Меж тем пустой его пустой желудок уже стонал от голода, так что когда по соседству расположилась компания бодрых дедков и принялась ожесточенно вколачивать в принесенный с собой раскладной стол доминошные кости, Ханур решился. Он, как складная линейка, распрямил свои члены, влез ногами на скамью, прочистил глотку и возгласил:

– Жители вольного Пушина! Я рад, что вы в назначенный час бросили свои неотложные дела и собрались тут, чтобы узнать о надвигающейся на нас страшной опасности! Беда приближается. Она уже смотрит из леса сотнями жадных глаз, ее щупальца вот-вот протянуться к нашим мирным очагам!

Ближайшие к Хануру горожане удивленно переглянулись. Людям оказалось невдомек, что их присутствие в сквере было кем-то заранее спланировано. Несколько человек шагнуло к Хануру, на уличных торговцев тут же зашикали, призывая их заткнуться и послушать, о чем вещает этот рыжий незнакомец.

– Враги готовятся. Они собираются вскоре нанести свой подлый удар. Нам нужно сплотиться.

Насупленная старуха толкнула локтем в бок свою соседку:

– Слышь, Фрося, чего парень сказывает-то!

Та отодвинула набок брусничного цвета чепец и гаркнула в ответ:

– Ась?!

– Враги, говорит, ворвутся и терзать нас начнут!

– Да, – подтвердила ее товарка. – К дождю дело идет, не иначе. А я сегодня шти сварила со щавелем. Скусные вышли. Внука накормила, так он ел и нахваливал. А Тамарка, матерь евойная нос воротит. Намучалась я с ней – сил нет.

– Тьфу, я ей про врагов, а у нее только погода, жратва и внуки с языка не сходят. И куда, спрашивается, городской голова думает? Все про переименование печется. Дармоед!

Народ загомонил, молодки живо расхватали детей. На следующую тираду Ханура о наступающих тяжелых временах раздались первые всхлипы. Толпа вокруг его скамейки становилась плотнее, в нее вливались все новые и новые жители города Простофиль. Изо всех сил дудя в свою свистульку, на велосипеде примчался будочник в ярко-синей форме. Ловко управляя одной рукой стальным конем, он заехал в центр скопления народа, спешился и вытер со лба испарину. После чего во всеуслышание заявил:

– Педали прокручивают – цепь пора менять. Ну! Кто хулиганит? Кого вязать?

Указательный палец Ханура немедленно вытянулся в направлении полицейского.

– А вот и представитель власти! Каким способом вы думаете отражать нашествие неприятеля? Что говорят в управе? Население требует немедленного ответа!

Будочник с тоской мысленно отложил в сторону светлый образ дымящегося гуляша на фоне запотевшей пивной кружки. Он начальственно шморкнул носом и подбоченился. Обычно такое движение имело вес для всех нарушителей общественного спокойствия и предвещало последним грядущие неприятности, но сегодня ничего путного из его маневра не вышло. Народ по-прежнему гудел за спиной, а в лицо блюстителю порядка все так же упирался непонятной национальности вопросительный палец с грязью под ногтем. Тогда полицейский осмелился внести ясность:

– А кто на нас нападает? – и поскольку из толпы раздались одобрительные выкрики, он осторожно усилил нажим. – Что за деятели? Вроде вчера звонок был из града Зла. Там все спокойно. Кто ж тогда к нам пожаловал? И с какой неблагородной целью?

Ханур с лязгом захлопнул свое, уже открывшееся, небритое гайло. Именно на град Зла он собирался указать в качестве угрозы. И что теперь делать? Его связчик, маэстро Проныр, когда напутствовал товарища перед опасным путешествием в город Простофиль, предупреждал:

– Помни, братишка, что они там не круглые дураки. Доверчивые без меры, но не совсем глупые. Так что ты не наглей, а разводи их внатяжечку.

Меж тем люди ждали его ответа и заранее волновались. В мозгу Ханура лихорадочно завертелись всяческие слова и названия. Он выхватил из них первые попавшиеся и сляпал фразу, до того нелепую, что сам зажмурил глаза, когда выбрасывал ее в атмосферу:

– Начинается экспансия интервентов!

– Экспансия?! Интервенты, экспансия…, – прошелестело по рядам, а потом чей-то звонкий голос вопросил. – Звери что ли в лесах расплодились? Так мы их уймем живо!

– Запросто! – пообещал какой-то татуированный дед на электроколяске, которая отчасти смахивала на броневик. – Главное, чтобы не гусениц собирать. А то нашему сообществу удружили в прошлом году с подрядом. До чего это несознательная и противная тварь – гусеницы!

– Клану «Древние перцы» только гусениц и собирать, – ехидно подначил деда с татуировкой другой старик, в черной бандане, и тоже верхом на устрашающей конструкции. – Ни на что более вы не годитесь.

Искру разгорающегося конфликта погасил полицейский:

– А ну, цыц, пожилые граждане! Сладу с вами нет. Дайте человеку сказать. Неужто в нашу Звездочку кто-то извне вторгнуться задумал?

– Задумали изверги! – отчаянно подтвердил Ханур. – У границы обнаружена армия неприятеля.

– Эвона…, – озадаченно поскреб загривок представитель власти. – Вот неймется… Жили бы себе эти изверги спокойно, так нет же – желают время тратить, чтобы по сусалам получить.

Ханур на одном дыхании продолжил клепать несуразицу, уповая лишь на то, что кривая его вранья все равно куда-то да выведет:

– Они собираются окружить нас с разных сторон, чтобы нарушить рубежи, – выпалил жулик в толпу, – и возвратить старые порядки!

– С разных сторон!!! – ужаснулись жители. – Порядки!!!

– Стало быть, они всем своим гуртом к нам направляются? – уточнил полицейский.

– Неминуемо грядут, – заверил его Ханур. – И нам нужно будет собирать ополчение. Потуже затягивать пояса, потому что враги только этого и ждут, – туманно присовокупил он, а потом сразу перешел к главному. – Необходимо устроить сбор в пользу защитников Звездочки. Акция будет проходить во всех Вольных городах. Пожалуйста, внесите свои лепты. Это не плата, это – символ нашего единения, знамя всеобщего патриотизма.

Концепция внешнего врага сработала должным образом. А инстинкт защиты племени, как и положено, подавил разум. Через несколько мгновений к Хануру потянулись руки с зажатыми в них деньгами. Ретивый представитель закона взволновался:

– А ложить-то ему куда? Куда складать?

И подхваченный всеобщим энтузиазмом, он, внезапно, сорвал с головы белую фуражку и протянул рыжему незнакомцу:

– Вот, возьми. Жертвую для членских взносов.

– Фуражечку извольте завтра получить обратно в управе. Я обязательно укажу голове на вашу исполнительность. Спасибо за содействие.

– Рады стараться! – просиял будочник.

Через полчаса бронзовая кокарда его головного убора сиротливо торчала из мусорного бака по улице Точильщиков. Ханур избавился от фуражки сразу после того, как пересчитал свое состояние. Сорок три векши он торопливо рассовал по наружным карманам полукафтана, а один полновесный слиток приятно оттягивал поясной кошель. Его сдал в общий котел картель доминошников, чем привел толпу в неописуемый восторг. Итоговый сбор от патриотического митинга составил девяносто три векши, поскольку слиток равнялся пятидесяти пушинским медным монетам. Неплохо для начала.

Навстречу Хануру по тротуару косолапил здоровенный детина с охапкой дубленых кож на могучем плече.

– Послушай, любезный! Подскажи-ка мне самое большое предприятие в округе, – обратился к нему Ханур с неожиданным вопросом.

– Чего? – не понял прохожий.

– Завод есть поблизости какой или нет?

От удивления глаза прохожего стали напоминать голубиные яйца, но только с прожилками.

– Чудак – человек! Ну как нет-то? Ты ж в одном квартале от порта! А цейхгаузы тети Файги? А дальше идут Федотовы гумны. Послед них, почитай на окраине начинаются всякие маслобойни. Дальше стоят скотные дворы, но их скоро будут сносить и выдворять за городскую стену. Вонишша видите ли идет от бедной животины! Вонишша им мешает! А рабочему человеку, – детина возмущенно ткнул себя в грудь. – Теперь придется за шкурами лишних полторы версты кажного дня выхаживать!

Мастеровой сбросил на мостовую свою поклажу и уже приготовился предъявить Хануру веские доказательства, почему именно скотные дворы нельзя изгонять из Пушина, но был бесцеремонно прерван.