моей любимой жене, Лане Родэ, посвящается

«Милая, постарайся не залезать в те места,

откуда потом не сможешь вылезти сама»

Костик поправил на плече небольшой рюкзак и решительно зашагал по узкой тропинке, ведущей ко входу в подземелье. Стояло прекрасное июньское утро. Синее небо и яркое солнце полностью соответствовали его внутреннему настрою – решительному и позитивному. Костик сегодня впервые в жизни спустится в настоящее подземное царство, в Сьяны.

Сьяновские каменоломни или попросту, Сьяны, находятся в ближайшем Подмосковье. Это старинные каменоломни, где еще в 13 веке активно начали добывать белый камень для строительства той самой «Белокаменной» Москвы, о которой сейчас у нас остались только воспоминания в учебниках истории. Москва уже тогда была большая, камня требовалось много. Соответственно, к двадцатому веку каменоломни представляли собой целую сеть пещер, отнорков и залов, соединенных между собой переходами и целыми подземными улицами общей протяженностью более двадцати километров. В среднем переходы были шириной метра четыре, а высотой около двух, может, чуть больше. Естественно, были и очень узкие проходы, и даже «шкуродеры», через которые пролезать без подготовки вообще не рекомендовалось. Все это великолепие располагалось на глубине около 25 метров под землей.

В нынешнее время камень уже не добывали и в каменоломнях постепенно выросла целая культура или общество, состоящее из людей, предпочитающих проводить время под землей. Большинство приезжали туда на время, в выходные или в праздники, на несколько дней. Но некоторые жили там постоянно, благо температура и летом и зимой там всегда была одна и та же – чуть более десяти градусов выше нуля. Этим постояльцам вообще не нужно было выходить наружу, разве что за пивом.

Бодро шагая по тропинке Костя приблизился к месту встречи, где его уже должны были поджидать его друзья – Шот и Фельд, старожилы здешних подземелий, они же Шотландец и Фельдшер.

С ними он познакомился почти год назад, летом, на море в Крыму, куда он был направлен мамой для прохождения санаторного лечения к дальней родственнице в поселок на самом берегу Черного моря с предсказуемым названием Курортное. Там по вечерам на приморском бульваре собирались ребята, девчонки, играли на барабанах и гитарах. Все в странных одеждах, бусах, но глаза веселые, умные, позитив во все стороны. Уверенный такой, положительный и спокойный настрой.

А у Фельдшера тогда был еще и большой плюшевый Чебурашка на поясе, который в лапках держал специальную кружку для … . А вот и не угадали – не для денег вовсе – кружка нужна была этому достойному джентльмену для сбора вина у окружающего населения.

И знаете что? Ни один обладатель бутылки портвейна не проходил мимо – каждый старался помочь Чебурашке в борьбе с жаждой, каждый наливал ему полную кружку. Хватало и Чебурашке и Фельдшеру с друзьями.

Кстати, так Костик с ними и познакомился – у него не было портвейна, что уже само по себе выделяло его из общей массы. От денег ребята гордо отказались. «Деньги пить нельзя» – сказал Шот наставительно – «От этого в голове зарождаются неправильные мысли. Лучше портвейна в такой прекрасный вечер ничего не придумаешь».

Тогда Костик сбегал за портвейном, который в достатке продавался рядом, и уже до самого вечера просидел вместе с ребятами, слушая тягучие и ритмичные гитарные мелодии, которые сплетались с мягким перестуком четырех больших барабанов. Вечер плавно переходил в ночь, в прекрасную крымскую ночь на берегу великого древнего моря. А когда совсем стемнело, зажгли несколько керосиновых светильников и в центр круга вышла Карина, огненная танцовщица.

Стянув через голову легкую майку, девушка осталась в тонких широких шароварах, спущенных на самые бедра и завязанных узким плетеным шнурком. Густые черные волосы почти закрывали ее загорелую грудь, сплетаясь с многочисленными ожерельями, ракушками и монисто на шее. Босые стройные ноги были увешаны браслетами, звенящими при каждом шаге. Она взмахнула руками и вдруг в каждой руке ее запылал яркий огненный веер. Барабаны удивленно замерли и тут же опомнились, заговорили вновь, уже в новом ритме, все быстрее и быстрее. И так же быстро, в едином ритме, крутились летающие огни в руках танцовщицы, создавая в бархатной темноте ночи невиданные узоры музыки и света…

Костик потом частенько приходил на бульвар, чтобы пообщаться со своими новыми друзьями, которые жили, как оказалось, в палаточном лагере на берегу моря неподалеку отсюда. Они всей компанией ходили на бульвар несколько раз в неделю по вечерам, чтобы побыть в цивилизации, поразвлечь отдыхающих и подзаработать денег на еду и выпивку. Такой вот немудрёный и свободный стиль отдыха.

Когда пришло время уезжать, выяснилось, что многие из его новых знакомых также живут в Москве, кто-то учится, кто-то уже работает. Шот и Фельд принадлежали и к тем и к другим одновременно.

В течение следующего года Костик неоднократно встречался с новыми друзьями в городе, постоянно удивляясь тому, что они и здесь продолжают жить своей непривычной для него жизнью. Независимо от того, какое сейчас время года и есть ли сейчас каникулы. Ему казалось, что эти ребята постоянно находятся в состоянии переходном от каникул к работе и обратно – то есть, нельзя сказать, что не работают. Но, в то же время, постоянно праздник в душе и на лице.

Так вот, именно они как-то между делом упомянули, что собираются в ближайшем будущем посетить Сьянские каменоломни. Они, как тамошние старожилы, рассказали Косте много интересного об этом странном и загадочном месте.

Есть там, к примеру, каменная плита, висящая на цепях. На этой плите покоятся останки человека, найденного в одной из пещер. Считается, что его зовут Аристарх. Раньше был почти целый скелет. Сейчас уже только череп и несколько костей, но традиция все равно предписывает делать подношения духу усопшего, чтобы он оберегал путника в его скитаниях по подземному миру – конфетку там, или булочку. Аристарх – скелет непривередливый.

Или есть особая пещера, весь потолок которой усеян сверкающими камушками, которые переливаются неземным светом в лучах фонариков и даже без фонарей на потолке пещеры играет невероятное сияние. Называется она Млечный путь» или просто «Млечка». В этой пещере многих посещают необычные мысли, откровения, прозрения. Ну, во-всяком случае тех, кто хочет их услышать. Народ ведь тут бывает разный. Кто хочет – остается здесь послушать сердце пещеры и возвращается потом к людям уже немножко иным. Другому же и минуту на одном месте усидеть проблема, а кому-то минута, проведенная без выпивки – впустую потерянное время.

Естественно, Костик загорелся идеей попасть в такое интересное место. Да еще с такими опытными проводниками.

И вот он увидел их, сидящих под навесом, за которым скрывался вход в подземелье. Шот, наголо бритый, жилистый и худой, с живым и умным взглядом черных, навыкате, глаз, как будто пропитанный изнутри жидкой энергией. Всегда готовый помочь вам что-нибудь тащить, принести или сгонять в магазин, но только если вы дадите ему на это денег, само собой. Фельд, наоборот, был высок, вальяжен и спокоен тем незаметным позитивным спокойствием, которое происходит от готовности принимать, как должное, всё то, что дает окружающий мир. И что не дает, соответственно, тоже.

«Хоп-хоп, Костян» – произнес Шот – «Че ты так долго! Мы уже полчаса, как подъехали». ъ

«Привет», – ответил Костик – «Я в пробке простоял».

«На такси ехал? Да ты мажооор!» – весело ухмыльнулся Фельд.

«Надо вот как мы, на элках, тогда бы во-время и приехал» – добавил Шот – «Идемте уже. Там нас ребята заждались».

Оказалось, что внизу ожидает еще одна группа ребят.

«Ты, наверное, многих знаешь» – заметил Фельд – «На море вместе были, не стесняйся, все ребята свои».

Вход в подземелье представлял из себя трубу диаметром чуть более метра, вкопанную в землю вертикально. К стенке трубы была прикреплена металлическая лестница, по которой все подземные посетители и проникали внутрь. По словам Шота, других известных входов в подземелье сейчас не существовало.