Стоял прекрасный день. На этом поле есть пруд — водное сооружение, думаю, называют это так. А за ним — деревья отливающие золотым, оранжевым, каштановым. Это был хороший гольф-клуб, но они превратили его в нашу тюрьму.
Миссис МакКинли расстелила простыни в качестве одеяла для пикника, было ясно, что она экономила свою еду и обменивалась, чтобы побаловать детишек. У нее был пакет с картофельными чипсами (каждому по 1-2 чипсы), и пакетик с сырными палочками. И, каким-то образом, она достала пакет с шоколадными пончиками. Довольно впечатляющий.
Каролина и Генри играют своим подарком – футбольным мячом. Хлоя, Улисс, и два его старших брата присоединились к их игре. Улисс выступает в качестве вратаря. Луна бегает, лает и всячески мешает. Те, кто постарше, сидят на выжженной траве и наблюдают за игрой.
Это ощущалось, практически, как реальная жизнь.
Макс наблюдает, сидя на коленях Миссис Домингес. Я думаю, он бы хотел присоединиться, но его ноги еще не на сто процентов здоровы. Миссис Домингес водит его в клинику, и ожидает с ним в длинной очереди — ежедневно. Они делают это уже на протяжении двух недель, которые мы здесь. Миссис Домингес приглаживает волосы Макса рукой, но его вихры вскакивают вновь. Я уверен, она никогда не думала, что будет матерью светлоголового.
— Где они взяли мяч, как думаешь? — спрашивает Астрид, вставая рядом со мной.
Она обвила свою руку вокруг моей талии, и я прижал ее к себе.
Думаете, я привык, что она моя девушка?
Я нет.
Она светится на солнце. Я не знаю, из-за беременности ли это, или из-за того, что я так глупо ее люблю, но каждый раз, когда она приближается ко мне, она такая яркая и красивая. Я больше не становюсь застенчивым рядом с ней, и это хорошо — я не притворяюсь тем, кем не явлюсь. Я считаю, теперь она знает, какой я.
— Капитан, возможно, привез его, — говорю я, кивая в сторону мяча. — Или Миссис МакКинли выменяла его на что-то.
Алекс и Сахалия сидели на траве. Слишком далеко, чтобы мы услышали, о чем они говорят, но Алекс говорит что-то, заставившее Сахалию закатить глаза и ударить его по плечу. Затем, оба смеются.
Это странно. Я не знаю, что случилось с ними по дороге. Они не выглядят как пара, но тусуются вместе каждый день. Сахалия смотрит, как Алекс ремонтируют электронику, которую ему приносят, а Алекс околачивается рядом с Сахалией, когда она роется в ящиках с благотворительной одеждой. Скоро у нее день рождения, и Алекс хочет обменяться с кем-нибудь на черные байкерские ботинки, которые она так хотела.
Сейчас Сахалия в белом малярном комбинезоне, штанины закатаны до колен, рукава отрезаны, а красный платок повязан вокруг талии. Со стилем у нее все в порядке.
Я чувствую, что Астрид напряглась. Это Джейк. Джейк пришел на зеленый бугор со своим отцом.
Они нашли друг друга в первый же день, после нашего приезда.
Я завидую ему (потому что у него есть отец.) Но, это нормально, потому, что он завидует мне тоже (из-за Астрид). Мы уступили друг другу.
— Привет всем! — окликнул Джейк.
— Дядя Джейк! Дядя Джейк! — визжат дети. Они бросают свои игры, бегут к нему, и обнимают. Затем, все вместе катятся вниз по склону. (Можно подумать, что Макс будет завидовать, но нет, он прижался к Миссис Домингес сильнее, позволяя себя качать и лелеять).
— Куда бы я мог положить свой подарок? — спросил Джейк у детей. Он начал щекотать Генри и Каролину. — Может на шею? Или сюда, в вашу подмышку?
Дети смеялись.
Джейк достает пакет Мармеладных мишек, и дети чуть не сошли с ума. Мишки Гамми были бы ничем непримечательны, если бы мы вернулись обратно в Гринвей — там были десятки мешков с ними, но теперь, когда здесь их нет, дети желают их.
— Он идет на поправку, — говорит Астрид.
— Да! — отвечаю я.
Я не сказал ей о том, что сказал мне Алекс — Джейк на антидепрессантах, и видится с психологом.
Джейк хочет сказать ей сам. Они говорят иногда. Она пытается объяснить ему, почему выбрала меня. Он, возможно, пытается убедить ее вернутся к нему. Но этого не произойдет. Наш план заключался в том, что Джейка ребенок будет называть отцом, а меня по имени, но все в порядке. Мне не нужен титул. Я хочу просто быть с Астрид.
— Эй! Эй, все, — ликует Мистер МакКинли. — Все здесь?
— Где Нико? — спросила меня Астрид.
— Возможно, у списков, — говорю я.
Нико тот, кому хуже всех из нас. Он блуждает вокруг, ничем не интересуется. Он не нашел ни единого слова о своей семье.
Он все еще скорбит по Джози. Он иногда рисует, но никому не показывает свои рисунки.
— Подойдите, пожалуйста, — зовет нас Миссис МакКинли.
Миссис МакКинли поставила две свечи в центр двух крошечных пончиков, которые лежали на маленькой бумажной тарелке.
Прежде чем она зажигает их, Миссис Маккинли откидывает свои длинные рыжие волосы, которые лезли в глаза. Она выглядит так же, как близнецы – с веснушками, светло-голубыми с зеленым ободком глаза. Она особенно похожа на них, когда улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.
— Я хочу сказать спасибо, что вы позаботились о моих малышах. Я никогда не перестану быть благодарна за детей. Я должна... Я обязана вам всем, — она остановилась потому, что чуть не заплакала.
Я не знаю, как мы это сделали, на самом деле. Я не знаю, как нам удалось их спасти.
Мы с Алексом прогуливаемся возле палатки J. Ходим кругами и рассказываем, что с нами произошло в отсутствие друг друга. Больше нет старший/младший между нами – теперь мы на равных. Мы говорили о будущем. Мы даже не знаем, есть ли оно у нас.
Осматривая наш узкий круг, я хочу, чтобы Нико был с нами, и я беспокоюсь о нем. Я жалею, что Брейдан сделал это. Я всегда буду жалеть о том, как он умер. А бедняга Джози – ее последние часы, должно быть, были ужаснее, чем мы можем себе представить. Я смотрю на Миссис МакКинли и ее улыбающихся близнецов. Смотрю на Сахалию, она до сих пор, так или иначе, круче нас, и на Хлою, она осталось все тем же ребенком. Смотрю на братьев, Уилисса и Макса, стоящих рядом с остальной семьей Домингес. Жалко, что Батиста здесь нет, он тоже наша семья, но он в Калгари, я кажется. Надеюсь, что Батист не забудет нас. Я смотрю на Джейка и его отца, и думаю, что у них все будет хорошо. На моего брата, Алекса. Я никогда не брошу его снова. И на прекрасную Астрид, которую я чуть не убил ранее.
Из-за чувства благодарности, мои глаза наполняются слезами, которые текут по моим щекам. Но это нормально, потому что, когда Генри и Каролина задувают свои свечи — остальные тоже плачут.
Какая-то фигура приближалась по траве и холму. Это был Нико, и он бежал.
— Ребята, ребята, — кричал он, задыхаясь — Смотрите!
Он показывает газетную обложку. Печать газеты вернулась после задержки Сети. Мы подходим ближе, чтобы увидеть.
Заголовок гласит: ОБЛАКА С ХИМИЧЕСКИМ ВОЗДЕЙСТВИЯМ, ПО СЛУХАМ, НАДВИГАЮТСЯ.
Из-за прочтенного, у меня в животе что-то сжалось. Но Нико был взволнован не из-за этого. Он показал на другой заголовок, поменьше: БЕСПОРЯДКИ В УМО.
А подзаголовок гласил: Беженцы поднимают восстание в лагере сдерживания Университета Миссури.
Нико показал на цветную картинку. Старый парень защищается от охранника, вооруженного дубинкой.
— Это же Мистер Скиетто! — вскрикнул Алекс.
И рядом, защищая Марио Скиетто, стоит девочка с двумя пучками.
Это Джози.
Девочка на фотографии — Джози!
— Я пойду за ней, — говорит Нико, смотря на меня, Джейка и Алекса.
— Кто со мной?
КОНЕЦ ВОТОРОЙ КНИГИ.
