========== Пролог ==========
Дарлин Сиснера, Король Тира, стоял в сердце Твердыни, бывшего местом упокоения великого меча Калландора. Его взгляд скользнул к узкой дыре в самом сердце, куда Ранд ал’Тор вонзил знаменитый клинок, чтобы сохранить его в безопасности до своего возвращения. Теперь Лорд Дракон был мертв четыре месяца, и Мир Дракона был установлен, его последний дар миру, который он спас.
Дарлин искренне радовался за Мир Дракона, радовался, что такая ужасная потеря жизни, которая была в Последней Битве, не будет вестником еще большей, затянувшейся потери. Потери, которые нанесут монархи, борющиеся за власть и территорию. И с этими словами его мысли вернулись к сути сегодняшнего дня, к той же цели: единству противостоящих сил. Тир, до последних нескольких лет, запретил использование Единой Силы, и поэтому был идеальной нейтральной территорией для того, что должно было произойти сегодня. Дарлин проглотил свою нервозность по поводу использования Единой Силы, продукта жизни и управления всей своей жизнью, и сосредоточился на своих гостях, входящих в сердце Твердыни.
Слева от него, лицом к королю Тира, шла Певара Тазановни, Хранительница Печатей, Пламя Тар Валона, Престол Амерлин, избранная после Последней Битвы. Ее сопровождали Кадсуане Меледрин из Зеленой Айя и Морейн Дамодред из Голубой (также двоюродная сестра Дарлина) в сопровождении своих Стражей.
Справа от него, лицом к Дарлину, шагал Логайн Аблар, новоиспеченный Разрушитель Печатей, Клык Дракона, М’Хаэль Черной Башни. В качестве сопровождающих выступал Джахар Наришма, Калландор в ножнах за спиной, и Андрол Генхальд, два новых члена недавно сформированных Теламонов, элиты Аша’Ман.
Оба предводителя их Башен сидели перед Дарлином за дубовым столом, принесенным в сердце Твердыни для этого случая; их сопровождающие стояли позади них. Дарлин пролистал бумаги, которые он принес с собой, результат трехдневных дебатов между двумя сидящими перед ним людьми. Он привел бумаги в порядок и передал документ, смоделированный по образцу Мира Дракона, Певаре Седай.
— Сначала дамы, — сухо усмехнулся он. Брови Певары поползли вверх в ответ на шутку, но она без комментариев просмотрела документ. Через несколько минут, убедившись, что все правильно написано, Певара Седай написала свое имя на выделенной линии и капнула белым воском на бумагу, которую прижала Пламенем Тар Валона. Она передала документ Логайну с вымученной улыбкой. Логайн сам просмотрел его, потратив немного больше времени, прежде чем написать свое имя, втиснув Драконий Клык в черный воск и вернул Дарлину.
Дарлин подавил желание вздохнуть с облегчением, благодаря за сдержанную реакцию, и передал документ клерку, который затем перепишет его и отправит эти копии всем нациям, а также Тар Валону и Кэймлину. Первоначальный проект, на котором были выгравированы неопровержимые печати Престола Амерлин и М’Хаэля, останется в Твердыне, запертым, как в сейфе, если что-нибудь случится с копиями.
— Так начинается Мир, — произнес Логайн, вздохнув с облегчением. Певара Седай кивнула.
— Мир, за который умерла моя предшественница. Этот пакт, Пакт ал’Вир, способствует единству между нами, братьями и сестрами в единой силе. — Певара протянула руку Логайну, который пожал ее с легкой ухмылкой.
Ранд ал’Тор, Возрожденный Дракон, с гордостью смотрел на эти события в Камне Слез. Бассейн перед ним, отображая события, как будто это было окно в реальности, рябил, когда он позволил образу исчезнуть. Ранд был рад, что доверился Логайну. И новая Амерлин была вдохновенным выбором. Он верил, что она сможет разорвать короткую цепочку эффектных неудач, которые поднялись от Красной Айя к Престолу Амерлин.
Ранд провел рукой по пустой, но теперь уже полной книге в кожаном переплете, выжигая на бумаге еще несколько предложений. Он все еще владел воспоминаниями Льюса Тэрина, как действительно своими собственными воспоминаниями, и не собирался позволить им пропасть даром, когда они смогут помочь миру.
Ранд закрыл книгу, на обложке красовался Клык Дракона. Книга содержала подробные описания и инструкции по плетениям и тер’ангриалам, которые были утеряны после Эпохи Легенд. Он основал Черную Башню как оружие против тени, пытаясь исправить ошибки, причиненные порчей во имя мужчин-направляющих. Это переросло в нечто большее, как и должно было быть. Это начало расцветать во что-то великое, и он не позволит этому наследию рассыпаться из-за своей неопытности.
Пора было приступать к работе.
========== Глава 1 ==========
Колесо времени вращается, и Эпохи приходят и проходят, оставляя воспоминания, которые становятся легендой. Легенда превращается в миф, и даже миф надолго забывается, когда снова наступает Эпоха, которая его породила. В одну Эпоху, которую некоторые называют Четвертой, поднялся ветер. Ветер не был началом. У Колеса Времени нет начала, но это было только начало.
Ветер дул с гор, перекатывался через песчаные холмы и густые леса в Двуречье, в растущий город Эмондов Луг. Он прошел мимо мэра и его жены, все еще скорбящих о своей дочери Эгвейн. Скорбя, но гордясь своей маленькой девочкой. Ветер поднял им настроение, как это обычно бывает со свежими бризами, и они двинулись дальше. Ветер дул все дальше и дальше, в город Кэймлин, через внешний и внутренний город, и во дворец. Ветер трепал волосы Илэйн Траканд, Королевы Андора, наблюдавшей за восстановлением дворца. Также, как город вокруг него отстраивался так же, как все земли медленно возрождались.
Ветер повернул на юг и направился к югу от Кеймлина, к тому месту, что когда-то, всего два года назад, было заброшенной фермой. С тех пор все изменилось; теперь это был шумный самоподдерживающийся военный комплекс. Но единственными солдатами, которые пришли сюда, были Посвященные. Люди, которые пришли, чтобы научиться направлять саидин. Учиться в Черной Башне.
Внутри комплекса, окруженного массивной черной стеной, стояли все постройки маленького городка: кузницы, плотницкие, портные мастерские, конюшни и прочие постройки, даже таверны и несколько постоялых дворов. Черная Башня выросла с намерением соперничать и в конечном итоге преуспеть с БелойБашней и Тар Валоном на севере; это означало, что она должна была поддерживать себя и своих жителей любым возможным способом. И среди всех мирских рабочих и горожан шагали люди всех народов в длинных черных мундирах с мечами, Аша’маны.
За городом, как можно дальше от него, молодой человек Рифтен Арасон сидел на валуне, прислонившись спиной к самой стене, и точил меч. Серебряная булавка с изображением меча на левом воротнике его сюртука указывала на то, что он был Посвященным, звание между Солдатом и полноценным Аша’Маном. И хотя ему не терпелось получить драконью булавку, которая будет обозначать его как Аша’Мана, он был доволен мечом.
Рифтен, «Риф», как он любил, чтобы его называли, в последний раз провел своим мечом о точильный камень, прежде чем проверить лезвие большим пальцем.
— Острый, как Врата, — усмехнулся он. Ни один меч не может быть таким острым, как невероятно острый край Врат, но Рифу понравилось сравнение. Это звучало очень… как Аша’Ман. Сделав несколько взмахов, Риф вложил меч в ножны и направился к казарме.
Он шел медленно, стараясь насладиться относительной тишиной, царившей вдали от поселений Башни. Если не считать стены, это могло быть очень большое поле. Он нисколько не жалел, что пришел в Черную Башню, но иногда скучал по охоте в лесах высоко в Горах Тумана со своими «дядями». Тишина, деревья и трава, запах цветов и пение птиц. Может быть, когда он заработает свою драконью булавку, он ненадолго уйдет домой. Но это был не тот день.
Когда Риф приблизился ко второму поселению ЧернойБашни, где жили Аша’маны и Посвященные, его шаг ускорился. Он любил природу, но пришел посмотреть на Черную Башню и ее города как на что-то вроде второго дома. Он прожил здесь полтора года, и за это время территория значительно выросла. Трудно поверить, что изначально это была заброшенная ферма.
