© С.Г. Еремеева, текст, 2019

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», издание, оформление, 2019

© Де'Либри, издание, оформление, 2019

Задолго до строительства башни Этеменанки[1] в Вавилоне, когда в шумерском городе Шуруппак, расположенном на берегу Евфрата, согласно «Эпосу о Гильгамеше», правил девятый из его могущественных додинастических царей – сын Убар-Туту, которого изобретатели клинописи именовали Зиудзудду, «нашедшим жизнь после долгих дней», а греки – Ксисутрусом, то есть «спасшимся в воде»[2], где-то на левом, или восточном, берегу Тигра, между Акшаком и Лараком, на северо-востоке Месопотамии, в нынешней мухафазе, или провинции, Багдада[3], был расположен маленький город, настолько небольшой, что ни на одной археологической карте никогда не обозначался. Только однажды якобы Леонард Вулли[4] упомянул о нем в своем дневнике как о предположении, призрачной догадке, что город этот, по свидетельствам древних торговцев, должен был находиться там в XXXI–XXX вв. до н. э., после чего судьба его неясна, как судьба многих земных Атлантид, на поиски которых некоторые археологи тратят целые жизни.

Назывался этот город Меде[5]. Теплое и нежное, как воздух Передней Азии, пропитанное солью Персидского залива, ветрами и бурями Сирийской пустыни, именование этого города гармонично сливалось с флорой тех стародавних мест. На севере Шумера растения были разнообразнее, чем в центре и на юге. Кругом зеленели финиковые пальмы, яблони, смоковница, сливы. Тростник густой колышущейся гривой рос на всей протяженности долины в верхнем течении Тигра, к самой воде спускались ветви ивы. На полях, между Евфратом и Тигром, а также на левом берегу Тигра выращивали ячмень, полбу, эммер, просо, пшеницу, виноград. В городах на частных и общественных огородах выращивали чеснок, огурцы, баклажаны, тыкву, чечевицу, фасоль, горох.

В незапамятные времена местность эта была непригодной для земледелия, пришедшие к 4000 гг. до н. э. в Междуречье шумеры, выходцы с острова Дильмун[6], который якобы располагался в древности в Персидском заливе, на территории нынешнего Бахрейна, основали город Эриду[7], разработали в неблагоприятной для посевов местности систему орошения полей и превратили этот уголок в богатую сеть городов-государств (номов): Сиппар, Лагаш, Урук, Шуруппак[8], – среди которых Меде был самым небольшим, но культовым городом, своего рода Меккой тех далеких времен. К Меде в Шумере было особое отношение. В этом городе располагался Золотой зиккурат – символ мощи богов шумерского пантеона, их накопленных богатств.

Меде, расположенный на востоке Шумера, как и все остальные номы, подчинялся в тот период царю Шуруппака, города, находящегося ближе к югу, на берегу Евфрата. Исторически власть в додинастической, или допотопной, Месопотамии переходила от юга к северу, затем к центру: от Эриду к Бад-Тибере, от Ларака к Сиппару, затем утвердилась в Шуруппаке. Хотя каждый город Шумера, его храм, его жрецы, чтил какого-то определенного бога, например Шураппак – бога Шуруппака, Куту – Нергала, Сиппар – Уту, Урук – Ану, Ларак – Пабильсага, Лагаш – Нингирса, тем не менее авторитет трех верховных богов был непререкаем для всех номов. Все поселения Шумера были под основным покровительством Ану, бога неба, возглавляющего шумерский пантеон, Энлиля, бога плодородия и воздуха, и Энки, бога мудрости и пресных вод.

Проживали на территории Шумера шумеры, аккадцы и хурриты, выносливые и трудолюбивые. Они были черноволосыми, смуглыми людьми, в основном чисто выбритыми, без усов и бород. Бороды иногда носили жрецы, также боги Шумера изображались с густыми окладистыми бородами. Мужчины носили набедренные повязки в виде длинных юбок или туники; женщины надевали узкие туники, юбки и плащи из плотной ткани.

Золотой храм-зиккурат, или святая гора, прозванный в народе Башней Магов, возвышался в самом центре Меде и был окружен высокой стеной. Храм стоял на холме и казался таким высоким, что святилище на третьем ярусе нельзя было разглядеть с земли, оно как бы протыкало небеса, соединяя землю с космосом, самим созвездием Пантеры и звездами великих богов Шумера. Удивительней всего было наблюдать за храмом в те дни, когда небольшие перистые облака самых разнообразных форм проплывали над верхним ярусом башни, словно пытаясь заглянуть внутрь этого таинственного здания через узкие отверстия, которые почти не были видны с земли. Стены храма были выложены из золотого кирпича, глаза и губы на серебряных статуях фантастических животных и богов фасада горели рубинами и алмазами. В Шумере это был единственный зиккурат, построенный из золотых кирпичей, остальные строились из простого сырцового кирпича из смеси глины, соломы и песка. Только верховные маги или жрецы дильмунского происхождения могли подниматься на самый верх Башни Магов, чтобы общаться с богами, люди же собирались внизу и самозабвенно смотрели вверх.

Жрецы, составлявшие в Шумере влиятельное сословие, играли первостепенную роль в государстве и держали в руках все источники власти и просвещения. Особую роль играли дильмунские жрецы города Меде, которых никто не видел, они скрывались за стенами золотого зиккурата и, согласно древней шумерской легенде, были бессмертными. Никто никогда не входил в этот храм, никто и представить себе не мог, что происходило внутри его стен. Даже астрономы или жрецы-звездочеты, которые приходили по ночам во все зиккураты Лагаша, Урука и других городов Шумера, чтобы следить за небесными светилами из созвездия Пантеры (которое в наше время носит названия Лебедя, а в древности было известно под еще одним названием – Птицы), самой яркой звездой этого созвездия – Денебом, а также звездами богов Ану, Энки и Энлиля, не имели доступа в Башню Магов.

Вокруг храма был разбит прекрасный сад, так похожий на Сад земных наслаждений, в котором праведники Босха предаются беззаботным играм. Стена, окружавшая сад и зиккурат, в нескольких местах имела продолговатые прямоугольные отверстия, через которые жителям Меде по большим культовым праздникам позволяли любоваться деревьями и цветами. Растения, высаженные в этом саду, поражали воображение: благоухали миндальные и гранатовые деревья, ровными линиями пробивались из-под земли фиалки, тимьян и незабудки, зеленели кусты малины и шиповника. Посещать сад (или внутренний двор), то есть заходить за стену перед зиккуратом, было строго запрещено, территория охранялась армией верховного жреца или энси. Рано утром люди в белых, золотистых, голубых туниках, перетянутых широкими поясами, подходили к высокой стене перед садом. Шепот перелетал от яблони к сливе, от пальмы к алыче, но медейцы не разговаривали друг с другом, они читали молитвы, направленные к небесам.