.
Снег и лёд, которые покрывали весь асфальт, хрустели под его чрезмерно дорогими, устойчивыми к скольжению и воде, идеально черными (не дай бог они будут другого цвета или с символикой, выделяя тебя от других сотрудников) рабочими кроссовками. Ветер, с силой бьющий по щекам и угрожающий оставить на сухой коже много мелких царапин, настигает его и сквозь одежду, пробирая до мозга костей. Снаружи будто грёбанная Антарктика, бесконечно белое небо, с которого хлопьями падает мягкий снег уже сколько… Три недели подряд? Вы можете в это поверить?
Если быть на сто процентов откровенным, Луи чертовски сильно устал от этого.
В этот раз, детка, твои пули не достанут меня.
Его полноразмерные наушники заглушают звуки двигателей машин, работающих на холостом ходу*¹, звуки суетящихся людей с огромными пакетами в руках, которым просто, будем честными, нужно пойти, блять, домой и сидеть там, наслаждаясь теплом, как любой здравомыслящий человек. Как любой счастливый и довольный своей жизнью человек.
Именно так бы сделал и Луи, если бы ему не нужно было идти на работу.
Как всегда.
К чёрту жизнь, к чёрту всё это.
С серьёзным выражением лица, без тени хмурости на нём (он приятный человек, он не хмурится только потому, что его жизнь отстой, и он работает в грёбанном Старбакс, нет, конечно нет), он вытаскивает свою руку, замёрзшую даже несмотря на наличие рукавицы, из кармана и открывает тяжёлую дверь маленького здания, состоящего в основном из одного стекла (благодаря этим грёбанным гигантским окнам со стену с грёбанными отпечатками пальцев на них, которые оставляют грязные детишки и безманерные плебеи). Упомянутая дверь, железная ручка которой обжигает кожу холодом даже сквозь перчатки, обклеена рекламой, что может похвастаться своей непосредственностью, радостью, счастьем и прочей лабудой.
И он определённо не хмурится.
Он счастлив. Просто в восторге.
В этот раз, я буду пуленепробиваемой.
В ту самую минуту, когда он заходит внутрь, оставляя температуру ниже нуля позади и встречая волнительную горящую энергию, его обоняние улавливает слишком знакомый запах молотых зёрен для эспрессо, свежеобжаренного кофе и моющего средства. В воздухе витают натянутые улыбки, которые как туман или осадки, в основном ─ неприятные, но иногда ─ чарующие.
Всё чувствуется таким знакомым. Или, проще говоря, всё чувствуется как дом.
─ Луи!
Как только он стаскивает с себя наушники (пока, La Roux, милая подруга), его встречает хор голосов, состоящий из людей в зелёных фартуках. Он привычным движением быстро убирает свой iPod в карман куртки и оценивает весь зоопарк, творящийся перед ним.
Очередь достаточно большая, состоящая, в основном, из подростков, которые сосредоточенно копаются в своих телефонах (вероятно, выбирают ингредиенты для своего грёбанного фраппучино из их проклятого «секретного меню»*²) и пожилых людей, сжимающих в руках купончики с удовлетворёнными лицами.
Около стойки выдачи есть небольшое столпотворение, но за баром в данный момент Найл (хвала Иисусу, он здесь один из самых компетентных сотрудников ─ быстро передвигает ногами, хорошо разбирается в порядке приготовления и ещё лучше умеет работать с клиентами, он просто маленькая жемчужина), поэтому напитки доставляются так быстро, как только можно, с яркой улыбкой и дружелюбным «Удачного остатка дня!», которое звоном отдаётся в нержавеющей стали стола и фарфоровых тарелках с печеньем.
Это и есть Найл.
─ Ребята, привет, ─ легко произносит Луи, вытаскивая наружу остатки своей позитивности. Позитивности, которая, в большинстве своём, осталась дома в его тёплой кровати, гнездится в клавишах его ноутбука и отдыхает на страницах его блокнота. Она струится в его ванной и рядом с батарей, где обычно спит его кошка. Она сидит за кухонным столом, где он её оставил после ужина с улыбающимися сёстрами и любимой матерью.
─ Когда заступаешь на смену? ─ протяжно спрашивает Зейн, стоящий у кассы и умело игнорирующий ждущих клиентов.
Ох, Зейн.
Он потрясающе работает на баре ─ самый быстрый бариста из всех, что у них есть, но его способности в работе с клиентами ─ дерьмо, он обычно комбинирует вынужденную улыбку со скучающим взглядом, а его навыки общения лежат где-то между «презренные» и «прискорбные» (буквально, цитата их менеджера).
Должно быть, его завораживающая внешность и карамельная кожа помогли сохранить ему эту работу. Луи подозревает, что тот и сам об этом догадывается.
─ Через… ─ Луи оглядывается на часы, висящие на стене, ─ две минуты?
─ Во имя блядских святых, Луи, ─ раздражённо бросает Зейн, в то время как старушка, стоящая прямо перед ним, испепеляет его взглядом из-за того, что тот позволил себе такое нецензурное упоминание господа всуе.
О, а Луи говорил, что Зейн здесь смотритель? Потому что так оно и есть. Он может позволить себе материться на работе и хмуриться, потому что он здесь главный, а ещё симпатичный, умный и носит звание кофе-мастера. Так и работает мир.
Луи хочется не любить этого парня, чтобы у него была возможность его ненавидеть.
─ У меня нет времени на твои шутки, надевай свой фартук, ─ скалится он, одновременно вежливо кивая ждущим клиентами.
─ Томмо! ─ как гром среди ясного неба доносится откуда-то со стороны эспрессо-машин. Найл пытается перекричать звук работающей кофемашины и смех девушек, которые болтали и бросали томные взгляды в его направлении. ─ Кстати о грёбанном времени! Мне нужно что-нибудь перекусить, пока я не засунул свою голову в мокко от голода.
─ Он правда ведь сделает это, ─ Луи обращается к девушке, широко распахнувшей глаза. ─ Я уже видел это. Конечно, он был не на рабочем месте, но это всё равно считается.
Девушка начинает смеяться, а Луи усмехается, стаскивая с себя куртку и доставая из своей сумки фартук (весь помятый и липкий от вчерашних сиропов, упс), и устраивается за прилавком, где валяются распечатанные упаковки с кофе, разбросанные бумажки и пустые баллончики взбитых сливок.
И, на самом деле, это не так уж и плохо, полагает парень. Находиться здесь. Теперь, когда он прибыл сюда, когда ему удалось привести себя в порядок, когда запах кофейных зёрен и (возможно) свежего кислорода заполнил его лёгкие, пробуждая его и призывая к действию, Луи думает о том, что его работа не такая уж и ужасная.
Конечно, он обычно ненавидит своих клиентов, их золотые карточки и их высокомерный вид, когда они вырывают из его рук свой сухой капучино. Титулованные ублюдки.
Но Луи просто обожает своих коллег. Они, вероятно, самые лучшие коллеги, которые у него когда-либо были. Эти люди стали ему настоящими друзьями, в то время как его друзья по жизни покинули его, потому что они все из себя умные, строят настоящую карьеру, заводят семьи и… Нет, он не завидует. Луи двадцать три, и он молод, счастлив, и ему нравится делать кофе в самой востребованной сети кофеен.
Дело в том, что благодаря этой работе у него есть все эти хорошие люди в его жизни. Он даже встретил здесь своего лучшего… ЛУЧШЕГО друга ─ Лиама.
Так что, может, он не ненавидит всё это.
Он натянул на себя фартук и надел на лицо свою лучшую улыбку, подходя к графику и проверяя его, в надежде на то, что его не отправили сегодня работать в окно с обслуживанием водителей (пожалуйста, нет).
Луи Томлинсон: бар.
Да.
Блять, да.
─ Хорошо, Найлер, можешь свалить. Пришло время королю вернуться на его трон, ─ объявляет Луи, направляясь в свои владения, попутно пытаясь устроить из этого шоу и привлечь на себя взгляды. И у него получается, несмотря на то, что сегодня на нём чёрное поло из жёсткой ткани и далеко не самые лучшие брюки. Спасибо господу богу за его задницу, которая выглядит потрясающе, даже когда облачена в дешёвую ткань.
