© Текст: Безуглая Ирина Петровна, 2019

© Иллюстрации: Татьяна Гнисюк, 2019

© Издательство «Aegitas», 2019

В конце мая стало понятно, что родители опять уедут до сентября на съемки очередного сериала, отправив дочь на все лето на дачу к бабушке. Каждый раз Люська надеялась, что она поедет с папой и мамой путешествовать в дальние страны, как они однажды когда-то ездили в Египет. Но с некоторых пор, возвращаясь из долгой кино экспедиции, обнимая и целуя дочь, завалив ее подарками, родители только каждый раз обещают, что уж на следующее лето они обязательно поедут всей семьей куда-нибудь в дальние страны. Проходит год за годом, и ничего не меняется. Люська так и проводит лето за летом на даче с бабушкой, которая очень недовольна, что ей приходится нести ответственность за воспитание внучки. Часто ворчит, или себе под нос, или, наоборот, громко, специально, чтобы Люська слышала.

– Не дело, не дело надолго дочь оставлять без родительского присмотра. Ладно, отец – мужчина, а то и мать твоя туда же, в кино захотела. Подумаешь, гример. Да сейчас каждая малолетка сама себе так мордашку разрисует, никакого гримера не надо. Сама без отца – матери выросла, так и дочь свою сиротой оставляет.

Люська вставала на защиту родителей, пытаясь объяснить бабушке, что для человека самое важное – заниматься любимым делом, только тогда жизнь имеет смысл. А мама не просто гример, а визажист и стилист, и еще костюмы помогает подбирать. Споры быстро заканчивались, потому что разубедить упрямую бабушку было совершенно невозможно, да она и не обращала внимания на доводы и аргументы внучки, а просто, вздохнув, уходила копаться на грядках.

Люська никогда бы не призналась, что в глубине души своей соглашалась с бабушкой и часто думала: «Права бабуся, нет ничего хуже, когда родители в кино работают, да еще как на конвейере, делают эти сериалы, про беременных и брошенных или про бандитов. Мы с бабушкой никогда и не смотрим их до конца».

Хорошо, в доме было два телевизора. Бабушка предпочитала ежедневно и по нескольку раз в день смотреть новости и не пропускала ни одного ток-шоу на политические темы, активно встревала, не сходя с дивана, в «поединки» участников дискуссий. А Люська, переключая каналы, останавливалась только на тех, где рассказывалось о животных, о природе, путешествиях, о дальних городах и странах, космосе, звездах и планетах, или о чудесах на земле, о таинственных сооружениях, про которые до сих пор толком не знают, кто, как и зачем их построил.

Дача находилась довольно далеко от Москвы. Родители приобрели эту дачу случайно, быстро, не раздумывая. Дом, стоял с заколоченными окнами, в нем давно никто не жил. Да и во всей деревне прежних хозяев оставалось совсем мало, а на месте старых покосившихся избенок новые поселенцы – городские дачники, построили прочные кирпичные коттеджи или дома из бруса. Место было замечательное: вокруг леса, холмы, заливные луга, быстрая речка с прозрачной водой и большое озеро. Как-то сюда приехала съемочная группа из Москвы. Вот тогда родители Люси, очарованные этими местами, и решили купить одиноко стоящий большой дом за околицей, на холме. Пришлось долго разыскивать бывших владельцев. Оказалось, что прямых наследников давно не осталось, да почти никто из деревни и не помнил точно, кому принадлежал дом изначально: хозяева часто менялись, но подолгу никто не задерживался. Наконец, не без помощи старушки – соседки, все-таки удалось найти нынешнего владельца – молодого парня из Питера. Он с радостью согласился избавиться от ненужной собственности.

Родители быстро построили новый красивый дом со всеми удобствами, как в городе, а старый так и старел рядом. Туда сваливали ненужную в городской квартире мебель, Люськины детские игрушки, одежду, которую уже никто не носил, устаревшую посуду. Каждый год родители собирались разобрать все это, выбросить ненужный хлам, подремонтировать старый дом, а скорее, вообще снести его, освободив место для очередных клумб. Бабушка – любительница выращивать цветы, была бы очень рада заиметь еще одну посевную площадку для любимых тюльпанов, нарциссов или осенних астр.

В это лето Люська решила сама начать приводить в порядок старый дом и сделать его своим убежищем. Когда тебе 14 лет, хочется уже иметь собственное пространство, уединенное место для раздумий. Это понятно. Родители были вечно заняты, бабушка тоже, и Люська этим летом вдруг почувствовала себя вполне самостоятельным человеком. И ей это понравилось.

Странно, еще в прошлом году ее волне устраивала отведенная специально для нее комната на втором этаже нового дома, с балкончиком. Оттуда она каждое утро могла встречать солнце, появляющееся над верхушками сосен. Тогда ей и в голову не приходило иметь свой собственный дом. Места хватало, но было скучновато: детей, ее сверстников, в деревне среди дачников, почти не было. Другое дело, когда родители приезжали сюда между съемками. Тут же налетали гости, друзья, знакомые, коллеги, родственники. Все спальные места были заняты, да еще приходилось стелить на большой застекленной веранде внизу и на верхней галерее, опоясывающий весь новый дом. В ход шли раскладушки, спальные мешки, матрасы, которые вытаскивались из старого дома. Гости, засидевшиеся за столом, упустив случай получить койко-место, отправлялись спать в свои машины. Вечера проходили весело, шумно, иногда интересно. Люська радовалась, когда приезжали родители и их друзья, но, привыкшая к тишине, взрослея, она стала больше радоваться, когда все уезжали, и она оставалась одна.

Идея перебраться в старый дом появилась не случайно. В начале лета в деревню снова приехали киношники на натурные съемки. Оказывается, отец Люськи предложил своему другу, коллеге-режиссеру, который снимал короткометражку, разместить группу на даче в целях экономии бюджетных средств. Весь новый дом, включая и комнату самой Люси, были заняты. Несколько ночей ей и бабушке пришлось спать в старом доме. Когда съемки закончились, и вся группа быстро и шумно снялась с места и уехала в город, бабушка с удовольствием вернулась к себе. А Люська, сложив постельное белье, тоже готова была двинуться за бабушкой, потом остановилась, постояла на высоком, как в сказочном тереме, крыльце, оглянулась и снова вошла в старый дом. Ей вдруг показалось, что кто-то зовет ее, просит не уходить, остаться. В этот момент она и решила, что будет жить здесь, и тут же принялась за уборку. Бабушка, склонившись над своими цветами, поднимала время от времени голову, наблюдала минуту, другую за девочкой и кричала: «Люська, не майся дурью. Все равно тебе одной не справиться, а я тебе не помощник. Там за сто лет не разгребешь хлам. Лучше бы цветами занялась, все полезнее…».

Узнав о намерении дочери переселиться в старый дом, звонили мама и папа. Они тоже были категорически против этой идеи, слегка ругали ее, не зло иронизировали, недоумевали, убеждали. Но ничего не добились. Впрочем, добились только того, что Люська укрепила свое желание иметь собственную берлогу или нору. Ей нравились эти названия звериного жилья.

Действительно, разгребать накопившийся за годы хлам пришлось долго. Кипы пожелтевших от времени газет и журналов, каких-то справочников, брошюр, папки с черновиками сценариев, книги со слипшимися страницами и другие бумажные изделия она отнесла на дальнюю поляну, где имелась огромная железная бочка для сжигания мусора.

Куртки, плащи, пальто, мало ношенные, но не модные, с благодарностью взяли соседки, у которых было много родни в окрестных деревнях. Разбросанные старые инструменты и ржавые гвозди Люська отнесла к мусорным контейнерам, около которых была свалка металлолома. За ним раз в неделю приезжали на «Газели» крепкие молодые парни черноглазые и черноволосые. Старые занавески забрала продавщица деревенского магазина. Она их постирала и повесила на отмытые окна своей лавочки, чем заслужила одобрительные отклики покупателей. Постепенно освобождаясь от вещей, дом раздвигался, становился просторным и светлым. Бабушка, не мешавшая своей внучке, но и не помогавшая ей, однажды все-таки заглянула и удивилась результату проделанной работы, даже взялась перемыть посуду и расставить ее в старинный буфет. Про него давно забыли, завалив его одеждой, ватными одеялами, прислонив матрасы и раскладушки. Освобожденный от заслонов, он открылся весь, удивляя своей мощью и красотой. Видимо, той же рукой искусного мастера – краснодеревщика были сделаны и стулья, и стол, и небольшой диван непривычной формы, канапе, как определила бабушка. Все предметы объединяла одна порода дерева, один и тоже цвет темного ореха, и резной орнамент на стенках. Он напоминал запятые, вставленные друг в друга и уменьшавшиеся к центру до совсем крохотной. Отмытые изразцы печи в углу сияли синими рисунками с теми же странными циклическими запятыми. Даже на изогнутом корпусе высоких напольных часов Люська обнаружила по бокам два знакомых рисунка, по всей видимости, врезанные позже, а не изготовленные сразу, поскольку были сделаны не слишком умело и несимметрично.