====== Глава Первая – Первая Кровь ======
- Стало быть, Аксель, ты проводил задержание по форме – то есть представился, зачитал ему права, а Гимараеш прервал твои речи фразой “Мочи мусоров” и кинулся на тебя с ножом.
- Именно так, мистер Дайджест, сэр, – усмехнулся накачанный флегматичный блондин, старший сержант Аксель Стоун. Начальник полиции, лысоватый мужчина 45 лет, Майкл Дайджест, недовольно смотрел на Акселя, и причина его недовольства прозвучала в его монологе.
- Адвокат Гимараеша так не считает. По его словам, вы с Мёрфи подъехали к Гимараешу, предположив, что у него есть наркотики. Ты вышел из машины, – Дайджест поправил очки, недовольно прокашлявшись, – после чего, после короткого диалога, в наглую достал из кармана гражданина Гимараеша пакет с неизвестным веществом. Он достал нож, как утверждает, в состоянии аффекта, и кинулся защищаться от не представившегося человека в форме. После этого ты ударил его коленом в клинче, дважды, как здесь написано, сломал ему два ребра, после чего, ударив лбом в нос, произвёл задержание и, сунув его в багажник полицейского автомобиля, привёз сюда, где якобы случайно уронил его на лестнице, вследствие чего Гимараеш получил сотрясение мозга. Его адвокат уже грозится подать на нас в суд.
- Пускай грозится, не в первый раз, – по прежнему флегматично ответил Аксель.
- Аксель, послушай, – Дайджест снял очки, внимательно посмотрел на подчинённого, – у них стали появляться крутые адвокаты, серьёзные. Уже добились временного отстранения трёх наших работников, таскают Филдинг, таскают Джейсона, таскают Максвелла, спрашивали из ОВР про Мёрфи. Даже наш Адам из отдела расследований, казалось бы, адекват, решает всё головой – но и им интересовались на тему превышения полномочий. Кто-то очень влиятельный шатает нас, шатает сильно. Конкретно наш отдел. Понимаешь? Ты хочешь вылететь? Ты вылетишь.
Аксель молчал. Дайджест надел очки обратно, продолжил читать заявление адвоката.
- Пока что я надавлю на них в ответ, скорее всего, ничего не будет. Мне завтра отчёт на стол, на сегодня ты свободен.... Хотя СЛЕДОВАЛО бы тебя отправить во внеочередной патруль, следовало бы.
- До свидания, мистер Дайжест, сэр, – сказал Аксель и покинул кабинет.
- Хороший ты парень, Аксель, – сказал Дайджест вдогонку, но тот уже не слышал, – но времена сейчас безобразные.
Адам Хантер, афроамериканец, 30-летний сотрудник отдела расследований участка, вышел из него, уже переодевшийся в будничное. Когда он проходил мимо Акселя, стоящего в таком же штатском, слегка задел его плечом.
- Опаздываешь, следак, – усмехнулся Аксель, тут же вставая в боевую стойку. Адам усмехнулся, поднял кулаки, покачал ими – и блондин выбросил двоечку. Негр тут же сблокировал правый удар, и отвел рукой левый, немедленно отвечая хуком слева – Аксель наклонился, после чего дал пять негру по его ладони.
- Как денёк прошёл? – спросил Адам. Настроение Акселя чуть ухудшилось после вопроса.
- Хреново, если честно. Тот кент, которого мы с Мёрфи приняли сегодня, адвоката притащил. Причём известного. Скорее всего, меня будут таскать, как и тебя.
- Да уж, – Адам опустил голову, – меня тоже задрали с тем типом из блатхаты. И тоже юриста толкового нанял.
- Любопытно, откуда у них такие бабки на них, это ж нарколыги.
- Не обычные нарколыги, Аксель – лидеры местных мелких ОПГ, держатели точек, хаз, сутенёры. Раньше проблем не было, теперь они есть. Многих вон отпустили, сам вчера видел. Ладно, о работе потом – двигаем или ждём нашу вечно опаздывающую подругу?
- Ждём подругу, – ответил Аксель, – кстати, вот и она.
Дверь распахнулась, и вышла Блэйз Филдинг, молодая, спортивная женщина 25 лет, с длинными тёмными крашеными волосами, ярко-красной кожаной куртке и короткой юбке; на стройных спортивных ногах красовались сапожки с коротким каблуком.
- Здорова парни! – хлопнула она по плечу обеих, закрыв Адаму открытый рот ладошкой, когда тот притворно изобразил очумение от её внешнего вида, – челюсть с пола подбери, “чернокожий напарник”. А у вас как дела, “флегматичный блондин”?
- А у нас дела отвратно. Адвокат у Гимараеша нашёлся.
Настрой Блэйз ухудшился. И было с чего: трёх ею задержанных сутенёров были отпущены в связи с нарушениями процессуального кодекса – косяки в задержании, сказали ей. Затем сегодня она давала отчёты в Отделе Внутренних Расследований.
- Кто-то серьёзный стоит за всем этим, – гневно пробормотала она.
- Так, народ, – Адам решил разрядить обстановку, – куда двинем расслабиться после тяжёлого рабочего дня? Предлагаю зал.
- Предлагаю бар, – ответил Аксель, – мне экшена на сегодня хватит.
- Предлагаю по домам, – грустно сказала Блэйз. Друзья посмотрели на неё удивлённо, – я устала сегодня. Нет желания ни на то, ни на то.
- Есть компромисс, – тоном полицейского переговорщика предложил афроамериканец, – как насчёт разойтись по домам... И встретиться вечером на Флемингтон Стрит? А там и решим, как вечер провести.
- Пойдёт, – согласился Аксель, пожал руку Адаму, похлопал по плечу Блэйз, – проводить?
- Сама доберусь, – ответила девушка ещё более недовольно, – надо голову в порядок привести.
И все трое разошлись – Аксель, сунув руки в карманы, пошёл в сторону бара, пропустить рюмочку виски, Адам пошел в тренажёрный зал, подкачать мышцы и заодно забрать брата Эдди, который там как раз занимался карате, Блэйз, сев на свой мотоцикл красного, как и её куртка, цвета, демонстративно перекинув красивую ногу через него и надев шлем, укатила в сторону своего района, заревев двигателями своей “Ямахи”. Аксель посмотрел вверх, в небо, в окна домов, идя прямо; откуда то заиграл Queen – I want to break free. Блондин усмехнулся. “Если после работы тебя встречает хорошая песня и свежий воздух – не всё ещё потеряно для этого города”.
Блэйз, услышав бы его мысли, резко бы не согласилась – быстро, обгоняя машины с кричащими ей вслед водителями семейных седанчиков, она ехала, развевая торчащие из-под шлема чёрные волосы, символизирующие её постоянное настроение – вечно боевое, вечно мрачное. Она ехала, и гнев пробирал её до глубины души, гнев, накопленный за годы, гнев, всплывающий вот сейчас, и его надо было или усмирить, или дать ему выход. “Потом, Блэйз, всё потом, надо ехать домой...”
Она, развернув мотоцикл в торможении, красиво ногой оттопырила тормоз и, включив сигналку, пискнувшую дважды, сняла шлем, растрясая волосы. “Дом, милый дом, нахер...”, подумала она, переступая порог своей квартиры. Запах немытой посуды и некоторой затхлости ударил ей в нос, напоминая, что пора прибраться в квартире. Открыв шкаф, она повесила куртку рядом... Со своим вечерним старым платьем и длинным осенним пальто. Стало грустно. “До чего дожила, платье в одном шкафу висит с уличной одеждой. Когда я его последний раз надевала? Да хрен бы с ним, не до того.” И захлопнула шкаф.
Дома, стоя перед зеркалом, расчёсывая волосы после душа, она думала, и гнев не проходил. “Суки, какие же суки... Куда катится наш город? За 4 месяца обстановка резко пошла в полную задницу – возросли задержания малолеток с ножами и шприцами, по телевизору снова стали показывать “Крёстных Отцов”, “Сопрано” и “Путь Карлито”, даже, нахер, из России “Бригаду” какую-то завезли в наши ящики – и это только в нашем городке! Словно специально, твою мать!”
Заварив кофе на своей кухне, в раковине которой стояла гора немытой посуды, Филдинг закурила, глядя в окно.
“Ощущение, что кто-то делает это специально. Даже Дайджест, который всей душой гопоту ненавидел, вдруг стал отпускать под залоги, на всё соглашаться. Парни увольняются один за другим, идут в охрану, переходят в другие города и штаты, приходят какие-то дебилы, мексиканцы... Мигрантов стало очень много, и ладно бы нормальные, как у меня в родном штате, так нет, одни контрабандисты, да уголовники. Что-то не так с этим городом, что то не так. И да, надо бросать курить. Раньше по одной в день курила, сейчас уже по три.”
