Литмир - Электронная Библиотека

Эпигон

СМЕРТЬ НА ВИЛЛЕ

Посвящается U.E.

ars longa, vita brevis est.

Есть вещи для человека непостижимые.

Попытки их постичь всегда принимают форму страстной многословной болтовни; поток слов стремительно разливается и омывает издевательски молчаливые, неприступные для него валуны конкретики, никак не облегчая бремя человеческого невежества. Но люди продолжают пытаться.

Я тоже, – неторопливо, методично, в перерывах между другими занятиями.

Ранним утром я спускаюсь к искрящемуся морю, ныряю и плаваю, сколько захочу. Потом отдыхаю на ступенях и иду завтракать. А сразу после – отправляюсь в свою башню заниматься. Обед мне приносят туда.

Перед ужином я нередко прогуливаюсь с Авесоль возле нимфея или по некрополю, или уходим почти на другой конец поместья, где на газоне до сих пор еще видны следы тех беззаконных могил... Мы иногда разговариваем без умолку обо всем, что придет в голову, а иногда молчим всю дорогу. Чаще всего это происходит потому, что мы оба задумываемся о моменте, когда мой труд будет окончен. Момент близится, и скорее всего, это последнее мое лето, - вот о чем наши с Авесоль мысли.

Часть первая.

1.

Я познакомился с Авесоль случайно.

В наступающих сумерках я смотрел с террасы отеля на море. Позади прошуршали чьи-то одежды.

- Ба! - крикнул Базиль. - Да это ж Авесоль!.. Авесоль! богиня! ты как здесь?!

Он схватил меня сзади за рубашку и потащил.

- Деметрий! Познакомься!

Я высвободил одежду из его цепких пальцев и, повернувшись, увидел ее.

В центре просторной и пустынной террасы замерла невысокая женская фигура в облаке темного газа. Мы подошли ближе. Среди черных и серых вуалей глядело бледное лицо с высоким выпуклым лбом, огромными запавшими глазами, очень аккуратным носом и маленьким ртом. Лоб у этой женщины был такой большой, а глаза, нос и рот расположены так близко друг к другу, что казалось – они съехали вниз после того, как лоб приобрел неумеренный размер.

- Базиль, - произнесла она неожиданным контральто. - Никак не думала встретить здесь тебя.

- Да! Да! - орал Базиль, возвышаясь над ней Портосом. - Я завернул сюда совершенно случайно! С другом! Экспромтом, так сказать! Прошу знакомиться!

Мы кивнули друг другу абсолютно равнодушно.

- А ты? - продолжал надрывать Базиль. - Ты как здесь? Почему?

- Я кое-с-кем встречалась в городе. Завтра утром возвращаюсь на виллу.

- А! на виллу! Деметрий! ты должен там побывать! непременно должен!.. Послушай, Авесоль! Деметрию нужно увидеть твою виллу! Ты обязана взять нас с собой!

Все кругом должны Базилю, – так он видит мир. Авесоль как-будто не спешила с ответом. Базиль выждал, сколько смог (два мгновенья) и заорал:

- Да ты знаешь, кто он?! - после чего занялся перечислением моих степеней и званий, добавив к реальным несколько вымышленных. Было непохоже, что на Авесоль это произвело впечатление, но она сказала:

- Ладно. Будьте готовы перед рассветом. Машину подадут к главному входу.

Базиль разразился воплями "гениально!" и "замечательно!". Авесоль, колыхая одеждами, заскользила прочь с террасы. Базиль потащил меня в другую сторону, возбужденно вскрикивая:

- Вот повезло! Вот повезло! Деметрий! Это самая удивительная вилла на свете! Клянусь богом! Ты ничего подобного в жизни не видел!

- Да неужели, - пробормотал я. В качестве "самой необыкновенной виллы" Базиль вполне мог преподнести груду нового кирпича у отвратительно бирюзового бассейна. Я никогда не понимал природу его восторженности.

- Да знаешь ли ты! скучный человек! что я годами! мечтал увидеть эту виллу! Искал ее по всему свету! А тебе – вот так! на подносе!.. Не смей! Не смей делать кислую физиономию! Я тебе сейчас расскажу историйку! Ты поймешь у меня, как тебе повезло, дубина!

2.

Он притащил меня в номер, усадил в кресло, а сам, по обыкновению, стал стремительно перемещаться в пространстве, бомбардируя его фразами.

- Это случилось во Флоренции!

Терпеть не могу Флоренции. Тюрьма, замаскированная под галерею – вот что она такое. Хорошая история не начнется во Флоренции.

- Я тогда приехал на консультацию к профессору ***бергу! Со мной еще был Тино Ка***! Ты помнишь доктора Тино?!

Доктора Тино Ка*** помнил весь искусствоведческий мир. После его монографии "Реинтерпретация культуры ар-деко в парадигме возрожденческого символизма" мир уже никогда не будет прежним: он раз и навсегда определил значение живописи в интерьере, любом интерьере. И совершив этот фантастический взлет, он сразу же покончил с собой. Я не берусь судить о причинах такого поступка. Но дело было странное, – припоминаю сообщения с интригующими подробностями. Пресса взялась шуметь, и так обыватели открыли, что жил  на свете великий искусствовед.

- Не знал, что ты был знаком с ним, - сказал я Базилю.

- Ну! Это потому что ты никогда не читал моих писем! - и повторил, обращаясь к репродукции Ватто над диваном: - Никогда не читал!

То было верно лишь отчасти: иногда я их все же прочитывал, иногда даже целиком. Разумеется, не все, - иногда их приходило по пяти штук за день, - но достаточно, чтобы знать, как он бросил архитектуру, чтобы заняться египетскими герметическими манускриптами, бросил манускрипты ради медицины, а медицину сменял на коневодство. Он порхал, как бабочка, и его подхватывал каждый новый ветерок.

- Я встретил Тино в Швеции! - кричал Базиль тем временем. - До этого я почти два года пробыл в Индии! А в Индию! я уехал после похорон профессора де Гри***!

Круг знакомств Базиля не просто огромен. Базиль был подобен той кромке берега, на который постоянно накатывают волны; прилив ли, отлив, – эта часть всегда мокрая, и всегда там что-нибудь валяется, и на смену ракушке, крабику или коряге, унесенным водой, всегда выносит что-то другое, подобное прежнему или новое, но процесс этот непрерывен и неостановим.

- Но причем же тут профессор де Гри***? - спросил я, не без оснований опасаясь, что профессор может оказаться ни при чем: Базиль любил свои знакомства и говорил о них, когда хотел, часто ни к месту, а возражений не принимал.

- Антрополог! Умница! - разорялся он. - Мы с ним вместе были в Танзании! Нас там еще чуть не съели! Я ему говорю! Профессор! говорю я ему! Не надо отчаиваться! Подумаешь, русскоязычные каннибалы! Мы же с ними в конце концов договорились! К чему же такие мрачные мысли? А он плачет и говорит: ты не понимаешь! Эта вилла существует! Если бы я мог поселиться там, я стал бы величайшим ученым на свете! Но вместо этого мне приходится таскаться по Африке и договариваться с каннибалами! Так 21 июня **** года я впервые услышал про виллу Авесоль! - Базиль сделал эффектную паузу и продолжил: - Он умер через две ночи после этого! Остановка сердца! Как я тащил его с плато до Ньомбе! как добивался самолета! о! это отдельная история!.. Но мне тогда сильно посчастливилось! Я встретил одного одичавшего шамана, еще на плато! Он та-ак мастерски забальзамировал профессора, что в Брюссель я доставил вполне себе такой симпатичненький труп! Но! понятно! молодая вдова была безутешна! На похороны съехался весь цвет мировой антропологии! Даже делегацию из Австралии дождались! А что! можно было хоть год ждать! Говорю же! забальзамировано тело было пре-вос-ходно! Однако! стали хоронить. И я у всех, у кого мог, спрашивал про виллу! Никто ничего не знал! Ни один! Я решил, что де Гри*** свихнулся напоследок! да и поехал в Индию! А когда вернулся, встретил в Швеции Тино!

- Тино знал про виллу? - спросил я.

Базиль лишь покосился на меня, но не свернул с путаного своего сюжета:

- Он привел меня в галерею к Бохману! А Бохман познакомил с Оверсвельдом, который знал Карлсгейма, который! обнаружил у себя в подвале фрагмент древнего святилища! Очевидно! это было святилище Хель! Сохранился самый алтарь! Мы стали искать адептов!

1
{"b":"663075","o":1}