— Мама! — с укоризной воскликнула миссис Эванс, пока Лили, согнувшись пополам, звонко хохотала. — Ничего, Джеймс, не переживай, все хорошо. Ей просто не очень комфортно с ее вставными зубами, поэтому она их временами выплевывает, как дети соску.
Женщина торопливо достала платочек из кармана своей юбки, забрала вставную челюсть старушки из ладони оторопелого Джеймса и отнесла в дом. Отец Лили добродушно хлопнул парня по плечу, сообщив:
— Считай это обрядом посвящения, сынок. Челюсть — это высшая степень доверия. Она, — мужчина указал в сторону беззаботно чавкающей губами старушки. — Она тебя одобряет.
С такими словами мистер Эванс подхватил под руку бабушку Нэнси и повел в дом.
— А твоя сестра?.. — задумчиво спросил Джеймс, глядя на Лили, которая все пыталась отдышаться от смеха.
— У нее встреча с Верноном — ее парнем, если помнишь.
Своей интонацией девушка сразу дала понять, что продолжать эту тему она более не намерена, и Джеймс решил не испытывать ее терпение. Он прекрасно знал, что сестра Лили его не очень-то жалует, а потому ничего не имел против ее отсутствия, хотя его несомненно беспокоило, что Лили по этому поводу столь сильно расстраивается.
Изнутри дом Лили показывал столько же уюта, сколько и снаружи, даже больше. Светлые обои, мебель, много-много комнатных растений в маленьких глиняных горшочках, большое количество обычных маггловских фотографий на стенах в рамочках. Ни одна горизонтальная поверхность не пустовала, будь то тумбочка или журнальный столик. Свечки, маленькие фарфоровые игрушки, книги, вязаные салфетки, вазочки с конфетами, цветами или фруктами — все создавало дополнительный уют. Казалось, Джеймс наконец-то очутился дома, ощущение которого он не испытывал уже довольно давно.
Его отвели в гостиную и усадили во главе стола, предварительно перенесенного с кухни и уже накрытого белоснежной скатертью. Напротив Джеймса восседала бабушка Нэнси. Пока Лили и ее мама вовсю расставляли тарелки, вилки, ножи, стаканы и блюда, Джеймс попытался было неуверенно улыбнуться пялящейся на него старушке, но та даже бровью не повела. Казалось, она смотрела куда-то сквозь него, и от этого ощущения Джеймсу стало не по себе.
— Лили говорила, что ты спортсмен? — поинтересовался мистер Эванс, занимая свободный стул.
— Да, — Джеймс буквально подпрыгнул на стуле от счастья, что наконец-то наступила его тема. — В Хогвартсе я был охотником в гриффиндорской команде по квиддичу.
Мистер Эванс задумчиво сдвинул брови.
— Этот ваш квишиш… или как там его? Как в него вообще играть.
Джеймс весь прямо-таки просиял.
— Это игра на метлах. В нем…
Парень принялся с увлечением рассказывать о «самой лучшей спортивной игре на свете», активно размахивая руками и используя столовые приборы в качестве обозначения игроков и ворот. Лили, маячившая туда-сюда с тарелками, краем глаза наблюдала за всем этим действом. Когда же наконец стол был полностью заставлен яствами, которые Эвансы так старательно готовили к приходу Джеймса, Лили, сев на стул рядом со своим парнем, вслушалась в «мужской разговор» повнимательнее.
— То есть это волшебный баскетбол? — выдал мистер Эванс, когда Джеймс уже тысячный раз объяснял ему систему правил квиддича и все, что с ним связано.
— Пап, не дури, — встряла Лили, когда Джеймс открыл было рот, чтобы вновь все заново объяснить. — Ты ведь прекрасно знаешь, что такое квиддич. Когда я еще, наверное, курсе на втором-третьем упомянула квиддич, — начала девушка, глядя на Джеймса, — он так заинтересовался, что даже купил в Косом переулке книгу про квиддич и всю ее перечитал до дыр.
— Ну я же должен был услышать из уст Джеймса про его страсть, — беззаботно пожав плечами, сообщил мистер Эванс.
— Страсть? Да не то слово! — воскликнула девушка. — Мне кажется, он бы и женился на своей метле, если бы это было законно.
— Нет, ну женюсь-то я на тебе, об этом можешь не беспокоиться, — ляпнул Джеймс, отчего мистер Эванс закашлялся.
— Ловлю на слове, — прищурилась Лили.
Как и предсказал Джеймс в своем преждевременном комплименте, миссис Эванс потрясающе готовила. Многочисленные разнообразные салаты и закуски, огромная тарелка молодого разварившегося картофеля, от которого шла легкая струйка пара, и жареная утка. Миссис Эванс с добродушной улыбкой наблюдала, как Джеймс с завидной скоростью поглощал то, что ему заботливо накладывала Лили.
— Действительно очень вкусно, миссис Эванс, — протараторил Джеймс, в какой-то момент оторвавшись от своей тарелки.
— Рада, что тебе нравится, — женщина осветила юношу теплой улыбкой, напоминавшей улыбку Лили, которую так любил Поттер. — Джеймс, а что ты планируешь делать дальше? Лили рассказывала, что ты собираешься стать мракоборцем.
— Да, — с гордостью кивнул парень, откладывая вилку в сторону и выпрямляя спину. — Хочу приносить пользу обществу, защищать его.
Лили легонько дотронулась пальцами до его руки, не переставая улыбаться. Она видела, что ее родители прониклись к Джеймсу и уже считают его чуть ли не родным сыном. А еще она безмерно гордилась этим парнем, этим мужчиной, которого выбрала сама и ни разу не пожалела.
— И когда ты думаешь получить работу? — поинтересовался мистер Эванс.
— Чем раньше, тем лучше. Я хотел бы купить новый дом, чтобы я и Лили…
Он не закончил фразу, чувствуя, как к его горлу что-то подкатывает. И это не еда, слезы или о чем вы там еще подумали. Это был смех, который в ту же секунду вырвался на свободу, до боли напоминая крик чайки.
Повисла тишина.
Все Эвансы, кроме бабушки Нэнси, усердно мусолившей спаржу в своем беззубом рте, ошеломленно уставились на Джеймса, в ужасе закрывавшего рот руками.
Тишина длилась одну бесконечно долгую минуту или две, пока ее не разрезало тихое хихиканье с характерным похрюкиванием, исходившее от кресла, сдвинутого в дальний угол комнаты. Затем оттуда же послышалось сердитое перешептывание.
— Заткнись, пожалуйста, ты нас выдашь.
— Не могу поверить, что это все-таки сработало.
— Бродяга, замолчи, они нас услышали.
Теперь все Эвансы и Джеймс вместе с ними удивленно пялились на то самое кресло.
— Да, ты прав, — беззаботно подтвердил второй голос. — Нас обнаружили. Сматываемся?
Джеймс на удивление быстро смекнул что к чему. Он в одно мгновение подлетел к креслу и схватил что-то невидимое.
— Ай, пусти, идиотина ты бестолковая! — завопил все тот же голос. — Ты ж меня задушишь.
Джеймс разжал руки, и через мгновение в комнате очутились еще двое парней — Сириус и Ремус. Сириус торжественно всучил Джеймсу комок какой-то серебрящейся ткани — мантии-невидимки — и громко заржал.
— Ты б хоть себя видел, честное слово!
— Зачем вы сюда приперлись? — мрачно спросил Поттер, крепко сжимая ткань в руках.
— Хотели присмотреть за тобой, — широко ухмыляясь, сообщил Сириус.
— А я боялся, что он что-нибудь натворит, — скромно потупившись, добавил Ремус, взглядом указывая на Блэка.
На мгновение Джеймс прикрыл глаза, шумно выдыхая. Затем он буквально швырнул комок ткани в лицо Бродяге и молча вылетел из комнаты на крыльцо.
— И что я опять не так сделал? — хмыкнул Сириус, не обращаясь, собственно, ни к кому.
Только Джеймс покинул гостиную, как Лили подскочила со своего места и налетела на Сириуса с настолько грозным видом, что у того даже мурашки поползли.
— Что ты дал Джеймсу?
— Что? А, да так, порошок смеха. Добавил туда еще кой-чего для более позднего проявления эффекта. Круто же получилось, да?
Сириус широко ухмылялся напрочь, игнорируя взгляд Люпина, умоляющего его заткнуться.
— А где Хвост?
— У него какие-то дела. Вроде, его мама заболела, — пробормотал Ремус.
Лили резко повернулась к ним спиной и обеспокоенно взглянула на своих родителей.
— Это Сириус Блэк и Ремус Люпин, друзья Джеймса. Я вам о них рассказывала. Я пойду к нему, — протараторила девушка, уже готовая сорваться с места и полететь к любимому на всех парах.
