В сердце вновь защемило — тоска по дому, по родителям.
Я резко села и тряхнула головой. Не время раскисать, у нас тут вроде как намечается неплохая драка с мятежниками, возомнившими себя умнее короля. Нужно быть в форме и показать им, где раки зимуют. Кстати, и правда, где?
Сквозь неплотно прикрытую полу палатки маленькими порциями пробивались первые солнечные лучи. Значит, уже утро, и в любом случае пора вставать, нет времени жалеть себя и плавиться от безнадежной меланхолии. Так и до депрессии дожить не долго, а депрессия неминуемо ведет к алкоголизму и перееданию — практически верному способу нажрать лишние килограммы, что мне будет не к лицу. Эх, король по любому скоро вызовет Геральта, а мне бы с ним поговорить прежде, чем начнется штурм.
Я встала и принялась на ощупь искать свою одежду и очки. Свеча, еще вчера ночью служившая мне светилом, давно прогорела, оставленная без присмотра, а откидывать полу в практически голом виде мне как-то не хотелось. Тоже мне, утренний стриптиз для поднятия боевого духа всяких бойцов и прочих рыцарей. Не для того я вечно так старательно худею, что бы меня солдатня разглядывала.
Одежда, как ни странно, обнаружилась на полу в весьма измятом состоянии. Очки на стуле. Вчера, перед битвой, мы с Геральтом и Трисс изрядно надрались и горланили веселые песни — не удивительно, что мне было лень аккуратно складывать свою одежду. А вот то, что я добралась до палатки своим ходом — это да, действительно поразительно и внушает уважение самой к себе. Нарисую медаль, что ли, и буду гордо носить. Надеюсь, в лагере еще остались деревья, которые я по дороге не сшибла своим прекрасным лобиком.
Наконец, приодевшись, и повесив на шею медальон в форме замка, а-ля «Сид и Ненси», только бронзового и не имеющего ключа, что бы его открыть, я распахнула дверь и впустила солнце в свой полевой отель. Солнечные зайчики наперебой устремились внутрь, освещая палатку и выгоняя приторный запах перегара. Имея хоть какой-то источник света я извлекла из своей дорожной сумки зеркальце, с уже почти стёршейся «Hello Kitty», и принялась искать следы вчерашнего веселья на своем лице.
Хм, похоже, все как обычно, по пути меня никуда не занесло, и я не попала в руки к стилисту-психопату: светло-голубые глаза, ровная бледная кожа, без единого намека на морщинку или прыщик, тонкие губы, немного округлые щеки и прямой, но, к сожалению, слишком большой нос — все было на месте и без единого повреждения. Замечательно. Вот только волосы, больше напоминавшие сейчас мочалку, темно-коричневые, с черными концами (воспоминания о готично-панковской юности!), были сильно запутаны. Я ими вчера пол помыла, что ли? Или у меня там ворона пыталась поселиться, и свила себе гнездо? Ох, беда…
Помучившись с ними примерно с пол часика, повыдергав около трети волосятины, и перекусив завалявшимся невесть откуда сыром, я выползла из палатки на свет божий и взглянула на небо. В глаза мне ударила безупречная синева. Меня зовут Аника Эмергейс. Мне 19 годиков. И я все еще жива.
Комментарий к Пролог. Константи́н Серге́евич Станисла́вский — русский театральный режиссёр, актёр и педагог, реформатор театра. Создатель знаменитой актёрской системы, которая на протяжении 100 лет имеет огромную популярность в России и в мире.
====== Глава 1. Короли не ведут глупых войн. ======
День штурма. Рассвет.
Когда я уже почти добралась до палатки Трисс и ее ручного ведьмака, навстречу попался краснеющий солдат, и пробурчав что-то в духе: «Мастер Геральт и госпожа советница еще заняты», поспешил куда-то ретироваться, при этом на ходу подпрыгивая, как заяц, который только что чуть не попался волку. Заняты? Сейчас нет времени. Вот же неугомонные извращенцы. Но, подойдя к палатке, я на всякий случай прислушалась – врываться посреди пикантной сцены было бы не красиво.
- Какая глупая война… А все так хорошо начиналось, – вздохнул из-за тканевой стенки Геральт и завозился, пытаясь одеться.
- Ну, милый,- отвечала ему Трисс. – Короли не ведут глупых войн.
- Тук-тук, отгадайте кто? – я бодрым шагом вошла в палатку. Трисс приветливо помахала мне. Геральт тоже кивнул и принялся рядиться в штаны, и, одновременно, задавать своей физиономии суровое выражение – он главный охранник короля, и брутальность на лице входила в его обязательный имидж. Я предпочла разрешить их спор еще в зачатке, тактично подметив: – Не бывает умных войн, Трисс.
- Но если нет войны, значит нет и мира, – кивнул ведьмак, который уже расправился со штанами и старался натянуть обувь. Расшнуровывать оную ему было лень, и он пытался просто залезть ногами через горловину сапога. Ощутив, что просто так обувка не сдастся, ведьмак все-таки принялся воевать со шнурками, томно вздыхая. – Вырубили лес, грабят деревни, а скоро начнут убивать. И все потому, что Фольтест рассорился с любовницей из-за близнецов–бастардов. Скажешь, что это не глупость?
- Дети незаконные, – согласилась чародейка. В отличии от своего суженого она просто замоталась в простыню и теперь вальяжно расселась перед зеркалом, любуясь своим отражением. – Но в их жилах течет королевская кровь. А Ла Валетты – старый темерский род. Этого достаточно, чтобы однажды они могли претендовать на трон. История знает такие случаи.
- Как будто это что-то меняет, – я пожала плечами. У Трисс иногда проскальзывает что-то эдакое, от училки начальных классов, которая пытается донести нам, неразумным питомцам, что нельзя ковырять спицей в розетке. Розетке от этого будет бо-бо. Это иногда сильно раздражало, но было неотъемлемой частью ее натуры, с которой все давно смирились.
- Фольтест, как и другие короли Севера, может не блещет интеллектом и хорошими манерами, но он король. И другого у нас нет, – заявила магичка, ставя точку в нашем споре.
- Ох, только поэтому я сейчас пойду к Фольтесту, – Геральт сдался первым. Он вообще у нас не большой любитель спорить, если дело не затрагивает выпивку или женщин легкого поведения. – Но когда замок возьмут, мы, все втроем, уедем отсюда. Я порядком устал от этой дворцовой жизни.
Тут он был прав. Мы пробыли при дворе всего пару месяцев, но уже вдоволь нахлебались дворцовых интриг. Кто кого трахает, кого любит, кому строит козни... Скандалы, интриги, расследования и, как апогей – попытка покушения на короля. Всё это мы уже знали и все это порядком осточертело. Если в детстве я хотела стать принцессой, то, пожив во дворце, поняла, что это слишком портит нервы. Либо ты играешь и принимаешь правила игры, либо валишь из царского дома. Мы выбрали второе, чем вызвали недовольство Фольтеста. Он надеялся на защиту ведьмака и мудрые советы Трисс в нелегком деле управления государством.
- Тебе снова снилась Дикая Охота? – с беспокойством спросила чародейка Белого Волка.
Геральт в ответ утвердительно промычал, закидывая ножны за спину:
- Кажется, это очень важный сон. Но, могу вспомнить только как бегу через лес, и… Дикую Охоту. Я просыпаюсь, пытаюсь удержать сон. Вдруг в нем есть какая-то подсказка. Какая-то зацепка, которая поможет мне вернуть память.
Могла понять его чувства. Каждый раз, когда мне снился суд над Локи, я тоже старалась удержаться во сне подольше, чтобы понять что-то. Я чувствовала, что от меня что-то ускользает, нечто на грани нереального, почти невидимое. Что-то, что могло дать мне надежду, какая-нибудь загадка, которую я, разгадав, смогла бы обернуть в свою пользу и вернуться. Что же это могло быть и где это искать? Ответов я не могла найти.
- Может быть, – согласилась чародейка. – Сны обладают большой силой. Говорят, они даже могут изменить настоящее.
Ведьмак фыркнул:
- Мало ли, что говорят. Обычно, на поверку, все оказывается вздором.
- Поживем – увидим.
Я кашлянула, напоминая о своем присутствии:
- Кажется, я слышала, что разведчики видели дракона.
- ДРАКОНА? – изумленно воскликнул Геральт. – Серьезно, что ли?
- Ага, говорит, над рекой прям. Он там, типа, сначала на скоя’таэлей наткнулся, и уже начал готовится к отходу в мир иной, а тут, прям откуда не возьмись, прилетел дракон. Эльфы сразу пали ниц, а разведчик быстренько сделал оттуда ноги. Видать дракон ему не так страшен, как эти бешеные белки.
