– Вы хоть читали его медкарту? Вы понимаете, какой опасности себя подвергаете, мэм?

– Я отлично понимаю, что делаю. Не вам сомневаться в моей компетентности. Останьтесь за дверью, если будете нужны – я вас позову, – она перевела взгляд на парня. Охранник, пожав плечами, вышел и закрыл за собой дверь. – Так лучше? – спросила Хлоя, улыбаясь, будто только что принесла старому другу кофе, а не сняла с буйного пациента наручники. Парень едва заметно кивнул. – Так… думаю, ты видишь, что я тебе доверяю. Можешь ли ты довериться мне в ответ? Хотя бы немного? Можешь назвать своё имя, если помнишь его? – парень поджал губы, и Харрис вздохнула. – Хорошо, если ты не помнишь, я могу спросить у медсестры, – сказала Хлоя, поднимаясь со стула. Она поравнялась с диванчиком, направляясь к двери, когда парень разомкнул губы и тихо, будто через силу, сказал:

– Сэм… Эллис, – он поморщился, будто от боли. Девушка остановилась.

– Очень хорошо, Сэм, – подбодрила она его. Заметила, что парень так и остался сидеть, оставив руки за спиной. Прищурилась. – Тебе удобно? – спросила Хлоя. – Может быть, хочешь устроиться как-то по-другому? Наверняка у тебя затекли руки. Можешь сесть так, как тебе удобно, я подожду.

Парень чуть передвинулся назад, перенося вес с ног на диванчик. Потом, закусив губу, медленно попытался выпрямить руки. Харрис услышала, как он задерживает дыхание, чтобы не издать ни звука. Осознала, что Сэм, скорее всего, проводил в оковах бо́льшую часть времени. Наверняка его плечи сейчас просто горели болью, но парень молчал. Старался молчать, по крайней мере.

Он опустил руки на колени, осторожно, дрожащими пальцами начал растирать запястья. Хлоя села обратно, за свой стол.

– Ты знаешь, почему находишься здесь, Сэм? – спросила она. Парень кивнул. – И почему же?

– Я опасен, – безжизненным голосом ответил он.

– А конкретнее? – попросила Хлоя. Сэм снова на секунду замялся, и будто бы через силу, начал говорить – Харрис оставалось лишь следить за речью пациента буквально по карте, что лежала перед ней на столе. Он повторял всё, вплоть до терминов, слово в слово, безупречно, будто его специально для этого натаскали. Это становилось всё более и более странным. Мимолётно Хлоя вставляла маленькие простые вопросы, и Сэм на них отвечал – в основном, на те, которые не касались его личности. Странно – внешне он казался абсолютно нормальным человеком. Но его ответы были идеальными образцами, словно выписанными из учебников по психиатрии. Хлою это смущало, как смущали и паузы перед его словами, как будто он пытался понять, какой ответ от него ждут.

Наконец, Харрис прекратила задавать вопросы, делая вид, что что-то записывает. Она закрыла волосами лицо, и теперь могла искоса поглядывать на своего подопечного – уже стало ясно, что его заставили выучить ответы на все стандартные вопросы, и добиться от парня правды было невозможно.

После всего лишь минуты тишины, Хлоя увидела, как он начинает дрожать. Парень не знал, куда девать руки, и потому неловко прятал их, и тут же опускал обратно на колени, словно боясь, что это посчитают странным. Он зажмурился на секунду, и тут же резко открыл глаза. Набрал в грудь воздух. Харрис прекратила «писать», ожидая, что он скажет.

– Я всё правильно сказал, доктор? – почти шёпотом спросил Сэм. Хлоя чуть нахмурилась, поднимая на него взгляд. Парень, избегая на неё смотреть, опустил голову. – П-простите… мне нельзя говорить первым… я забыл… – Харрис поднялась с места и приблизилась к нему. Развернула одно из кресел, и села совсем рядом. Не настолько, чтобы псих мог бы кинуться на неё и придушить прежде, чем она что-то вякнет, но всё же, намного ближе, чем раньше.

– Почему ты так говоришь? – спросила она. Сэм снова зажмурился, закрывая лицо руками. В этом жесте было почти столько же отчаяния, сколько и у матерей, чьи дома были взорваны – по коже Хлои прошёл холодок, когда она почувствовала это.

– П-простите… – каждое доброе действие по отношению к себе этот парень воспринимал очень странно. Доброта, обращённая к нему, заставляла его нервничать ещё больше. Он осмелился задать ей один вопрос, и сейчас, казалось, старался сжаться, не зная, куда себя деть, чтобы не получить наказание за это. Странный у него был доктор, если Эллис считал это нормой.

– Сэм, это был не тест. По крайней мере, не такого рода, какого ты думаешь. Здесь нет правильных и неправильных ответов, – серьёзно сказала Хлоя. Парень, дрожа, сцепил руки в замок. – Здесь тебе хотят помочь. Никто не станет тебя наказывать за твои слова. Тебе не нужно меня бояться, ясно? – девушка наклонилась вперёд, протягивая руку и осторожно касаясь плеча пациента. Тот вздрогнул всем телом, будто ждал удара, а не короткого поглаживания.

Харрис мягко, будто шагая по минному полю, готовая в любую секунду отскочить в сторону, погладила его по плечу. Потом медленно перевела прикосновения на шею, заставляя чуть опустить плечи, что заодно позволило бы незаметно заставить его поднять наконец голову. Удивительно, но Сэм на это не реагировал – он лишь жмурился, ожидая, пока поглаживания прекратятся, но поднимать на неё глаза явно не собирался.

– Тебе неприятно? – спросила девушка, наткнувшись кончиками пальцев на длинный шрам. Эллис судорожно сглотнул, можно было практически услышать, как колотится его сердце.

– Доктор?..

– Откуда это? – задала вопрос Хлоя, вынуждая-таки его поднять голову и показать ей шрам полностью. Парень, не открывая глаз, ответил:

– Пытался повеситься… доктор.

– Ты не боишься повеситься, но боишься меня? – ступила она на опасную территорию. Сэм быстро втянул в себя воздух.

– Есть вещи страшнее смерти, – еле слышно сказал он. И крепче зажмурился, будто поняв, что сказал лишнее.

– Можешь снять верхнюю одежду? Я хотела бы понять, что ещё ты пытался с собой сделать, – парень отчаянно замотал головой, сжимаясь. – Почему ты боишься меня, Сэм? – осторожно спросила Хлоя. – Ты можешь со мной разговаривать. Посмотри на меня, пожалуйста, – она притронулась к его щеке и тут же убрала руки, отстранилась, одёрнув себя. По-хорошему, Харрис и так уже нарушила кучу правил, ей не стоило так доверять человеку, у которого в карточке было написано столько жутких диагнозов. Психи могли быть опасными, и хоть девушка уже сомневалась в том, что Эллис действительно болен, ей не стоило рисковать.

В ответ на её просьбу парень лишь помотал головой, снова её опуская.

– Прошу, посмотри, – повторила Хлоя. – Знаешь, – она откинулась назад в кресле, отодвигаясь, давая Сэму личное пространство, – у меня в кабинете нет зеркала. А с тех пор, как я вернулась со службы в горячей точке, мне очень нравится следить за собой. Если бы ты сказал, как я выгляжу, ты бы мне очень помог, – вместо давления девушка выбрала обычную уловку. Эллис помедлил, а потом всё же взглянул на неё – исподлобья, с опаской. Хлоя улыбнулась ему, поправляя свои волосы. Парень молча оглядел её. – Ну, что скажешь?

– Всё в порядке, – ответил он. – Вы… отлично выглядите, доктор, – теперь Сэм стал казаться каким-то безучастным, словно уже отчаялся понять, что происходит, и как ему нужно себя вести. Он как будто понял, что уже не сможет исправить всего того, что натворил за последние полчаса – так что смирился и решил просто ждать своей кары. Так выглядели военнопленные, с которыми Хлое довелось работать. Но в «мирной» больнице это выглядело ненормально.

Парень закрыл глаза и начал постукивать пальцем по колену. Он казался странно расслабленным, как будто наслаждался последними секундами свободы.

– У тебя красивые руки, – заметила Хлоя. Эллис опустил веки и качнул головой. – Ты музыкант? – он опять непонятно мотнул головой, отказываясь отвечать, и продолжил сосредоточенно постукивать. – Ладно, Сэм, – сдалась Харрис. – На сегодня мы закончили. Я вижу, тебе нужно отдохнуть, верно? – она поднялась и вернулась за свой стол.

Однако что-то не позволило ей нажать на кнопку сразу. Она сделала вид, что перекладывает медкарту, что-то печатает на компьютере. Это было странно, но Хлое показалось, что постукивания Сэма имеют какую-то систему. Она думала, что это была мелодия, но паузы были слишком странными, ритм – слишком сбитым. Что…