— Ещё… чуть… чуть… — пробормотал Люк самому себе, стараясь дотянуться руками как можно дальше. Если бы он только был хоть на пару сантиметров повыше. Не столь о многом он просит — всего пару сантиметров! Особенно, если учесть, что его отец-то вон какой высокий.

Люк перевел внимательный взгляд с кончика блестящей мишуры в его руке на потолок прямо над дверями лифта, куда он намеревался пристроить украшение. На этот раз маленький рост его не остановит. Это был финальный штрих его, как он считал, шедевра декорации. Трипио и Арту помогли ему превратить темный и мрачный коридор в сияющее, сверкающее, искрящееся олицетворение праздника.

Повсюду были развешаны еловые ветви, омела, цветные гирлянды. Три миниатюрных голопроектора расцвечивали стены меняющимися объемными узорами, которые сияли, отражаясь от блестящих поверхностей. Каждый свободный клочок пространства был завешан мишурой и елочными игрушками. Кто-то мог бы сказать, что это чересчур, но только, если он не видел коридор в его обычном состоянии. Вот это, по мнению Люка, было действительно чересчур.

Если только ему удастся пристроить последнее украшение на место, его произведение искусства будет закончено. Люк с досадой посмотрел на приставную лестницу. Ей точно нужна дополнительная ступенька.

— Это не честно, Арту, — сказал он наблюдающему за ним напарнику. — Мне никогда не хватает роста.

Арту понимающе свистнул.

Люк изучающе разглядывал бесполезную лестницу пару секунд, пока ему в голову не пришла идея. Он спрыгнул на пол и побежал в спальню, откуда вернулся минутой позже с кипой датакниг.

Арту вопросительно свистел, пока Люк складывал их наверху лестницы. Под конец дроид выдал неодобрительный гудок.

— Расслабься, Арту, — отмахнулся Люк. — Я смогу удержать равновесие.

Он взобрался наверх лестницы и осторожно поставил ногу на зыбкую стопку книг.

— Видишь, — сказал он, полностью перемещая вес на ногу. — Все в порядке.

Ответ Арту отнюдь не излучал уверенность.

Люк занял устойчивую позицию напротив лифта и потянулся, чтобы прикрепить кончик мишуры.

— Ладно, — сказал он. — Сейчас я просто воткну… его… вот…

Люк наклонился еще ближе к желанной цели. Стопка, на которой он балансировал, заскрипела от тяжести.

— Почти… почти… — бормотал Люк себе под нос.

Внезапно, яркий свет, сопровождаемый тихим звонком, ударил Люку прямо в лицо. Учитывая, что остальной коридор переливался всеми цветами радуги, Люк не сразу понял, что это не часть его декораций. Кто-то приехал на лифте! На лифте, напротив которого он удерживал шаткое равновесие…

— Нет! — завопил Люк. — Подождите! ПОДОЖДИТЕ!

Слишком поздно. Легкой вибрации открывающихся дверей лифта оказалось достаточно, чтобы отправить его вместе со стопкой книг в свободный полет. Арту издал душераздирающий визжащий звук, когда Люк кувыркнулся головой вперед, отчаянно молотя руками по воздуху.

Однако прежде чем разбиться об пол, Люк почувствовал, как падение замедлилось. Удар смягчился, словно он приземлился на кипу мягких подушек. Причина, по которой законы физики потерпели поражение, открылась глазам Люка едва он принял сидячее положение. Его отец смотрел на него. Даже несмотря на маску, Люк ощущал, как отец сверлит его взглядом. Забавно, как иногда все получается…

— Что, во имя Галактики, по-твоему ты делаешь?!

— Украшаю! — ухмыляясь ответил Люк.

— Ты мог серьезно пораниться! Тебе повезло, что ты не свернул себе шею! — посреди своей тирады отец замолк. — Украшаешь?

Люк кивнул.

Отец полуобернулся и узрел коридор во всей его праздничной красе. Люку еще никогда не доводилось видеть отца столь неподвижным. Прошло целых десять секунд прежде, чем он произнес:

— Что это?.. — его дыхание участилось. — Что ты сделал?!

— Разве это не потрясающе?! — донесся с пола ответ Люка.

Отец не ничего ответил. Он просто смотрел на стены, словно пригвожденный к месту.

Люк поднялся на ноги и начал собирать разбросанные книги.

— Я не дотянулся до потолка, чтобы повесить последнюю гирлянду. Ты бы не мог? — Люк протянул отцу свисающий конец украшения, но тот по-прежнему не двигался. Люк начал думать, что у отца шок. Возможно, стоит подергать его за плащ… ему хотелось так сделать с тех пор, как он познакомился с отцом.

После еще нескольких секунд молчания, отец наконец-то заговорил.

— Сними это, — сказал он тихим, но опасным тоном. — Все это.

— Но… я потратил на украшение несколько часов! — потрясенно воскликнул Люк.

— Меня не волнует, хоть бы ты потратил на это всю жизнь. Я иду в медитационную комнату, если смогу ее найти в этой жалкой пародии на коридор. Я ожидаю, что к тому времени, когда я выйду, ты снимешь последние остатки этого чудовищного безобразия и отправишь их в мусоросборник, где им самое место.

Люк вспыхнул от негодования.

— Но сейчас Новый год!

— Лорды ситхов не празднуют Новый год.

— А тете Беру и дяде Оуэну понравилось бы! — прокричал Люк, прежде чем убежать в свою комнату. Он был слишком разочарован и слишком недоволен, чтобы спорить дальше.

***

Вейдер остался стоять, удивленно глядя вслед сыну. Он не так часто слышал эти имена — Оуэн и Беру. После всех драматических событий, произошедших за последний год, легко было забыть, что они воспитывали его сына гораздо дольше, чем он. Он медленно вдохнул и выдохнул, удивляясь тому, как сильно его задело замечание сына. Он впервые услышал от Люка негативное сравнение своих воспитательных навыков с предыдущими опекунами.

«Каких еще воспитательных навыков», — подумал Вейдер с некоторым сожалением.

Он проследовал в медитационную комнату, стараясь не обращать внимания на «украшения», атаковавшие его зрение из каждого угла. Возможно, несколько часов спокойствия дадут ему сил взглянуть на ситуацию шире.

Найдя нужную дверь, он зашел в комнату и с облегчением выдохнул от зрелища чистых черных стен. Вот так должна выглядеть каждая комната. Аккуратно и опрятно. Вейдер повернулся, чтобы войти в медитационную камеру, и тут же остановился. Сверкающая зеленая гирлянда свисала с ее «челюстей».

Он закрыл глаза и отпустил свой гнев в Силу. Секундой позже он вновь открыл глаза и удивленно моргнул. Гирлянды в комнате не было.

Таланты сына к украшению помещений вызвали у него галлюцинации.

***

После двух часов отрывочной медитации Вейдер пришел к выводу, что он просто тратит свое время. Он по-прежнему был зол из-за беспорядка в коридоре и чувствовал себя еще менее склонным к компромиссу, чем раньше. Но он не мог игнорировать ситуацию и дальше — Люк чувствовал себя несчастным, а когда его сын несчастен, медитировать бесполезно.

Надо пойти и все исправить.

Встав на ноги, Вейдер собрался с духом, прежде чем выйти в коридор. Его надежды, что на второй взгляд все будет выглядеть не так плохо, развеялись как только дверь скользнула в сторону. Там действительно был тихий ужас.

Он быстро подошел к спальне сына и открыл дверь. Внутри оказалось ничуть не лучше. Спальня сына тоже была «украшена».

Люк сидел на кровати, сосредоточенно уставившись в голокомикс, проецируемый маленькой датакнигой. Он не удостоил отца взглядом.

Вейдер переступил через кучки мусора на полу и сел рядом сыном. Он решил приступить прямо к делу, поскольку ходить вокруг да около было не в его стиле.

— Сын, я буду с тобой откровенен. Я ненавижу твои украшения. Мне от них физически нехорошо. Тем не менее, я готов терпеть их, пока не наступит Новый год. Согласен?

Люк скептически посмотрел на отца.

— Это ты так извиняешься?

— Нет. Так я предлагаю компромисс. Если уж на то пошло, это ты должен извиниться передо мной за то, что украсил наше общее жилище, не посоветовавшись со мной.

— Я думал сделать тебе сюрприз, — объяснил Люк.

— Ты определенно его сделал, — Вейдер вздохнул.

Люк ухмыльнулся и отложил голокомикс.

— Я не думал, что так получится. Я был так взволнован… Я люблю Новый год. Он возвращает меня в детство.