========== Глава 1 Теория большого прорыва ==========
— Время растягивается и сжимается, но это не связано с путешествиями в прошлое. Допустим, ты достиг скорости света, секундная стрелка на часах начнёт идти медленнее, чем у людей, стоящих на месте, и что? У некоторых исследователей, впрочем, не хватало воображения. Они говорили: «Смотрите, мы путешествуем!», но это отборная чушь… Погоди, ты уходишь?
Случайный партнёр махнул рукой и захлопнул дверь. Он зашагал по скрипучим половицам отеля Бауэери в Нижнем Ист-Сайде, оставив меня в номере с измазанными в сперме и смазке простынями, запахом секса и философским настроением.
— Как приятно поговорить с человеком, который знает, что скорость света превзойти НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО, — крикнул я ему вдогонку, скидывая одеяло на пол.
Моей позе — нога закинута на ногу, сигарета в руках, дым с кончика которой сдувало в открытое окно — позавидовали бы опрятные члены Лиги Плюща, мнящие себя мальчиками из текстов Фицджеральда. Но теперь оставалось разве что со стеной поговорить. Джефф, как и другие до него, поспешно ретировался, едва я попытался развести его на интеллектуальную беседу. Проблема нашего поколения заключалась в том, что член работал чаще, чем мозги — вот, что я должен был выплюнуть негодяю в лицо.
Череда неудачных связей вынудила меня с ностальгией вспоминать времена, когда я заказывал секс. Одним нажатием пальца вызывал в номер парня, соответствующего запросам, симпатичного и образованного, упражнялся с ним на кровати, пил разные напитки и отсыпался до полудня. Любовник не спорил, не жаловался, что беседы со мной заставляли его — о боже! — напрячь мозги. Сегодня он любил пироги с козьим сыром, потому что ничего другого в моём холодильнике не нашлось, завтра — бараньи фрикадельки с рукколой. Послезавтра — мартини и мохито с бурбоном, и плевать, что его пить невозможно.
Ноль проблем с взаимопониманием — минус испорченное настроение.
Вздохнув, я выбросил окурок за окно. Всевидящий сканер осуждающе пикнул, прибавив к моему счёту десять долларов за «загрязнение окружающей среды». Теперь, будучи научным сотрудником государственной компании «Монгерли», я не имел разрешения посещать публичные дома (и устраивать их у себя дома — гады, всё продумали!). Приходилось по старинке искать партнёров на улице, а на уличных парней не давали гарантии.
Я надел на голое тело слаксы. Бельё пострадало в процессе прелюдии с Джеффом: боксёры годились разве что для анализа ДНК по слюне — такие они были мокрые. Ха, как вам идея: выследить типа, выяснить, где он жил, и поджечь шторку для ванной. И если вы посчитали меня странным, то — заявляю со стопроцентной уверенностью — вы никогда не бежали по центру Нью-Йорка с горящей шторой вместо плаща на спине.
— Я провёл оплату с вашего счета.
— Господи… Боже! — Я повернулся к металлическому роботу в углу комнаты. Он молчал, и я о нём забыл, растворившись в умиротворявшей тишине, которую можно услышать в Ист-Сайде рано утром. — Зачем меня так пугать?
— Хорошо, в следующий раз я сделаю так, — робот поднял руку. Из обшивки, словно вены, выглядывали красные и голубые провода. Он постучал тем, что у людей принято называть пальцами, по деревянному шкафу. — Вхожу и говорю, что выполнил транзакцию.
— Уже можно падать на пол от смеха?
Хотел пригрозить, что пожалуюсь администратору, но вовремя остановился: роботы не ощущали страха. Если ты начинал тратить время на спор с ИИ — чувак, готовься к плохим новостям. Я понимал это, но был частью эпохи тотальной роботизации. Нас учили говорить «Спасибо» роботам, приносящим чай, обслуживающим в метро и решающим проблемы через службы поддержки; просили рассматривать роботов как равных себе, и разработчики начали вкладывать в них характер. Теперь некоторые представители цифрового населения демонстрировали чувство юмора, харизму, сарказм, в них тут и там влюблялись. Между прочим, под эту херню придумали целый литературный жанр — киберлюбовь.
Солнце появлялось и исчезало за тучами, словно кокетничая, пока я шёл по улице. Цифровые очки в приглушённом режиме выдавали координаты Гранд-отеля, прогноз погоды и скидки на галстуки Ralph Lauren на Мэдисон-авеню. Справа зелёной кляксой мигало напоминание об экзамене. До встречи с профессором оставалось два часа. Перечитать Эшли Дойла, посмотреть «Звёздные войны» или поваляться в постели? С тех пор, как интернет окончательно перекочевал в очки и линзы, нас прекратили заставлять зубрить. Но не торопитесь завидовать, заставлять-то нас прекратили, но загрузили практикой до той степени, что приходилось запомнить сто тридцать четыре формулы квантовой физики, чтобы хотя бы выполнить лабораторную.
Как говорил мой куратор Терри Овенден: «Думай, детка, это сейчас сексуально». (Он фанат старых детективов, вы правильно подумали). Глаза Терри загорались каждый раз, когда я задумывался над очередным ответом. Хотя, возможно, это связано с привычкой закусывать губу, погружаясь в размышления. А закусывал губу я, скажу без лишней скромности, сексуально.
Итак, зададимся стратегическим вопросом: как должен чувствовать себя человек перед событием, способным изменить жизнь? Волноваться? Готовиться? Спать? Я ощущал себя потерянным сусликом в огромном, как Большой адронный коллайдер, тоннеле. Куда идти? С какой стороны ждать подставу? Ни одна чёртова человеческая единица не поддержала моё стремление стать треваймом — путешественником во времени. Да боги, даже звучало круто.
Когда я поделился с отцом и матерью, в ответ получил небрежное снисхождение: «Ну, раз тебе хочется…». Помню, возмутился. Я вскочил с софы, ходил туда-сюда по комнате, взывал к здравому смыслу старшего поколения. Престижная профессия, как желал папа, касалась помощи людям, — мамуль, ты услышала? — требовала не абы каких способностей. Но им не нравилось любое решение: они осуждали каждый поступок. Пришлось задуматься о заговоре. Ту беседу я закончил внезапным откровением: «Да к чёрту идите, я буду делать то, что хочу!». А родители только пожали плечами: «В этом-то и проблема: ты делаешь всё, что тебе хочется». Философы недоделанные.
Моя семья сколотила состояние на борьбе роботов с людьми, так что в принципе их можно понять. Папа полжизни положил на то, чтобы не дать ИИ отобрать у них работу, призывал покупателей выбирать только то — в их случае, мебель, — что сделано руками людей. И тут я со своим желанием учиться на факультете физики инновационных технологий.
Гнусное предательство, скажете? Я принял душ, размышляя об этом, но вскоре пришёл к выводу, что ворошить прошлое не стоило. Прошлое ушло.
Распластался на постели в позе сумасшедшего атома и отключился.
***
Я не помнил, как заснул, и первое время после пробуждения не осознавал, где находился. В голове билась тревожная мысль без конкретных очертаний — надо идти. Но куда? Должно произойти что-то важное, однако что? Я криво надел цифровые очки на переносицу и… Экзамен через десять минут! Мозги заработали быстрее: надеть пиджак, галстук, мокасины; вызвать машину, найти лицензию «Монгерли», рекомендательное письмо, пропуск.
Вылетев на улицу, я едва не сбил с ног девушку в наушниках.
— Смотри, куда идёшь! — крикнули вслед.
Запрыгнул в мерседес, любезно предоставленный Uber. В салоне пахло кожей, приборная панель отражала солнечные лучики, игриво урчал мотор… Как отказаться от такого кайфа и отдать управление автомобилем ПО? Я был одним из странных типчиков, которые до сих пор водили машины сами, несмотря на то, что беспилотные авто умели читать мысли.
Дорога по Бродвею заняла семь минут, когда я понял, что так или иначе опоздаю, перестал поглядывать на часы. Преподаватель по физике Терри любил подшучивать над моей неорганизованностью. Буду уповать на то, что жена как следует ублажила его ночью.
Припарковавшись под знаком «Парковка запрещена», я выпрыгнул из мерса. Колумбийский университет внушал мне мысли об избранности: идёшь по энергоаккумулирующей плитке, смотришь на старые корпуса из кирпича, вдыхаешь ароматы осени и притом размышляешь о возвышенном. Какова вероятность, что человеку удастся заставить кротовую нору держаться открытой настолько долго, чтобы проскочить в неё? Почему энтропия со временем возрастает? Был ли сумасшедшим человек, придумавший программу для измерения маршрутов диванов на лестничных клетках?
