© Владислав Санников, 2016

Предисловие

Эта повесть написана о времени развала страны и гибели многих поколений, когда святая вера в правду и справедливость была предана, осквернена и раздавлена собственным правительством, которое развалило страну и продало её с потрохами. Это было время, когда текли моря крови советской молодёжи, погибавшей от безвыходности и горя, люди, которые верили и служили своему народу и государству, были уничтожены. Происходил наглый коррумпированный захват правления страны, захват власти и предательство своего народа и своей нации. Погибал народ, захлёбываясь в слезах, погрязнув в нищете и безработице, заводы были разграблены и проданы. Промышленности не стало, сельское хозяйство было разрушено. Вооружение остановлено. Науку заморозили и перенесли в статус проигрышного предприятия, она просто-напросто стала не нужна. Слова честь, совесть, порядочность, стали осмеивать и уничтожать. Страна превратилась в руины, Запад показал превратный, омерзительный вид лживой свободы. Народ опрометчиво кинулся искоренять святые ценности, росла наркомания, проституция, разбой, коррупция, хамство, воровство. Молодёжь того поколения не знала, как найти себе применение и в чём. Страна разделилась на два лагеря – богатых и бедных. Началась необъявленная гражданская война, геноцид, следом за этим началась негласная бактериологическая война, которая уничтожала мозг и кровь человека. Чиновники делили страну по кусочкам и наживались на горе людей, уничтожая народ и страну. Вечная память всем погибшим и уничтоженным системой страны, которую мы называли Родиной.

Конец восьмидесятых, начало девяностых. Дворы, пресловутые но, родные дворы. Всегда заполнены людьми – бабушками, мужчинами пенсионного возраста, молодыми мамами, гуляющими с детьми и, конечно же, молодёжью.

–Здорово,! Давненько не виделись!

–Здорово, Чырыга! Ты когда пришёл с армии?

Он шёл ко мне навстречу, как всегда, в своём адидасовском спортивном костюме ( в то время восьмидесятых годов спортивный костюм фирмы “Адидас” был редкостью и стоил огромных денег, за такой костюм могли проломить голову в тёмном проулке и снять костюм уже с окровавленного трупа). Он, резко вывернув из-за угла дома, как всегда, шёл своей стремительной и быстрой походкой вприпрыжку. Так мог ходить только он, и многие пытались ему подражать, но все знали, что это была походка только одного человека по кличке Чырыга.

(Чырыга. Пропал без вести, предположительно убит.)

– Уже две недели как пришёл. Ты чем занимаешься? – резко спросил он меня.

– Да ничем, – ответил я ему, задумавшись над этим вопросом.

Потом я часто вспоминал, откуда пошла эта цепная фраза: «ты чем занимаешься».

– Совсем ничем? А ты с кем?

– В смысле с кем?

– Ну, на кого ты работаешь? – продолжал спрашивать Чырыга.

– Я? В каком смысле на кого, ни на кого!

Чырыга прищурился, усмехнулся и почесал затылок.

– Приходи в зал завтра, к шести. Придёшь?

– Приду! – ответил я уверенным голосом.

– На! Держи ключ от зала, если придёшь раньше, откроешь, начинай разминку, а я приду ровно в шесть. Только смотри не опоздай.

– Не опоздаю!

– Надеюсь, смотри, у нас всё точно!

Он протянул мне ключ, хлопнул по руке,

– Ну всё, до завтра, – сказал он и ушёл в сторону пятиэтажных домов.

Я пошёл в противоположную сторону. Чырыга был старше меня года на четыре, мы с ним учились в одной школе и жили в одном доме на одной лестничной клетке.

Чырыга был мастером спорта по боксу и его очень редко видели в дворовой тусовке. Он был очень подвижен и неусидчив, ему требовалось движение, всё время у него находились какие-то дела.

Я думал, как же это так, что он пришёл с армии две недели назад, а я за это время ни разу его не увидел. Но это всё было объяснимо, потому что и раньше я видел его очень редко. И лишь иногда, он проносился стремительной своей походкой, вылетая из подъезда, куда-то быстро удаляясь и, так же резво возвращался обратно, но только уже глубокой ночью.

Я шёл к пожарной части, возле которой часто собирались мы. В те годы молодёжь собиралась везде, возле каждого подъезда. В каждом дворе стояли лавочки, на которых сидели ребята. Иногда было совсем нереально дойти до того места, куда ты шёл. Маршрут очень часто сбивался и менялся. Потому что, подойдя к очередной тусовке, можно было застрять там надолго с разговорами или вместе отправиться куда-то по другому маршруту дворовых похождений.

По пути пожарной части я встретил Дефа он шёл туда же. (Деф. Убит киллером).

Мы поздоровались и пошли вместе. Деф молчал, вышагивал ровно и часто поправлял свой спортивный костюм. Он был старше меня лет на пять, накаченный парень со стальными огромными мышцами. Ходили слухи, что бицепсы у него самые большие в нашем районе, а то и в городе. Деф был весёлый рассудительный парень, лишь только грозный вид отпугивал тех, кто его не знал. Мы подошли к пожарной части. Там было человек восемь ребят и три пожарника, работающие в этой части. Они стояли в полукруг возле лавочки. Мы подошли и поздоровались, хлопая каждому по руке. Разговор немного приутих. Так было всегда, когда кто-то подходил, а особенно когда подходил Деф.

Пауза длилась недолго, начали шутить, рассказывать анекдоты, потом травить ребяческие байки. Каждый старался быть лучше предыдущего рассказчика и приукрашивал свой рассказ всё ярче. Все понимали, что в каждом рассказе есть только доля правды, а всё остальное фантазия рассказчика.

Пожарники временами уходили в часть, потом опять возвращались, а то и вовсе уезжали на вызов, но это было очень редко. Их часть была вспомогательной, и поэтому они чувствовали себя превосходно и раздольно. Ребята знали все смены и начальника пожарки, и поэтому у всех были тёплые и дружеские отношения.

В пожарке собирались все ребята по любому поводу. Просто для времяпровождения, помыть машину, поиграть в нарды, а иногда даже и в карты на деньги. С ранней весны до поздней осени всем хватало места на улице, но уже ближе к холодам старались укрыться внутри. Правда, вовнутрь всей огромной гурьбой начальники смен не пускали. И, как правило, старались все оставаться на улице возле части и только временами заходили греться. Очень часто получалось так, что под предлогом погреться заваливались все собравшиеся, как всегда, начинались разговоры и байки, все оставались в помещении и начальник части на нас уже не обращал внимания.

На следующий день, как и договаривался с Чырыгой, я отправился в спортзал чуть раньше, чтобы не опоздать. Пришёл я без пятнадцати шесть. Открыл зал и по скрипучим крашеным полам прошёл в раздевалку. Переоделся и приступил к разминке. Первый раз в спортивный зал по боксу я пришел, когда мне было лет десять. Я помню этот момент, когда сердце невероятно билось, то ли от страха, то ли от восторга и новых впечатлений. Тренер поставил меня в спарринг с пареньком, уже имевшим какой-то юношеский разряд, и сказал нам: «Работаем одной левой». Вокруг канатов собрались зеваки, и все подзадоривали этого парня. Мне было досадно, что никто не кричит мне, как ему: «Давай, давай!» Но к моему удивлению, я начал очень хорошо двигаться и маневрировать в ринге. И в результате я победил, это был мой первый раунд. Тренер сказал мне:

– Молодец, если не пугает тебя перспектива этого спорта, то можешь приходить, ты записан в группу.

Так я стал посещать секцию бокса.

Правда, перспектив не получилось. Я много прогуливал, занимался недобросовестно, на соревнования отказывался ездить. Это потом, спустя время, я понял свою ошибку и начал стараться нагонять упущенное, но, вероятно, было уже поздно. Так вот, я переоделся и начал разминку, как делать разминку, я, естественно, знал. Вскоре пришёл Чырыга. Он зашёл молча, поздоровался, пожав руку, и прошёл в раздевалку. Минут через пять вышел и начал делать разминку.