И по-прежнему не двигаюсь.

— Я вернусь, чтобы забрать мой ремень, — произносит он, когда нога наступает на первую ступеньку, и я нахожу немного энергии повернуть мою голову, чтобы посмотреть на него.

Выражение его лица успокаивает.

Его решение уехать закладывает борозду забот между его бровями.

— Иди к ней, — говорю ему я, предлагая это. Поскольку он только что подарил мне гораздо больше. Он сказал, что вернётся, и этого пока достаточно для меня, даже если этого слишком мало для моего монстра. — Иди к ней и пообещай обеспечить ей безопасность. Это всё, что хотят дети. Быть счастливыми, любимыми и в безопасности.

Он замирает, подбирая слова.

— Ты можешь однажды в будущем встретиться с ней, если пожелаешь. С Алисой, я имею в виду.

«Я бы с радостью». Понимание этого настоящий сюрприз для меня.

— Нет, — вместо этого произношу я. — Мой мир состоит из одних монстров. Это не место для маленькой девочки.

Он кивает головой, его челюсть напрягается, когда он спрашивает:

— А как насчёт её отца?

И тогда я улыбаюсь. Это — улыбка охотника.

— Её отец — и мужчина, и монстр. Его мир — мой. И если он не вернётся, я буду охотится на него, и я найду его.

Его улыбка соответствует моей.

— Он с нетерпением ожидает преследования.

И тогда он уходит.

И я остаюсь один.

Но это ненадолго.

Поскольку охотник и хищник пришли к соглашению.

Тьма может выжить в отсутствии света — просто нужно верить. Поскольку свет всегда возвращается. В конце концов, ты не получишь одно без другого.

Эпилог

Где-то в Европе

Она потягивает свой кофе, мужчина за соседним столиком старается незаметно поглядывать не неё.

Это всё платье.

Оно кричит, чтобы все на него посмотрели, жаждали и желали.

Красное — как кровь. Как то яблоко, предложенное Белоснежке. Как цвет знака стоп. Предупреждение. Соблазнительное приглашение.

Она улыбается.

Скромно, и это противоречит правде о ней.

Он возвращает улыбку. Только его улыбка честная, открытая и наполнена всем тем, чего нет в её.

Мужчина кричит о богатстве: с его дорогими часами и сшитым на заказ костюме.

Он идеальная мишень.

Она могла бы съесть его живьём.

— Могу я предложить Вам еще? — спрашивает он, когда встаёт и приближается к ней. — Или возможно, мы бы могли отправиться в маленький винный бар вниз по дороге. Перекусим чего-нибудь?

А он милый.

— Я не хожу никуда с незнакомцами, — скромно отвечает она, противореча своему новому кричащему платью, так любовно ласкающее её изгибы.

Он протягивает руку:

— Трэвис, Трэвис Корт. А Вы?

«Попался».

Она скользит своей рукой в его, её большой палец, лаская, надавливает на пульс на его запястье.

— Лили. Вы можете называть меня Лили.

Конец