Екатерина Владимировна Полянская Метроном Стихотворения «Да, я буду писать о бабочках и цветах…» так ведь меня могут спутать с теми, кто пишет о розах и бабочках… высказывание в сети Да, я буду писать о бабочках и цветах, Всем смертям и войнам назло – обязательно буду, Потому что мне не пройти через боль и страх, Если не пронесу их в себе повсюду. Да, я буду писать о них, потому что они – хрупки, Потому, что их мужество много больше, чем наше… Лёгкие крылышки, тонкие лепестки — Целый мир, что мудрее людей и старше. Буду писать, потому что без нас без всех Жизнь обойдётся, а вот без них – едва ли. Попросту треснут, расколются, как орех, Планы, амбиции, прочие «трали-вали». Потому, что когда не станет «своих» и «чужих», И сквозь горький стыд и недоуменье Мы возвратимся, то снова увидим их. И разглядим вечность внутри мгновенья. Гдов Жизнь в городке замирает около трёх: Заперты церковь, столовая, магазин, Пусто на станции – ни поездов, ни дрезин, Сухо в стручках пощёлкивает горох У переезда, заброшенного так давно, Что даже шпалы замшели, как будто пни. В крепости козы уже не пасутся, но Просто лежат в дремотно-густой тени. Только в низине поблёскивает река, И осыпается медленный пыльный зной Между нездешним ужасом борщевика И лопухов беспамятностью земной. Только кузнечик, звоном наполнив слух, К детству уводит от горечи и тревог, Да над садами яблочный чистый дух Напоминает, что где-то ещё есть Бог. «Семь раз отрежь, один – отмерь…» Семь раз отрежь, один – отмерь, И нищету прими. Чем оправдаешься теперь Пред Богом и людьми? За пустоту, за суету, Словесный сор и прах, Мучительную немоту И неизбытый страх — Глухой и тёмный, как сорняк, За долгий сон души. …Лишь на столе слепой сквозняк Бумагами шуршит. Лишь в глубине двора – шаги, И призрачная дверь То грохнет выстрелом: «Беги!», То тихо скрипнет: «Верь!». «Едва очнёшься, а уже – зима…» Едва очнёшься, а уже – зима: Бесснежный холод, как заточка, острый Покалывает вмёрзший в реку остров, И ангелов, и тёмные дома. Морозный ветер обрывает сны, Грохочет жестью, лязгает засовом. Имперские орлы, химеры, совы Так беззащитны и обнажены. И ты на остановке поутру Торчишь мишенью чёткой и печальной, Автобуса, как милости случайной, Ждёшь – не дождёшься, куришь на ветру. И жизнь, того гляди, перетечёт В увядших листьев шорох невесомый, В поспешные шаги и метронома Размеренно-неумолимый счёт. Диалог в пути – Воруют, – ответил Карамзин… С. Д. Довлатов «Чемодан» – Держитесь, сударь! Снова – ямы. – Да… Лошадкам бы не покалечить ноги… – Вы, сударь, понимаете – дороги… Они у нас такие, как всегда. – Желаете ль понюшку табака? – Спасибо, но теперь не в моде это. Мы нынче, сударь, курим сигареты. А вы здоровы будьте – на века. – Ну, как в России? Всё воруют? – Да. Чиновники раздулись, будто жабы. – Всё та же наша древняя беда… – Но несопоставимые масштабы: Воруют страстно, яростно. Стыда Не знают вовсе. Что ни говори там, Все давешние воры-фавориты Пред этими – ну просто ерунда! – А что ж закон? – И, сударь мой! Закон! Вы знаете и сами: он – что дышло. Как повернёшь – вот так оно и вышло… Одни слова, словесный шум и звон. – Мужик-то не бунтует ли? – Народ Притих – больной, обманутый и нищий. Он эту землю так залил кровищей, Что пахари у нас наперечёт. – Ну, бабы ведь – рожают. Говорят, Царь Пётр однажды, всё-таки, заплакал Над павшими (хотя сажал ведь на кол И головы рубил стрельцам подряд), Но тут же был утешен горячо Одним из генералов: дескать, бабы У нас неприхотливы и неслабы, И нарожают нам солдат ещё. Так что же, а? Исправно ли на свет Солдат нам производят нынче бабы?… …тьфу, Господи, прости! Опять – ухабы! – Что, сударь? Бабы? – Не рожают. Нет. – Но вы… Россию… всё же… – Вот те на! Мы тоже матерей не выбираем. И если нужно – так же умираем Без лишних слов. В любые времена. «В горьких снах приходят ко мне…» В горьких снах приходят ко мне Те убитые на войне, Кто и вовсе не воевал, Чья могила – пустырь, подвал, Где настиг их шальной снаряд… Вот стоят они и молчат. Оглушает безмолвный хор… Мне не выдержать их укор. И – мурашками по спине: – Почему вы – ко мне? Ко мне? Ваша смерть – не моя вина. Это просто – война, война. Это просто – беда, беда… Так зачем вы пришли сюда? Вы ошиблись… — и мне в ответ Шелестит, словно выдох: «…нет». Что хотите вы от меня? Где найду я для вас огня, Если жизнь моя – в суете, И слова мои все – не те, Если я – в потёмках сама, Если проще – сойти с ума? Отступитесь, как сон, как бред! — И в ответ, словно эхо: «…нет!». |
