Посвящаю своим родителям

Ночь уже давно накрыла своим тёмным одеялом всё село, но за окном было не темно. Уличный фонарь, стоявший возле забора, освещал наш задний двор, на котором был разбит небольшой огород, а также размещены сарай и баня. В доме стояла тишина, лишь только шум работающих охлаждающих вентиляторов в системном блоке развеивал её. Я медленно встал с постели и увидел, что моя комната находится в полумраке. Её освещал только синий свет от монитора компьютера, который стоял на столе в углу. Сначала я подумал, что на экране был синий экран смерти, но, присмотревшись, пришёл к выводу, что это, скорее всего, было не так, так как никаких символов на синем фоне не было. Ну, может, они и имелись… да только в тот момент зрение меня по непонятным причинам подводило. Перед глазами шла рябь, как в старых телевизорах, а при попытках вглядеться во тьму она становилась сильней.

Я сделал шаг к рабочему столу, слева от которого было небольшое окно. В голове промелькнула мысль: «Где же родители?»

И тут же после этого по бетонной тропинке за окном справа налево пронеслись две фигуры с очень тонкими руками и ногами. На их головы было что-то надето из очень тонкой и прозрачной ткани. Фигуры скрылись за частью дома – дом был не прямоугольный, а буквой «г».

По моему телу пробежали мурашки, рябь перед глазами на секунду усилилась. Страх полностью заполнил всё моё тело. Оно затряслось, но ноги, будто повинуясь не мне, а чьей-то другой воле, сами меня понесли сквозь непроглядную тьму зала – который, кстати, кроме как шкафом и рабочим столом, между которыми был проём, ничем не отделялся от моей спальни – к кухне. Руки, к счастью, подчинялись мне, и я их вытянул вперёд, чтобы не врезаться во что-нибудь впотьмах.

Добравшись до дверного проёма, я остановился, и тут мои глаза от шока широко открылись. На кухне были какие-то две странные фигуры, походившие на деревянные манекены. Свет того же уличного фонаря, попавшего в комнату через окно, частично вырывал из тьмы голову и часть тела ближайшего ко мне существа. Она, то есть голова, имела форму идеально ровного круга, и на ней было что-то похожее на белую фату, какие носят невесты на свадьбах. Фата была откинута назад и свисала вниз почти до самого пола. Лицо у странного создания отсутствовало, но имелось подобие рта – толстая полоска, обходящая всю его голову по кругу. Длинные руки манекенов были вытянуты вдоль их тонких туловищ, ноги, выглядящие точно так же, как и руки, были расставлены чуть шире плеч. Конечности существ находились в неподвижном состоянии, но только до тех пор, пока откуда-то – казалось, со всех сторон – не прозвучал церковный колокол.

«Ночью? Не может быть!» – подумал я.

И тут же существа… ожили. Конечности их затряслись, головы закружились, а «рты» начали открываться и закрываться, как у щелкунчиков.

Я сделал шаг назад, но руки ближайшего ко мне существа поднялись и коснулись меня, что полностью меня парализовало и не дало мне продвинуться дальше. Они проникли внутрь моего тела, причём с такой лёгкостью, будто я был не живым существом из плоти и крови, а бестелесным призраком. Тонкие длинные руки принялись рыскать внутри меня. Манекен, без сомнения, желал что-то найти во мне, но вот что именно – я не знал. Через несколько секунд существа начали говорить на непонятном мне языке тоном, каким говорят священнослужители в церквях (это первая ассоциация, что пришла мне в голову):

– Омн оглхл омнн оглхл омнн оглхл.

Когда руки существа коснулись моего сердца (соприкосновения с другими внутренними органами я, что удивительно, не почувствовал), во мне зародилось странное и неприятное ощущение… ощущение того, что мне не хватает воздуха. Я попытался закричать, но не смог этого сделать – рот не слушался меня и не хотел открываться. Страх окутал меня. Неприятное чувство в груди всё усиливалось, видимость становилась всё хуже и хуже, а существа продолжали говорить на своём языке, тем самым усыпляя меня: «Омн ооглхл омнн оглхл омнн оглхл».

И тут в ушах раздался звон, за которым последовал щелчок, напомнивший мне щелчок при выключении старого телевизора, после чего мои глаза залило тьмой.

***

Сразу же, как только сон отступил, я сбросил с себя одеяло и сел на кровати. Вся моя спина была в холодном поту, а ощущение недостатка воздуха не покинуло меня даже в реальности. Рука моя потянулась к груди. Сердце стучит, а значит, с ним всё в порядке. И почему вдруг с ним должно быть что-то не в порядке?

«Наверное, не до конца ещё пришёл в себя», – подумал я.

Я протёр мокрый от пота лоб рукой и посмотрел в окно слева от себя. За ним было темно, а значит, было либо раннее утро, либо ещё ночь. Я потянулся к тумбочке, взял с неё смартфон, нажал на кнопку питания и, прищурившись, взглянул на четыре белые цифры вверху экрана.

– Чёрт, ещё только три часа, – с досадой прошептал я и, положив телефон на место, вновь лёг на кровать и укутался одеялом. И вдруг ни с того ни с сего мне в голову посыпались странные и несколько пугающие мысли, предположения и идеи, которые напрямую касались моего сна.

«Да уж, – подумал я, – такой кошмар мне не снился, наверное, с…»

И тут мои глаза широко раскрылись, сонливость отступила ещё на несколько шагов. Я произнёс в своей голове:

«Как же я сразу не понял? Точно такой же сон приснился мне в детстве! Да, точно! Помню я этот ужасный кошмар, который тогда здорово меня напугал. Он был настолько яркий, что не забывался на протяжении нескольких лет, но потом начал становиться в памяти всё бледнее, всё прозрачнее, пока не забылся вконец и не затерялся в глубине моего подсознания. Но почему вдруг память вновь выставила его мне напоказ в моём сне?»

Я перевернулся на другой бок.

«Интересно, что же всё-таки это значит?» – подумал я, и через секунду на моём лице расцвела улыбка.

«Что это значит? – мысленно произнёс я. – А я скажу: абсолютно ничего. Мистика… как же! Как ты там любишь говорить? Вера в какие-то особенные значения сновидений и случайных стечений обстоятельств является язычеством… и больше ничем? Так ведь? Неужели что-то изменилось?»

Мысли всё лезли и лезли ко мне в голову, далеко уходя от темы моего сна. Все эти воспоминания давних ощущений, обрывки фраз и песен никак не желали оставлять меня в покое, так что заснул я, скорее всего, только под утро.

***

Звонок.

Голова гудела, будто с похмелья, однако всё дело было только в этой дурацкой бессоннице, которая промучила меня полночи. Сон вновь захотел вернуть меня в свои объятья, и моя больная голова, в общем, не имела ничего против этого, но…

Звонок.

– Да слышу я! – пробурчал я и, еле-еле вырвавшись из цепких лап забвения, встал с постели.

Сделав это, я начал вертеть головой, ища свой телефон – на тумбочке его не оказалось.

– Да где же…

Прозвенело снова.

– А, ну конечно! Где же тебе ещё быть-то? – проворчал я и, пошарив под подушкой, вытащил оттуда источник этого противного звона.

Такое было не впервой. Где-то месяц назад я начал находить свой телефон не в надлежащем для него месте, то бишь на тумбочке, а где-то ещё. Это «ещё» касалось не только моей комнаты, но и всей квартиры в целом. После второго такого случая я, помню, подумал, что здесь замешаны какие-то мистические силы. Мне стало интересно. Однако, просмотрев запись с видеокамеры, которую поставил перед сном в спальне, я понял, что ночью сам вставал, брал телефон, бездумно водил пальцем по тёмному экрану – при этом улыбаясь, как идиот, – а затем через некоторое время куда-нибудь его прятал, причём всегда в разные места. Сделав это, я вновь отправлялся в постель, продолжая улыбаться так, будто сделал что-то воистину остроумное. Ну да, мистика. Я на самом деле любил эту тему, но этот случай заставил меня ещё больше усомниться в том, что «что-то всё-таки есть». Идея убирать на ночь телефон в другое место как-то решила проблему с лунатизмом, однако сегодня утром он мне позарез нужен был именно здесь. Сегодня должна приехать мама, и она предупредила меня, что позвонит, когда будет подъезжать к городу. И приезжает она не для того, чтобы погостить у меня в выходной день. Она намеревается задержаться здесь на куда больший срок, то бишь, скорее всего… навсегда, так что с этого дня она будет проводить выходные дни уже не в городе, а в селе. Её сократили на работе, а затем кто-то предложил ей работу здесь, в городе, но не только это было причиной её переезда в город. Причина была ещё в вечном её желании быть поближе ко мне. Отец тоже переедет в город, когда отработает последний квартал, так что скоро вся наша семья снова воссоединится под одной крышей.