— Что ты имеешь в виду? — перед глазами Романа тотчас пролетели воспоминания о трупах на заправке и Лизины откровения относительно её способности чувствовать зомбированных. По спине пробежали мурашки.
— Мне кажется, я понимаю другие языки.
— Ну… — Коршунов готов был облегчённо вздохнуть. Он сделал удивлённый вид, после чего улыбнулся. — Я вот тоже. Четыре языка понимаю.
— Нет! — Марина, похоже, немного рассердилась от подобного ребячества. — Я не об этом, — она сделала глубокий вдох, после чего медленно выдохнула, позволяя себе этим выиграть несколько секунд на размышления. — Ты учил эти языки, а я — нет. Например, у меня в бардачке лежит инструкция. Целиком и полностью на китайском. Без каких-либо картинок, без переводов на другие языки, даже без намёка на перевод. И я понятия не имела, от чего она. Несколько раз Сашку спрашивала о ней, но он ничего не отвечал. И вот, когда это все началось и инструкция попала мне в руки снова, я её прочитала. Почти полностью, Ром. И, не поверишь, там практически полная Камасутра!
— Тогда при чём тут инструкции?..
— Там вполне научно описывается, как и где лучше…
— Прошу, не продолжай, — замялся юноша. — И что с этим делать будешь?
— Понятия не имею, — Марина пожала плечами. — Знаешь, лет пять тому я бы за это душу продала. А сейчас зачем оно мне? Не искать же по миру живого китайца, чтобы поговорить с ним.
— Но у тебя Лиза есть.
— О чём ты?
— Я не думаю, что всё, что сейчас происходит, навсегда, — Коршунов смотрел куда-то в небо. — В какой-то книге мысль была, что человечество бессмертно, а вот цивилизацию сохранить — проблема.
— «Метро 2033», если не ошибаюсь.
— Не суть, Марин. Я к тому, что мы и так губим нашу цивилизацию. И уничтожим её окончательно, если продолжим в том же духе. Детей нормально воспитывать надо, понятия о культуре и образовании им прививать. Посмотри на Лизу. Она ведь умный ребёнок. Взять несколько таких детей, и вот тебе уже полноценные строители ячеек общества.
— Мелкий ты сам ещё, а уже о глобальных проблемах думаешь.
— А кто, если не я?..
Коршунов хотел было что-то ещё добавить, да не успел. Треща ветками и сухой травой, что-то приближалось к импровизированному палаточному лагерю. Лиза даже не слышала ничего, ведь смотрела уже на десятый сон, а вот Роман с Мариной насторожились.
Женщина подожгла конец палки, до этого коптившейся в костре. Коршунов схватился за нож. Оба притихли и замерли на своих местах, то и дело поглядывая на палатку, в которой спала девочка. Сердцебиение заметно участилось. Обоим стало страшно, но никто из них этого не показывал.
Треск веток слышался всё ближе, время тянулось всё медленнее. Напряжение нарастало. И вдруг из-за кустов нарисовался человеческий силуэт.
Это был мужчина. Высокий, широкий в фигуре, на вид не меньше сорока лет. И, что главное, живой. Но ни Рома, ни Марина не сдавали позиций, даже несмотря на то, что мужчина однозначно был сильнее их двоих вместе взятых. Да и было у незнакомца лицо, что называется, «криминального» типа. Коршунов не оставлял мысли, что поблизости рыщут и его «дружки». Однако, увидев враждебно настроенных аборигенов, в качестве жеста доброй воли, незнакомец поднял руки над головой, продолжая приближаться.
Марина с Ромой отступать не собирались, даже несмотря на то, что страх постепенно снова накрывал их с головой. Подоспевший гость, заметив это, заговорил первым:
— Константин, — представился он, осторожно протягивая правую руку. Левую он всё ещё старался держать над головой. Когда же понял, что здороваться с ним не спешат, продолжил. — Что, рожа у меня такая жуткая?
— Да, — честно ответила Марина.
— Я думаю, нам стоит как можно быстрей прийти к консенсусу, — молодой человек самую малость расслабился, после чего, отведя нож в сторону, пожал новому знакомому руку. — Роман.
***
Несомненно, Константин представлял выгоду для путников, ровно как и путники для Константина. Идти теперь пришлось пешком, так что мужчина пришёлся как нельзя кстати. Его сила позволила «повесить» на него больше вещей, чем на других. Однако стоит отметить, что Лиза нового спутника сторонилась. Он казался ей просто неприятным человеком, о чём она даже сказала Роману.
Ко второму дню пути о Константине стало известно немного больше. Как оказалось, догадки Марины не обманывали её — гражданин Широков действительно был судим, причём неоднократно. Он рассказал об этом сам, посчитав, что доверие должно строиться на честности. И в чём-то мужчина оказался прав — других он к себе расположил. Но не Лизу.
Константину только стукнуло восемнадцать, когда он сел в тюрьму впервые. Тогда он был ни в чём не виноват — его подставили. Причём сделал это родной брат. Широков младший оказался всего лишь не в то время не в том месте. Алексей, тот самый «добрый» старший братец, в приступе ярости убил свою жену за измену. Костя же просто пришёл к ним в гости. Соседи, услышав женские крики, вызвали милицию ещё до его прихода. Товарищи стражи порядка разбираться не спешили. Да и соседи вступились за Алексея, ведь поверить не могли, что на такое он был способен. Конечно же, свою роль сыграла и коррупция, но это уже совсем другая история.
Будучи обезволенным, мужчина попал в довольно своеобразную компанию, благодаря которой, выйдя на волю, смог встать на ноги. Но, стоит заметить, что этот процесс становления не был от начала и до конца легален. Где именно приходилось переступать за грань дозволенного законом, Широков предпочёл не уточнять, что, собственно, не дало Роме с Мариной понять, за что же Константина лишили свободы во второй раз.
Шли они преимущественно лесами, от чего зараженных и не встречали. Останавливались у воды, много не ели, не пили. Широков захватил с собой фильтр для воды, что дало возможность не тратить собственные ресурсы. Пару раз он даже поймал какую-то мелкую животину, которую после успешно разделал и приготовил на костре. Без соли, перца и приправ, конечно, было не то, но, конечно же, лучше, чем ничего.
К четвёртому дню, когда вода, запасённая на одном из родников, уже почти кончилась, путники набрели на какую-то деревню. Подходить было страшно, ведь с холма было видно, что всё население этого живописного уголка вышло на улицы, причём в зомбированном виде. Несколько нелюдей даже кого-то ели, повалив на капот старых жигулей. Видимо, это был последний выживший.
— Их стало больше, — заметила Марина. — Раньше ж по домам сидели…
— Они изменились, — Лиза взяла Коршунова за руку. — Эти страшней.
— Страшней? — Рома взглянул на девочку.
— Да. Они больше не «люди».
Выбора не было. Оставалось ждать ночи, чтобы мертвецы стали менее активными, и спускаться в этот ад. Причина была одна: припасы. С каждым днём их было всё меньше и меньше. Идти налегке, конечно, было приятно, но вариант голодной смерти не радовал никого, в том числе и Широкова, который без проблем при наличии какого-нибудь оружия мог подстрелить живность. Ловушки на зайцев, конечно, не утрачивали пока своей ценности, но сами зверьки уже «приелись». Да и жалко их было.
Время тянулось мучительно медленно. Марина о том да о сём разговаривала с Лизой, Роман с Константином планировали свой маршрут, рассматривая сверху деревушку. Несомненно, это был риск, в какой-то степени даже неоправданный. Но есть, а тем более пить, хотелось всем.
С наступлением темноты, вооружившись ножами, мужская часть лагеря принялась спускаться вниз. Несмотря на все старания вести себя тише, небольшой шорох они издавали. То ветка под ногами хрустнет, то листва предательски шелохнётся. Однако внизу стало проще, хоть и гораздо опасней. Зомбированные держались ближе к домам, но не заходили в них.
Пришлось идти по центру дороги.
Константину сейчас стало действительно не по себе. Рому же постепенно сковывал страх. Но ни один, ни другой не показывали друг другу того ужаса, что снова занял место внутри них. Оба молчали. Широков шёл впереди — его младший товарищ держался в нескольких метрах позади, то и дело оборачиваясь назад.
