========== 1. Разврат и колдовство ==========
Её сиськи завораживали. То, как они двигались – словно колыбель Ньютона*(1), шлепаясь друг о друга. Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп. Конечно, без характерного металлического звона. Ритм, в котором она энергично скакала на его члене, был идеальным. Очень целеустремленная. И весьма искусная. Она опустилась на всю длину строго вертикально и так стремительно, что он почувствовал, будто забил в нее сваю. А еще она сама делала почти всю работу, и ему едва ли нужно было толкаться внутрь. Все тело настолько расслабилось, кроме тщательно надрачиваемого влагалищем члена, что он одним щелчком поджег сигарету и втянул полные легкие табачного дыма с легким привкусом виски – то, что нужно для такого мудака, каким он стал. И ему, блять, это нравилось.
Дурманящий заряд никотина дал текиле, и так уже вытеснившей из головы большую часть мыслей, пинок под зад, и он обнаружил, что наблюдает за самозабвенными попытками девушки пронзить себя насквозь – еще чуть-чуть, и будет чересчур. Хотя разве можно чересчур много трахаться? Вряд ли. Не тогда, когда секс внезапно сам стал плыть в руки.
Поначалу звание героя казалось досадной обузой, пока он не сообразил, что это билет в трусики практически любой женщины, на которую он положит глаз. Хотя ему нравились далеко не все. Блондинка, скачущая сейчас на его члене навстречу оргазму, например, пыталась его напоить, усиленно вливая в него шоты – последние два прямо из своего накрашенного помадой ротика, присосавшись к нему как минога*(2).
На самом деле, она слишком молода для него. И слишком красива, если быть честным. Но внешность не имеет большого значения для секса. Очевидно, их всех привлекает его загадочность. Он ничего о себе не рассказывал. Во всяком случае ничего, кроме того, что уже тысячу раз обсосали газетчики. А теперь и они уже давно бросили рассказывать о его интрижках: стремительно сменяющие друг друга женщины рядом с ним давно перестали быть сенсацией. А то, что он трахнул Риту Скитер в задницу, было его страховкой от нежелательных статей: она не хотела потерять шанс на еще один возможный секс с ним.
Дым следующей затяжки он выдохнул сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как влагалище блондинки сжимается вокруг него все крепче. Это была его самая любимая часть – смотреть, как им срывает крышу. Иногда он тоже кончал. Иногда нет. Но эта власть над их удовольствием ни с чем нельзя сравнить. И только если девушка была особенной, а он единственным у руля, то, контролируя каждый винтик механизма, он заставлять её умолять об оргазме. И от этого всегда кончал сам.
– Сэр! – взвизгнула она, в этот раз еще громче, чем раньше. – О-о-о! – она склонилась к нему. – Мне нужно… я… я сейчас кончу!
Он затянулся сигаретой и кивнул, что она может продолжать.
– Обожаю ваш хуй, сэр! – выдохнула она, сбиваясь с ритма перед тем, как с визгом кончить, содрогаясь на нем. Заставив движением указательного пальца исчезнуть пепел от сигареты, он удовлетворенно усмехнулся. Он знал, что она будет громкой в постели с самого начала, – по тому, как она уверенно несла себя, выпятив сиськи, по ее голосу – и он никогда еще не ошибался.
На дрожащее бедро легла твердая рука. Он чувствовал, как приятно сжимается ее влагалище вокруг него. Но все же недостаточно хорошо. Она, конечно, прелестна со своими развязно вздымающими от попыток отдышаться сиськами, но, по правде говоря, он предпочел бы кого получше. В голову пришла брюнетка, которую он видел с ней внизу в баре. Может быть, получится насадить на этот капризный член кое-кого более волнующего.
– Я раньше курила, – улыбнулась блондинка: красная помада была размазана, а губы распухли от страстного минета. – Но пришлось бросить. Моему парню это не нравится.
Снейп глубоко затянулся и привлек её к себе, прижавшись губами к ее губам, а затем медленно выдохнул, заполняя рот дымом. Она вдохнула и задержала дыхание, прежде чем выпустить легкое облачко, а он откинулся назад, ухмыляясь. Это завело ее еще больше – если такое было вообще возможно. Ей открылась еще одна сторона бывшего зельевара, и она сочла ее загадочно-эротичной.
– Тебя не хватятся? – из-за табака его баритон приобрел глубокие вибрирующие нотки. – Я видел, что ты была с подругой, брюнеткой. Куда она делась?
– О, она, вероятно, все еще внизу, ждет меня, – девушка удивилась, почему он спросил об этом. Хотя, на самом деле, уже почти догадалась: его репутация развратного искателя удовольствий, а по мнению ее друзей, попросту бабника, была заслуженной.
– Почему бы не предложить ей присоединиться к нам? – Снейп соблазняюще скользнул рукой по внутренней стороне ее бедра. – Конечно, если ты не возражаешь.
Он давно понял, что сочетание легкого подзадоривания и требовательной авторитарности в постели работают так же хорошо, как и в классе – только результатом являлся секс. Хотя, если говорить честно, ему несколько раз делали непристойные предложения в Хогвартсе, когда он вернулся туда в последние годы, чтобы преподавать расширенное зельеварение. Кажется, комбинация его статуса профессора и героя войны была отличной пищей для фантазий молодых ведьмочек, да и некоторых из старшего поколения тоже. Но он предпочитал разделять работу и удовольствие, если это было вообще возможно, потому что иногда не получалось.
– Почему я должна возражать? – блондинка облизнула губки. – Я не против… делиться.
Снейп щелчком отбросил сигарету и проследил взглядом, как та на полпути исчезла, словно огонек фейерверка. Женщины отлично поддаются манипуляции. Даже так называемых сильных и независимых женщин так легко искусить… так просто соблазнить.
***
– Вот так, милая, – выдохнул он, поощряя брюнетку, старающуюся доставить ему удовольствие и вобрать его член как можно глубже в горло. Его ресницы казались яркими на фоне бледных щек, когда он закрыл глаза и позволил захватить себя трансцендентальности всего этого: наркотиков, секса, свободы, жизни. Он, блять, заслужил это. После стольких лет боли и самопожертвования эта девушка, жаждущая его спермы, и вторая, которую он вылизал до оргазма так, что она отключилась, казались стоящей наградой.
Весь мир может осуждать его, но он и так отдал ему достаточно. Он всегда был сенсуалистом*(3), эпикуреистом*(4) с достаточно экзотическими вкусами. И теперь он полон решимости наверстать все то, в чем ему было отказано. Он собирался жадно поглощать всё и вся, пока его тело полностью не насытится этой развратной вакханалией.
И с этой мыслью он кончил, выйдя из ее горла, чтобы наблюдать, как струи спермы ложатся на язык.
– Проглоти её всю, – прошептал он, впиваясь пальцами в её волосы. – Хорошая девочка. Давай… до последней капли.
***
Гермиону вырвал из тяжелого сна резкий пронзительный визг, будто кричал попугай. Приподнявшись на локтях, отчего кровь застучала в ушах, она прислушалась. Странные звуки посреди ночи не были чем-то необычным – она жила напротив одного из популярнейших в Лондоне пабов. Но этот истошный визг был особенно неприятным.
Звук повторился, а за ним последовал громкий смех. Гермиона тяжело вздохнула и уронила голову обратно на подушку. Похоже, очередная пьяная мадам ползет домой, изрядно надравшись. Грейнджер обвела взглядом малюсенькую, способную вызвать приступ клаустрофобии, комнатку, по стенам которой плясали вспышки красных огней от неоновой вывески, сообщающей о свободных номерах в мотеле по соседству. Иногда она тосковала по кромешной темноте и тишине своей комнаты в Хогвартсе. Даже храп соседок был лучше, чем адская какофония, доносящая с улицы, словно там дикие джунгли. Этот звук точно такой, как издают обезьяны. А вот это рычание – тигр? Чем, во имя Мерлина, они там занимаются?
Откинув одеяло, Гермиона выбралась из кровати и подбежала к окну. Конечно, покидать теплую постель не стоило того, чтобы поглазеть на очередную дамочку, бредущую мимо с туфлями в руке и орущую в перевернутый вверх ногами телефон. Это зрелище вызывало лишь раздражение. Но сейчас хотелось взглянуть на этих гнусных возмутителей спокойствия.
