Коньков старательно скрывал досаду, делал хорошую мину при плохой игре, - Ну да никто не в накладе. Опростоволосился сыщик, взял ложный след. На старости лет не своим делом занялся - вот и получил "клад". Генеалогическое древо рисовал, дурень...

- А что с объявлением инюрколлегии делать будем? - спросил он, - Надо бы соседку известить...

- Схожу к ней в субботу, - равнодушно сказала Лиза, - Куда эта газетная вырезка задевалась, не видел, Паш? Может, у нее что получится, у клуши этой...

Лето пролетело, как одна копеечка. Дожди зарядили, дачные электрички опустели, о ремонте второй половины дома, слава Богу, и думать не надо разве что на будущий год, но до него еще дожить не мешает.

Однажды, во время одного из редких теперь визитов в Малаховку, Павел и Лиза наткнулись возле своей калитки на соседку: принарядилась, причесалась, волосы даже покрасила и сумочка через плечо. Уже не зачуханная здешняя тетка, а приличная немолодая дама, и тон вполне светский:

- Лизанька, голубушка, я вашей маме ключ оставила, она обещала за моим зоопарком присмотреть. По-соседски...

- Надолго едете? А то мама вечно все на себя взваливает. У нее все же работа, и дом, и здоровье не так уж.

- Ах полно! - воскликнула Галина Петровна и даже руками всплеснула, как чувствительная барышня, - Что мне там делать, в этой Франции! Вступлю в права наследства - адвокат уверяет, что эта процедура не затянется. Дом сестры Анюты поставлю на продажу - она, бедная, жила в полном одиночестве, ни родных, ни друзей... А мы тут без нее как горевали!

Дама высморкалась, утерла слезы. Горевали они, как же!

- Вы, Галина Петровна, денег оставили на кошачью еду? - сурово спросила Лиза. - А то у мамы лишних нет.

- А как же, а как же!

Ну другой человек - куда девалась вечная готовность поскандалить? Само терпение, сама любезность. В добрый путь, во Францию, в дом под Парижем, который нелюбимой сестре Анне достался от богатой барыни Мансветовой - значит, признала все же дочку единственного сына. Какие страсти кипели, ревность, обиды, страхи, утраты - все улеглось, утихло, в прах обратилось. Все умерли - только эта вот престарелая наследница, не скрывая радости, спешит получить от жизни свою долю счастья.

В доме Лизу с Павлом ожидал еще один сюрприз: накануне Славка-татарин, вечный курортник, в местную больницу угодил. После великого скандала на бытовой почве.

- Что тут удивительного? - пожал плечами Павел, - Впервой, что ли? Кто его отметелил - пасынок, небось? Олег?

- Ну, Олег, - нахмурилась Марья Фоминична, - Велел Славке компостную яму вырыть, а тот копнул в углу сада прямо по верху - и, на тебе, корзинка гнилая, а в ней серебро столовое, с вензелями. Ну как Варвара наша притащила ложку.

Вот куда летала хитрющая птица - в угол соседского двора. Спрятал-таки верный слуга купеческое добро, зарыл в саду около того флигеля, которого давно уже нет.

- Так за что же Славке-то досталось?

- Ему бы, дураку, все сразу Олегу отдать, а он на улицу пошел, с прохожими толковать. Ложка-вилка за бутылку и все дела. Как это у него присказка...

- И Олег проведал?

- Тут же, в тот же миг. Крику было!

Лиза посмотрела на мать подозрительно: с чего это ты разволновалась? Какое нам-то дело? Пусть себе дерутся.

- Видите ли, есть одно обстоятельство, - вмешался Юрий Анатольевич со своего дивана, - Вашей матушке Слава предложил одну вещицу - ну да, за бутылку. Вот, взгляните, молодые люди.

Павел взял из его протянутой руки "вещицу" - небольшой, с ладонь, образ без оклада. Божья матерь с младенцем. Скорбный лик - напряженный взгляд прямо тебе в глаза, стиснутые узкие губы. Сохранилась иконка на удивление, краски неяркие, но живые, чистые.

- В той же корзинке лежала, в тряпицу обернутая. Вот Юрий Анатольевич говорит, отдать надо, а я не хочу. Нечестивцам этим, Славке да Олегу - они и некрещеные вовсе. Лучше себе возьми, Павлуша, и ты, Лизанька...

Павел и так бы не отдал - а тут такая поддержка. Может, и недорого стоит такой образок - иначе бы купчиха с собой увезла, но довольно ему в земле лежать и по грязным рукам ходить... Взял со стола "тряпицу", аккуратно завернул иконку и спрятал в нагрудный карман под одобрительным взглядом Лизы.

- Я же вас неоднократно просил: снимаете с полки книгу - ставьте на место. На то же самое место...

- Может, уж и почитать нельзя? Из дома не уноси, в шкаф на ту же полку, - огрызнулась красавица, - Ничего с вашими книгами не сделается, хватит на ваш век.

Полупрозрачный намек на его возраст и нездоровье - так воспринял лизин выпад Всеволод Павлович - заставил его поморщиться и потянуться за валидолом. Павел прикрикнул:

- Хватит тебе, Лиза, дайте хоть поужинать спокойно. Папа, ну что ты из-за всякой ерунды...

- Это не ерунда! - дружно откликнулись оба противника, объединившись уже против Павла.

- Ну что, в самом деле, я такого сказала?

- Прекрасно вы понимаете, дорогая, и я вас понял. А ты, Павлуша, всегда в сторонке - может, это и правильно, но не слишком разумно.

Все трое пожалели про себя, что нет за столом миротворца Конькова, опять его в Швецию унесло, к семейству. При нем перепалок меньше, байку бы рассказал из жизни сыщиков.

Ужин был омрачен - такое случалось нередко. Всеволод Павлович демонстративно удалился к себе. Нет, телевизор он смотреть не будет. И не собирался, ничего хорошего, от стрелялок и слюнявых мелодрам его тошнит. Кино для недоумков.

Та-ак, выстрел по домочадцам сразу из обоих стволов. Тоже привычное дело. Но в одном отец прав: смотреть сегодня нечего...

Где-то около полуночи Паша проснулся от тихого смеха.

- Ты чего, Лизок?

- Вот послушай, это про нас.

Водрузила себе на живот толстенный том. Черный кожаный переплет, золотой обрез, факсимильный портрет автора - толстяка с умным, недобрым лицом - "Сочинения А.Н.Апухтина" - это из-за них за ужином перепалка была:

"КУМУШКАМ

- Иванъ Иванычъ фанъ-деръ-Флитъ

Женат на тетке Воронцова,

-Из нихъ который-то убитъ

В отряде славного Слепцова.

-Иванъ Иванычъ фанъ-деръ-Флитъ

Был только раненъ - я то знаю

А Воронцовъ? - Тотъ былъ убитъ...

Ахъ, нетъ! Не то! Припоминаю:

Ни Воронцовъ, ни фанъ-деръ-Флитъ,

Из нихъ никто не былъ убитъ,

Ни даже тетка Воронцова...

Одно известно: люди эти

И вовсе не были на свете,

И даже, кажется, наврядъ

Была и тетка Воронцова?

Но былъ действительно отрядъ,

Да только вовсе не Слепцова...

- Затем пронесся слухъ таковъ,

Что вовсе не было отряда,

А былъ поручикъ Пироговъ...

- Да былъ ли? Справиться бы надо.

И справками, в конце концовъ,

Одна лишь истина добыта:

Иванъ Иванычъ Воронцовъ

Женат на тетке фанъ-деръ-Флита. "

- Ну точно, это про нас, - согласился Павел, - Классика не умирает. А теперь спать давай, цитата ты моя любознательная.

К О Н Е Ц