========== 1 ==========

Плотва шла словно нехотя, и Геральту уже пару дней как надоело уговаривать ее сотрудничать. Обычно она была кобылой вполне покладистой. Не из норовистых скакунов, хоть и не тягловая. Здоровая и крепкая кобыла для хорошего похода, ни больше, ни меньше. На пути ведьмак ее не торопил, не испытывая никакой срочности. Даже специально обогнул крюком в полсотни лиг холмистые голопольские долины, мысль о которых будила не самые приятные воспоминания. Да и погода радовала. Не было ни зноя, ни холодных дождей. Только солнце и приятный, освежающий ветерок.

Но стоило лишь перейти пограничную заставу на перевале Мышаковом, что отделял Реданские владения от Северного Каэдвена, — началась катавасия.

Другого слова, кроме ругательного, на язык и не шло. Вроде бы дорога как дорога, — думал Геральт, — ничего необычного. Ни звука, ни шороха. Никакой преграды нет, ни камня, ни даже куска щебенки. Но вдруг, ни с того ни с сего, поворачивала Плотва с пути долой, и, ускоряя шаг, уходила в поле, а то и в лес, будто не пугали ее ни чаща, ни колючие кусты.

Геральт много раз надолго останавливался и чутко осматривал и обыскивал каждый локоть утоптанной дорожной земли и кустов вокруг, пытаясь понять, что оказалось так неугодно ее лошадиному высочеству.

Интуиция животного, порой, может быть острее многократно обостренного, в сравнении с человеческим, ведьмачьего чутья. Капкан, засада, дикие звери или чудовища — все могло быть. Но ничего из этого Геральту разглядеть, услышать или учуять не удавалось. Дорога была свободна.

И все же, упрямая кобыла не шла. Не этим путем. Через бурьян, кусты, репейник, но не по ровной и чистой дороге. На пятый раз Геральт, пропустив сквозь зубы ругательство, понял, что так и за месяц не осилит недельной дороги, и вынужден был смириться с причудами Плотвы.

Конечно, о причине такого поведения он догадывался. Эти места Северного Каэдвена давно были известны за свои богатые залежи лазурита, карондита и олеора — минералов с магическими свойствами, спрос на которые рождала очень удачно расположенная в этом регионе мужская школа магов в Бан Арде. Минералы залегали под землей очень густо, но достаточно глубоко, чтобы медальон лишь слабо подергивался в местах очень близких к поверхности выходов.

Плотва же, как теперь понял Геральт, обладала к магическим минералам крайне обостренным чутьем. Порой, когда та забиралась в совсем уж густые кусты, огибая неприятную ей область, ведьмак всерьез задумывался, не обменять ли ее в ближайшем селе. Приходила также ему и мысль продать ее искателям минералов, но, к несчастью, Плотва огибала области с магическими камнями, а не шла к ним, а за такое едва ли заплатили бы много.

Несколько дней ведьмак провел в седле и к исходу недели уже весь изошел на мат, адресованный своей непутевой лошади, которая, словно нарочно, вела его по самым густым зарослям, колючкам и репейникам. Вдоволь исколовшись и изрезавшись об острые ветви, Геральт был несказанно рад только еще почуять отголоски печного дыма — впереди, в паре лиг, стояло село.

До села, впрочем, он доехать не успел. На холме, под высоким, раскидистым дубом, возле которого стоял путевой столб, его остановил громкими воплями выбежавший навстречу рыжеусый крестьянин.

Крепкого, на вид телосложения, и широкоплеч и ростом довольно высок. Но вопил он так, что Геральту сделалось немного тошно.

— Мастер ведьмак! Мастер ведьмак! Прошу! Погодите! Дело у нас к вам. Прошу, погодите!

Давно не было у меня заказов — подумал про себя Геральт.

Остановив Плотву, он спешился.

— Что такое?

— Проклятье на нас пало, милсдарь ведьмак. Выручите! Не поскупимся! Я вам святым Лебедой клянусь. Сколько хошь дадим. Только помогите.

Наученный опытом, Геральт знал, что «сколько хочешь» обещают только два типа людей — бандиты и нищие. На бандита, на первый взгляд, этот тип не походил. Но Геральт на пути видел всякое. Бывали негодяи с лицами святых, а бывали уроды с чистейшим сердцем. Потому всегда предпочитал уточнить вопрос цены сразу.

— Сколько хочешь, — это сколько в кронах?

— А сколько вы берете? Вам бы с прокопфом потолковать, он скажет…

Торгуется — значит, скорее всего, не врет. Либо хитер безмерно.

Геральту доводилось видеть и хитрейших лжецов, и честнейших на свете. Делить людей по внешности он давно перестал. А потому сомневался.

— А что за проклятье?

— Я бы вам рассказал, милсдарь ведьмак… Но тут это. Дело честно секретное. Конфиденциальное! Строгой важности.

Эти слова Геральту не понравились. Проклятье, само собой, всегда серьезное дело. Но о нем, обычно, и без лишних разговоров знает вся округа. С другой стороны, вполне возможно, что действие проклятья легко скрыть, а потому его не раскрывают кому попало. Так или иначе, приходилось выбирать.

Крестьянин поднажал:

— Наша деревня — вон там, милсдарь ведьмак. Убережье зовется. Потому как у берега реки. Доедем враз. А там послушаете прокопфа, а?

Геральт пригляделся: до Убережья было меньше полулиги. Если бы бандиты захватили деревню, едва ли дымили бы все печи, а ведьмачье обоняние ощущало аромат свежеиспеченного хлеба. Да и по лицу этого крестьянина, по его голосу, Геральт не мог сказать, что он врет.

— Что же за секретное дело такое?

— Милсдарь ведьмак, не почтите за грубость. Прокопф вам в деревне расскажет. Я вас святым Лебедой заклинаю, соглашайтесь, а? Денег вам дадим — уууй. Со всей деревни соберем. Вы только помогите, у нас ведь житья нормального с той поры нету.

Геральт ненадолго задумался.

Я, ведь, соглашался и на более рисковые заказы. А тут — мужик, в глазах мольба и счастье, что подвернулся, наконец, ведьмак. И даже медальон не дрожит.

А, будь, что будет.

— Добро, — сказала Геральт, взяв Плотву под уздцы. — Показывай дорогу к Убережью. А пока — расскажи, что за проклятье на вас легло.

— Ну не могу, мастер ведьмак. Говорю же — прокопф расскажет. Вы уж смилуйтесь. А то вдруг вы не согласитесь на работу. А нам потом сраму не оберешься.

— Ладно, — Геральт был привычен к суевериям, — но хоть скажешь, как тебя зовут?

— Рысик звать, милсдарь ведьмак. В армии служил, в бурой хоругви. С нильфами бился под Новиградом. Ежели чего — вам ночлег обещаю и заступ. Опротив меня никто в деревне переть не посмеет. Потому как по морде получит, и еще легко отделается.

Когда человек называет свое имя, это всегда к лучшему. Негодяи предпочитают оставаться инкогнито.

— Я Геральт, — сказал ведьмак. — Что ж, веди, Рысик. Я в седле уж насиделся. А ты расскажи мне хотя бы о своей деревне, что имеешь право рассказывать.

========== 2 ==========

Деревня Убережье располагалась на берегу тихой и живописной речки Колейки. С первого взгляда становилось понятно, что живут здесь вовсе не бедняки. Эти места, как знал Геральт, славились своим благосостоянием и за пределами страны. Раздол многие годы был и оставался житницей Каэдвена. Конфликтов с соседней Реданией у каэдвенского государя давно не возникало, а нильфгаардцы досюда никогда не доходили. Не знавшие войн и разрушений, эти края долгие годы цвели и богатели. Урожаи, которые собирали здесь, кормили не только весь Каэдвен. Поставки ржаного и пшеничного зерна за большую цену шли и в сопредельные регионы Редании и Голополья.

Убережье являло собой пример того, как может расцвести крестьянская жизнь, если дать ей волю и не прижимать к стене податями и налогами. Дома здесь были крепкие и основательные, крытые тесом с глиняной черепицей, а не соломой. На окнах разукрашенные резные ставни. Коньки у крыш украшены деревянными фигурками птиц и зверей. Много где такое могли себе позволить лишь крайне зажиточные люди. В Убережье же это было в порядке вещей. Даже собаки тут оказались откормленные и добрые, в сторону Геральта совсем и не смотрели, не то что облаять. Пузатыми и раздобревшими были и кошки. Обычно они встречали ведьмака шипением, чувствуя в нем магию. Здешние не соизволили. Должно быть потому, думал Геральт, что им просто лень.