Когда Женька получил официальное уведомление о расформировании, он не сразу поверил своим глазам. Слухи-то давно об этом ходили, но то слухи, а здесь — вот она, пожалуйста, официальная бумага. Свершилось.
Женька читал, но не понимал ни слова. Буквы в электронном письме как-то разом перестали иметь смысл. «Выручил» Джек. Обернулся на внезапно притихшего за монитором Женьку, подошёл сзади, бесцеремонно, как всегда, пристроил острый подбородок на Женькино плечо и прочёл вслух:
— Направляем в ваш адрес уведомление о предстоящем увольнении в связи с расформированием Североомложского отдела лесничества во исполнение государственной программы по уплотнению застройки. Согласно статье 75 трудового кодекса Эдема, при увольнении в связи с расформированием организации вам положено выходное пособие в размере шестимесячного среднего заработка, а также компенсация за все неиспользованные отпуска. Отметку о получении данного уведомления можно отправить, используя личную электронную подпись… бла-бла-бла, дальше уже неинтересно… И приписка начальника ниже: «Леший, если захочешь перевестись в соседнее лесничество, могу замолвить о тебе словечко, но тогда компенсации не жди».
Женька машинально дёрнул рукой, чтобы отогнать назойливо прижавшегося киборга. В последнее время Джек бывал особенно прилипчив. Женька понимал, почему. Однако с этим уже ничего не мог поделать.
Джек отгоняться не захотел, ловко увернулся от Женькиного локтя, легко переступил и уже из-за другого плеча спросил:
— А денег-то много? И ты что, правда отпуска не брал?
— Не брал. Куда тут отпуск-то тратить?..
И действительно, куда. К родным съездить? Так это и на выходных можно. Порыбачить или на шашлыки с немногочисленными друзьями? Так кроме Санька у Женьки и друзей-то не осталось. Брать путёвку и лететь отдыхать на соседние планеты? Ну да, конечно, на самый бюджетный эконом его отпускных как раз хватит. Нет, не в привычках Женьки было куда-то уезжать в незнакомые места, он по натуре домосед. Да и кабанов на кого оставить? А вдруг браконьеры во время его отпуска совсем распоясаются? Летом длительный отпуск не возьмёшь, весь сезон заготовок пропустишь. Однажды Женька, ещё на первом году работы лесником, поехал со знакомыми парнями с учёбы, такими же, как он, лесниками, в горы. Вот там ему понравилось всё, кроме холодрыги и вездесущего снега. Хорошо сидеть у электрического камина, распивать горячий чай с травами и разговаривать про лесничье житьё-бытьё. А вот лыжи, на которые пришлось встать на следующий день, Женька предпочёл бы забыть на всю оставшуюся жизнь, как страшный сон. Да и потом возвращаться домой, в опустевший, выстуженный морозом за неделю жилой модуль — в качестве экономии электроэнергии Женька благоразумно отключил систему жизнеобеспечения — приятного тоже было мало. Встретил его тогда только равнодушный, будто тоже промёрзший без него, искин, да голодный кабан Филька у порога — уже подлеченный и вроде как выпущенный в лес, но привыкший к дармовой кормёжке и потому постоянно обретающийся где-то поблизости.
Так что больше в отпуск Женька не ходил. И, честно говоря, и думать о них забыл. Сколько у него там накопилось дней отдыха за семь лет работы лесником?
Протянув руку к полупрозрачному листу уведомления, Женька поставил внизу виртуальную закорючку, так называемую электронную подпись. Получил. Ознакомился. Нате вам. А после смял лист, и тот рассыпался в воздухе крупными пикселями.
Переводиться в другое лесничество ему не хотелось. Разговоры об уплотнении застройки велись уже давно, и, со слов тех же заготовителей леса, Женька знал, что не только Североомложское и прилегающее к нему соседнее лесничество будут расформировывать. Похоже, государственная программа отхватила по-настоящему огромный кусок леса. Чуть ли не вдвое больше, чем уже было занято поселениями. На инфосайтах журналисты вовсю писали о «втором дыхании Эдема», пяти новых космопортах и даже, вот чудо-то, о мифическом мегаполисе. Аналитики предсказывали возвращение семейных квот на клонирование в связи с успехами в выращивании генетически модифицированных пшеницы и кукурузы. Не иначе как снова учёные работали совместно с инопланетчиками, сами-то до подобных открытий ещё не доросли. Всё это было, конечно, хорошо, но как только Женька представлял, что на месте рощи с радужной елью будет вспахано поле с кукурузой или, хуже того, землю намертво зальют бетоном под загазованную парковку аэрофлаеров того самого мифического мегаполиса, как ему становилось тошно. Хоть лбом об стенку бейся.
Может, и побился бы, если бы один был. Но заниматься таким при Джеке становилось как-то неудобно. Женька всё-таки у них в тандеме главный. Да и по возрасту старший. И должен подавать пример спокойствия и рассудительности. Всегда и во всём. Впрочем, похоже, Джек в последнее время стал просекать, что примерный Женька вовсе не такой спокойный и уравновешенный мужик, каким ему всегда хотелось казаться. Вот и сейчас он сплоховал. Не надо было надолго зависать над письмом. Не надо было сидеть насупившись. Не надо было…
— Эй, ну ты чего? Снова расстроился? Дай обниму? — Джек, у которого слова никогда не расходились с делом, даже с самым дурацким, обхватил Женьку за плечи вместе со спинкой стула в придачу. И наставительным тоном пояснил: — Дружеские объятия успокаивают!
— Да иди ты! — выпалил Женька, потерявший равновесие. Того и гляди, со стулом вместе навернётся на пол. — Не нужно мне…
Джек выровнял его и стул и отодвинулся от него, сделав шажок назад.
— Чего не нужно? — спросил он дружелюбно и вместе с тем навязчиво, будто снова, как и год назад, прятался от него за мифической программой-компаньоном. Будто «тестировал» его, проверяя границы дозволенного поведения.
— Сочувствия мне вашего не нужно, — ответил Женька, подрываясь с места и тут же понимая, что он проиграл, сам, первый, опять нарушив введённое им же самим правило «не говорить об этом». Бессловесно рыкнув, он шагнул к вешалке у входа и схватил с крючка лесничью куртку. — Я ненадолго. Не ходи со мной, — буркнул он.
Ну, на самом деле, никакого правила не было, просто Женька дал себе установку не вспоминать об Алле. Однако вот, сам вспомнил. Стало быть, проиграл. В который раз за месяц. И пары дней не проходило, как он срывался, вспоминал о разрыве, начинал прокручивать в голове сперва их недолгий и, в общем-то, неловкий, какой-то пресный роман, а потом обдумывал и причины их расставания. Тут были и разговоры о жилье, и расспросы о Джеке, и мечты о работе в новом, лучшем, медицинском центре. А когда стало известно о скором расформировании их лесничества, — предложение освоить какую-нибудь новую профессию, более востребованную. А не хочет ли Женька обратиться к брату отца за помощью, ведь работа в автосервисе даёт приличный доход, можно квартиру в городе купить, и даже в престижном районе. А не хочет ли Женька попробовать походить на курсы медбрата, тогда бы они могли начать работать вместе, а потом, глядишь, и в райцентр перевестись, тоже вместе. А не хочет ли Женька сдать Джека в ОЗК, пусть его заберут на тестирование, а то больно он ведёт себя разумно. Нет, Жень, в жилом модуле среди ёлок, берёз, да кабанов встречаться романтично, пусть даже ради этих встреч и приходится лететь почти час, а слишком разумного киборга выставлять со спальником в гаражную пристройку или выгонять погулять с рюкзаком и термосом… Или самим уходить на сутки с палаткой к озеру. Но, Жень, это же всё не то. Нам ведь уже не по восемнадцать лет, мы оба взрослые люди, нам пора думать о будущем, ну как ты не понимаешь, Жень.
Женька понимал. И ему не хотелось думать о будущем и взрослеть под крылом у Аллы так, как задумала и распланировала для него Алла. Задумала для них двоих.
А ещё ему было как-то не по себе от того, что Джека в этих планах не было. Было непонятно, почему он из-за этого переживает. Они с Джеком вроде как друзья. Плюс — он за Джека отвечает. Негласно, но отвечает.
Они как-то читали правила ОЗК о разумных киборгах. Если киборг жил с человеком, тот нёс за него юридическую ответственность, выступая как его опекун.
