Он вдруг подумал о том, что воительница еще молода и импульсивна, а Элронд, занятый бедами мироздания, вряд ли уделял ей должное внимание, чем поспешили воспользоваться… Можно ли судить за юность и желание найти утешение? Возможно, Трандуил и сам виноват: деве нельзя было давать много свободы, полагаясь на совесть других.

Удрученно вздохнув, он прервал череду вяло текущих мыслей и не спеша поднялся, заглушая стрекотание цикад мягким шорохом одежды. Тауриэль, погруженная в раздумья, вздрогнула от неожиданности, когда ощутила рядом с собой чужое тепло и слабый аромат духов. Кажется, смесь лимона и бергамота, но было что-то еще… Нечто, похожее на кедр, заставившее эллет повернуться и едва не задеть волну светлых волос, оказавшихся на удивление близко, как и сам Трандуил.

Он молча смотрел на воспитанницу сверху вниз из-под полуопущенных ресниц, ярко выделявшихся на фоне гладкой кожи, окрашенной Луной в почти алебастровый цвет. И взгляд этот словно проникал в душу. Мягко, ненавязчиво…

— Почему ты молчала столько лет? — шепнул синда, впервые допустив в голосе нотки сожаления, из-за чего эллет плотно сжала губы, боясь, что страшное признание вырвется наружу.

— Мне было тяжело… — ответила она спустя мгновение, с радостью ощущая нежную ладонь эльфа, почти невесомо коснувшуюся ее щеки.

Такое скромное проявление чувств, но сколько же оно несло в себе! Как ценны и хрупки были эти редкие мгновения, не обремененные масками, лишенные глупых церемоний…

Воительница, не ожидавшая такого снисхождения, уступила эмоциям и обхватила пальцами запястье Владыки, целуя ладонь и торопливо прижимая ее к своему лицу. Но когда ореховые глаза, полные благодарности, снова вернулись к лицу Орофериона, то уже не увидели в нем былой заботы.

Теперь голубые глаза сузились и красноречиво поблескивали, выдавая скрытые мысли. Тауриэль уже видела такой взгляд у Линдира, но предпочла отмахнуться от внезапной догадки, обратив все внимание на легкие касания.

Они ласкали ее щеку, осторожно прихватывая мочку уха, пока сосредоточенный взгляд напротив будто затягивал, пьяня своей глубиной. А затем холодные пальцы скользнули по губам, отчего эллет растерялась, но все же попыталась отстраниться, хоть и страшилась вызвать гнев бывшего покровителя.

Его спокойствие казалось слишком угрожающим, и, надеясь оказаться еще дальше, воительница потянулась к столу, чтобы взять с него едва початый кубок. Но как только гладкий металл достиг губ, чужая рука неожиданно скользнула по лежащему на спине покрывалу рыжих волос, заставив тело бессознательно дернуться.

Растерянность затмила ловкость, и Тауриэль почувствовала влажные ручейки, стекающие по подбородку на грудь и исчезающие в тканях одежды. На секунду мысли ее спутались еще больше, чем воспользовался Трандуил…

========== Глава 2 ==========

— Осторожно, — мягко произнес Ороферион, забирая из рук воительницы кубок.

Легкое, будто случайное касание его пальцев заставило оторопевший разум вдруг прозреть и смутиться такой непривычной близости. Эллет и раньше ощущала себя неуютно рядом с ним, но сейчас это чувство изменилось. Теперь оно обрело вес и заполнило грудь, мешая ровно дышать, заставляя бояться…

Тауриэль хотела уйти, но не осмелилась спросить разрешения; язык точно застыл под неотрывным взглядом, который горел во тьме, отражая блеск светлячков. Трандуил не отвернулся, даже когда ставил кубок на стол, словно не желая разрывать эти колдовские путы, державшие воительницу на месте.

Она смогла только поднять руку, намереваясь смахнуть с лица винные капли. Но синда неожиданно перехватил тонкое запястье у самого подбородка, из-за чего эллет импульсивно дернулась назад. Однако теплая ладонь, все это время гревшая поясницу, резко скользнула на талию и вернула ее обратно, крепко прижав к мужскому бедру.

Ощущение чужого тела и угрожающий блеск сапфировых глаз повергли Тауриэль в ужас! Еще никогда, никогда Ороферион не смотрел на нее так откровенно призывно. Не позволял себе такой близости… таких нежных поцелуев, какими осыпал сейчас похолодевшую ладонь…

Растерявшись, воительница даже забыла о сути происходящего и лишь смиренно наблюдала, как цепкий взгляд закрыли черные ресницы, а тонкие губы разомкнулись, невесомо касаясь большого пальца. Она не видела, только чувствовала кончик влажного языка, собирающий с кожи остатки пролитого дурмана. Но разум даже сейчас пытался отбросить внезапную догадку, ссылаясь на неопытность; только миг прозрения не заставил себя ждать. Он обрушился на него ураганом, когда синда вобрал в рот тонкий палец, а мокрая теплота спутала остатки мыслей.

— Владыка! .. — Тишину ночного сада пронзил испуганный крик. Но ни он, ни резкая попытка вырваться не освободили Тауриэль.

Напротив, Ороферион еще теснее прижал ее к себе, окутывая хвойным ароматом кедра. Он будто и сам превратился в могучее дерево, чья сила внезапно обернулась против эллет — ловкой, но слабой. Жалких мгновений не хватило ей для раздумий, и лишь настойчивое касание к затылку помогло ощутить хоть что-то, кроме давящих объятий. А в следующую секунду мягкие губы Трандуила обняли ее подбородок, слизывая красноватый ручеек. Неторопливо и усердно — словно гладкая кожа пропиталась вином.

Открыв рот, воительница судорожно вдохнула, но протест утонул в напористом поцелуе и волне густых локонов, согревших щеки. Изумление, пробежавшее по телу сотней колючих мурашек, вынудило ее обмякнуть в крепких руках, прислушиваясь к частому дыханию и шелесту волос, скользящих по одежде в такт торопливым, несколько резким движениям.

Ороферион не ждал ответа и сминал губы воспитанницы, уверенно раздвигая их языком и проникая все глубже, словно ища нектар. В такт ему двигались и пальцы, оглаживая спину, лаская затылок. Все теснее и теснее прижимая к груди стройную фигуру, искушая, завлекая в свою игру…

И уже скоро синда ощутил покорность. Эллет, не зная как и зачем, ответила на этот дерзкий поцелуй, так и не решившись обнять Трандуила — лишь опустила руки на его плечи, непривычно широкие, твердые… От этого душившие волю, заставляя с упоением прислушиваться к огоньку, неожиданно и мягко согревшему низ живота.

Он разгорался, обжигая чресла и неосторожно ища свободу. Принуждая Тауриэль выгибаться, храбро ловя язык Владыки губами, отбросив неуместное смущение. Она чувствовала источаемый эльфом жар, чувствовала легкую боль от его пальцев, впивающихся в кожу на плечах, бедрах… Но паутина касаний и звуков любовных ласк разорвалась слишком неожиданно.

Воительница неосознанно сжала кулаки и вдруг ощутила помолвочное кольцо, будто пчела ужалившее кожу. Разум очнулся в тот же миг, погасив искры яркой страсти и заставив понять, как требовательны поцелуи Трандуила, и как бесстыдно она на них отвечает.

Неловкость заставила эллет резко дернуться, уперевшись ладонями в грудь Орофериона, который не заметил перемены. Или решил не заметить, все больше смущая Тауриэль и не давая ей шевельнуться; та будто и впрямь оказалась привязанной к стволу душистого кедра. Ей удалось лишь отвернуть лицо, но жадные губы сразу же набросились на шею, как хищник на добычу.

— Не надо… — едва слышно попросила воительница, надеясь разжалобить Владыку Леса, бороться с которым ей не под силу.

— Почему? — Его хриплый голос предательски задел струны в животе эллет, заставив их снова дрожать и извиваться, нагревая все, что ниже.

— Так нельзя. — Она обратилась больше к себе, проклиная непокорное тело и сжимая бедра, ища избавления от напасти.

А Трандуил, видя сомнения, глумился все больше. Теперь он не пытался унять свое желание и шумно глотал воздух, пока раскрытый рот нежил шею и прикусывал кожу, оставляя розовые следы.

— Нельзя, — томно выдохнул Ороферион, поймав губами мочку уха, —, но так приятно…

Он растягивал слова, будто произносил заклинание. И в довершение ритуала скользнул языком по извилистому хрящику, торопливо обводя его изгибы и чувствуя, как Тауриэль резко выдыхает, откидывая голову назад.