Звёзды. Далекие миры, хранящие тысячи тайн. Неизведанные земли, готовящие для каждого путника отдельную загадку. Если ты полон решимости получить ответ на любой вопрос, который задает путь к звездам, тебе достаточно направить корабль по проложенному штурманом курсу. Именно так он и делал каждый вечер на фоне розовых всполохов предзакатного неба. Корпус фрегата, переливаясь в последних лучах солнца, с первым импульсом двигателей рассекал атмосферу, направляясь ввысь к холодным облакам. В особо удачные дни, будучи ещё на стартовой площадке, он — капитан корабля — мог без труда разглядеть россыпь мелких белых огоньков в вышине, прячущихся за границей облаков. Но сегодня ему определенно не везло. Тяжелые свинцовые тучи грозно повисли над шпилями небоскребов, окаймляющих по периметру обозримый участок небосвода.
— Погода нелетная, — вздохнул капитан и с сожалением глянул поверх потертого крыла фрегата.
«Ветер меняется», — отметил разведчик, выходя из тени дерева. Несмотря на его инопланетное происхождение и жуткую на первый взгляд динозавроподобную внешность, капитан привык прислушиваться к его мнению.
— Значит, Ваккари, сегодня мы никуда не летим.
«Скорее всего», — с не меньшим сожалением подхватил пилот, заметив печальный взгляд командира. И вторя их диалогу, по козырьку кепки глухо хлопнула крупная дождевая капля, оповестив о начинающемся ливне.
«Хоть бы не гроза», — капитан обеспокоенно поднял голову, и тут же по носу ударила вторая капля. Не любил он грозу. В рваном звуке дождя с постоянным барабанным аккомпанементом таилось больше неприятностей, чем на пути к звездам. Попав под ливень, ты однозначно промокнешь, нахватаешь на себя мокрой грязи со двора и, скорее всего, простудишься. А первобытный страх перед попаданием молнии прямо в голову заставлял командира сжиматься каждый раз, как черное небо угрожающе вспыхивало.
— Джон! — Голос воспитательницы бесповоротно прервал предполетную проверку.
Приближающиеся шаги мисс Андерсон не заставили себя долго ждать, ведь она хорошо знала, в каком углу двора предпочитал прятаться Джон и играть самодельным корабликом — моделькой альянсовского фрегата, собранной им по схемам и деталям из детского журнала.
— Джон, почему ты не в столовой? — С заботой произнесла воспитательница, когда за высокой травой мелькнула знакомая кепка.
— Я не хочу ужинать, — последовал понурый ответ.
Мисс Андерсон понимала, что причина отказа от трапезы была не в самой еде или в закармливании до отвращения. Джону просто удобно быть одному. И момент, когда всех детей отводили в столовую, пересекая игровые площадки по пути из учебного корпуса, подходил как нельзя лучше, чтобы улизнуть во дворик с пустующей в это время верандой. На деревянном настиле воспитательница заметила стоящих в ряд пластиковых солдатиков, а у сиреневого куста восседал небольшой плюшевый динозавр:
— Собирай команду и пошли внутрь. Сейчас ливень начнется.
— Хорошо, мисс Андерсон.
Капитан сгрёб в обе ладошки по пятку фигурок, не забыв верного пилота, затерявшегося среди зелени, а разведчика и фрегатик зажал подмышкой. Неуклюже встав, он вынырнул из травы, дав воспитательнице увидеть не только кепку, но и ссадину на лице, которая намеревалась расползтись жуткой гематомой, подпирающей правый глаз.
— Это еще что? — Одновременно с раздражением и испугом ахнула Андерсон.
— Я подрался, — виновато раздув щеки, признался капитан и отвел взгляд в сторону, ища подходящее оправдание своему побегу из столовой и всему приключившемуся далее.
— С кем же? — Последовал дежурный вопрос, хоть Андерсон знала, кто из интернатских детей действительно любил задираться и махать кулаками, и Джон среди них не числился.
— Мы высадились на планете за Вуалью Персея, меня поймал вражеский робот… и я упал, — Джон снова перевел взгляд, и в этот раз посмотрел на деревянный настил веранды.
— Да, — протянула воспитательница, — планеты за Вуалью жестковаты.
— Так точно, мэм, — не поднимая головы, кивнул капитан, — бортовой врач меня вылечил, — он хотел было показать фигурку солдатика, исполняющего роль медработника, но случайно выронил её, и в стремительном рывке командира попутно повалились остальные члены экипажа.
— Кажется, всей твоей команде нужен срочный отдых и медицинская помощь, — на смуглом лице Андерсон сверкнула добрая улыбка, — твой бортовой врач должен был рассказать о необходимости медосмотра по прибытию на Землю, Джон.
— Да? — Задумчиво протянул капитан, безуспешно вытряхивая из пухлых ладошек траву, которую он случайно захватил, собирая солдатиков с земли, — он же инопланетянин, он еще плохо знает нашу науку.
— Тогда его надо срочно познакомить с мистером Чаквасом, — Андерсон протянула руку навстречу мальчику, но капитан не хотел больше ронять команду на землю, поэтому, кивнув со словами: «Так точно, мэм», он прижал ладошки и локти к торсу и, раскачиваясь, зашагал к учебному корпусу, где в медицинском кабинетике с утра до позднего вечера обитал тот самый мистер Чаквас. Возможно, сегодня от него не будет пахнуть спиртом, и он расскажет солдатам Альянса о пользе отдыха и своевременных осмотров.
Почему мистера Чакваса называли «мистером», а не «доктором», капитан не мог знать, да и навряд ли бы когда-нибудь узнал. Вообще, в школе-интернате у всех было по тайне, если не по две. Например, командир как-то мельком слышал, о том, что директором должна была быть мисс Андерсон, но миссис Удина свалилась на голову воспитателей и воспитанников, как снег на голову, «откуда-то сверху». Конечно, директор не была похожа на инопланетянина или, хотя бы, на генерала Альянса, но строгость и непреклонность, голубым льдом вмерзшие в её взгляд, выдавали в ней человека смотрящего на всех и всё свысока. От чего капитан не особо любил нечаянно натыкаться на «Мэм» в лабиринте коридоров школы. И сейчас, озираясь по сторонам, мельком заглядывая в открытые кабинеты классов, он нехотя шёл на встречу с мистером Чаквасом, прихватив всю свою команду.
Когда Андерсон открыла дверь в кабинет, их встретила тьма, которая мгновенно рассеялась с первым лучом коридорного освещения. Во вползшем в помещение свете воспитательница и капитан разглядели Чакваса — на койке у стены, накрывшись простыней, мирно похрапывал человек.
Мисс Андерсон тяжело вздохнула и хмыкнула. Не дождавшись реакции, она легонько подтолкнула капитана внутрь медкабинета и, заботясь о том, чтобы никто лишний не заметил, на что Чаквас тратит рабочее время, быстренько прикрыла дверь и включила свет.
Капитан заметил едкий запах лекарств. Возможно, этот запах тут был всегда, когда от доктора не разило спиртом.
— Может быть, не будем ему мешать? — Полушепотом протянул командир глядя на то, как Андерсон осторожно сдвигает простынь с седой головы Чакваса.
Когда ткань скользнула по его безмятежному лицу, и свет ударил по глазам, под строгий вопрос Андерсон: «Сколько можно, Кит?», доктор открыл глаза и, от неожиданности всхрапнув, поднялся на локтях.
— Где это я? — моргая, Чаквас огляделся по сторонам.
Его растрепанный и измятый вид показался капитану забавным, и он невольно улыбнулся, когда доктор уставился на него, и, будто ничего не произошло, снова откинулся на подушку.
— Снова ты, Джон, — простонал док, — что в этот раз? Выход в открытый космос? Повторюсь, у меня нет таблеток от вакуумной лихорадки.
— Мистер Чаквас?! — возмутилась Андерсон, — мы пришли по делу, а не просто так.
— Я просто так не хожу, — насупился капитан, чувствуя, что док не в настроении.
— Прости, Джон, — смягчилась воспитательница и тут же дернула Чакваса за рукав, — вставайте. Не стоит вам спать во время рабочего дня. Вам повезло, что пришли мы, а не директор.
— К чертям Удину, — махнул док и натянул на лицо простынь, — пусть увольняет. Я хоть высплюсь.
Капитан снова заулыбался, глядя, как смешно шевелится ткань надо ртом и усами дока, когда тот говорил. Да и Удину он недолюбливал так же, как и большинство. А это не могло не симпатизировать. Директор никогда не разделяла свободолюбие некоторых воспитанников, таких как Джон, который позволял себе прятаться в дальнем углу двора, чтобы вновь и вновь отправляться в межзвездное путешествие. Дисциплина и строгое соблюдение правил были у неё на первом месте.
