========== Незаслуженное обвинение ==========

Всё шло скверно с самого утра. За окном было пасмурно, сыро и слякотно. Шёл мокрый снег — зима была уже не за горами. Белёсая пелена закрывала практически весь обзор. Редкие прохожие зябко кутались в плащи и то и дело поглядывали на небо, в надежде увидеть хоть крошечный солнечный лучик, но тщетно.

Я грустно вздохнул и отошёл от окна. Уже месяц не происходило ровным счетом ничего. Друзья Тора, едва наступили холода, отправились в тёплый солнечный Ванахейм. Я тоже хотел отправиться с ними, но Один поставил на моих мечтах жирный крест. Он просто взял и запретил мне покидать территорию Асгарда, объяснив это тем, что он не хочет, чтобы я позорил его своим поведением в других мирах. Я вовсе не собирался его позорить, но Всеотец и слушать ничего не желал. Фригга, разумеется, не допустила бы такой несправедливости, но её, к сожалению, в Асгарде не было, и потому заступиться за меня было некому.

Мама, конечно же, улетела на очередную миссию, наказав мне ни под каким видом не пререкаться с Одином. Вот и пришлось мне одному из всей нашей компании остаться в этом сером и скучном Асгарде. Ну, почти одному. Тор не полетел в Ванахейм по собственному желанию, заявив, что хочет посидеть в библиотеке, чтобы лучше изучить историю родного мира. Наивная, неправдоподобная ложь. С каких это пор мой брат увлекается чтением и историей?! Я прекрасно понимал, что остался он только ради меня, и с одной стороны был в глубине души ему благодарен, а с другой…я же видел: Тор боится, что я могу разозлиться, сорваться, выйти из себя и совершить какой-нибудь резкий, необдуманный поступок, если останусь один; и потому решил тайком следить за мной. Подобная опека со стороны старшего брата меня, мягко сказать, раздражала. Так ведут себя с ненормальным и психически неуравновешенным человеком.

Я внезапно поймал себя на мысли, что сам не уверен до конца, являюсь ли я нормальным и психически уравновешенным. Слишком много за свою жизнь я совершил спонтанных поступков, мотивы которых были загадкой не только для окружающих, но и для меня самого. Слишком часто и резко во мне сменяются эмоции, не говоря уж о том, что бывают моменты, когда я одновременно испытываю совершенно несовместимые на первый взгляд эмоции; или такие эмоции, которые я не могу объяснить словами. Возможно, Тор не так уж сильно и неправ насчёт меня.

Я снова лёг на кровать, с которой встал лишь полчаса назад. Мной овладела странная апатия, ничего не хотелось делать, всё было мне абсолютно безразлично. Если честно, такое состояние длилось у меня уже довольно давно, сразу после того, как асы отправились в Ванахейм. К удивлению Тора и Одина, я не испытал при этом ни гнева, ни зависти, просто стало грустно. Дни тянулись скучно и однообразно, и я вскоре перестал вести им счёт. Все они слились для меня в бесконечно длинный, бесцветный и тоскливый день, и единственным моим желанием было, чтобы он поскорее закончился. Чтобы произошло какое-нибудь событие. Пусть маленькое, незначительное, но событие. Но нет! Время словно бы застыло на месте и ни в какую не желало сдвинуться с мертвой точки.

В дверь громко постучали. Я от неожиданности вздрогнул. В покоях появился Тор. Одет он был в утепленную парадную одежду и, в отличие от меня, был бодр, весел и преисполнен оптимизма.

— Ты бы ещё Мьёльниром долбанул, чтоб от двери ничего не осталось, — скучным голосом бросил я брату.

— Отличная мысль, Локи, — с усмешкой ответил Тор. — В следующий раз обязательно воспользуюсь твоей великолепной идеей. Я хочу на северную границу съездить, там, говорят, стража совсем обленилась. На постах не стоят, всё время в кабаках проводят. Холодно им, видите ли. Вот поеду разбираться. Ты со мной?

— Нет, — покачал головой я. — Отправляйся один. Мне всё равно ещё позаниматься надо.

Я не выдержал и зевнул.

— С тобой всё хорошо, Локи? Ты не заболел? Может, позвать медиков?

Ну вот, опять он за своё. Как уже надоел со своей заботой и опекой, ведёт себя так, словно он старше меня как минимум в два раза, а не на два года, как в действительности. Но сейчас даже не было желания злиться. Я просто отрицательно покачал головой и вновь опустился на подушку.

— Я скоро вернусь, брат, — пообещал Тор и вышел из покоев.

Ну что ж, раз сказал, что мне надо заниматься, значит, надо заниматься. Фригга перед тем, как отправиться на задание, набросала мне список литературы и небольшой перечень заклинаний, которые я должен был постараться выучить.

Я нехотя открыл первую попавшуюся книгу из списка, пробежал глазами первую страницу, но суть написанного уловить так и не смог. Буквы разбегались перед глазами, мозг отказывался думать, воспринимать, анализировать. Я закрыл книгу и бросил её обратно на стол. У меня сейчас не было ни малейшего желания учиться, у меня вообще не было желания что-либо делать. Думаю, Фригга уже давно забыла, что дала мне это задание, так что бояться нечего. А если всё-таки спросит… а, какая разница! Даже придумывать оправдание было лень. Я неподвижно лежал на кровати и глядел в потолок до тех пор, пока мои спутанные мысли плавно не перешли в дрему, а потом и в сон.

Я не знаю, сколько часов бы проспал, если бы меня не разбудили самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в покои ворвался Один в сопровождении отряда стражников. Едва я взглянул Всеотцу в глаза, с меня мигом соскочила сонливость, и я испытал самый настоящий страх. В них так явно отразилась неимоверная ярость, что казалось, его глаза полыхают неистовым огнем. Дышал Один тяжело, и было видно, что ему стоит больших усилий себя контролировать.

— Ну всё, Локи! — внезапно выпалил он. — Это уже слишком! Ты приговорён к смертной казни!

Моё сердце резко рухнуло вниз. В чём я на этот-то раз провинился? Да я уже неделю не делал абсолютно ничего, а у Одина вид был такой, словно я только что половину Асгарда разрушил.

— А нельзя ли узнать, что ставится мне в вину? — Я старался говорить дерзко и уверенно, чтобы скрыть дрожь в голосе.

— И ты не догадываешься?!

— Нет. — На этот раз я был честен, как никогда.

— Лжец! — отрывисто произнёс Один. — Такого отвратительного поступка я даже от тебя не ожидал. Напасть на своего брата…

— Я напал на Тора?! — моему возмущению не было предела. — Да ты бредишь! У тебя старческий маразм! Да я за весь день даже покои не покидал!

— А как ты тогда объяснишь вот это?! — Один показал мне датчик нарушений, и у меня замерло сердце: все пять полос светились кроваво-красным цветом, датчик явно зашкаливало.

Этот прибор Фригга вручила перед отлётом Одину, который норовит обвинить меня во всех вселенских грехах. Датчик был способен определить, являюсь ли я виновником произошедшего, и если да, то в какой степени: загорается одна полоса — безобидная проделка, две — лёгкий проступок, три — серьёзный проступок, четыре — преступление, пять — особо тяжкое преступление.

— Я включил его, подойдя к Тору, который лежал без сознания, весь залитый кровью, — сквозь зубы процедил Один.

Моё сердце сжалось. Я вдруг очень чётко представил себе эту картину. Кто же напал на моего брата? И почему датчик выдал положительный результат? Ведь я прекрасно знал, что я этого не делал. Я просто не мог этого сделать! Но как объяснить это Одину, который сейчас вне себя от переполняющего его гнева?

— Я могу поклясться, что это не я…

— Довольно! — оборвал меня Всеотец. — Наденьте на него наручники. Приговор будет исполнен немедленно.

— Я не знаю, кто напал на Тора, но это был не я! — отчаянно выкрикнул я, еле сдерживая слёзы.

— Ты не можешь отрицать факты, Лафейсон. — Один ткнул мне датчиком в лицо.

Стража под конвоем повела меня по коридору.

— Ты разве забыл, что сказала Фригга? — спросил я у Одина почти жалобно. — Она сказала, что если прибор покажет четыре или пять полос, надо сообщить об этом ей и ничего со мной не делать, пока она сама не вернется и самолично не разберётся в ситуации.