Как же ее назвать – Оля, Галя, Лена? Нет, я конечно помню её настоящее имя. Но прошло так много времени, что из Лены, Гали, Оли она превратилась в Галину, Елену, Ольгу. С добавлением соответствующего отчества.

Да и зачем по прошествии стольких лет ей вспоминать легкомысленное приключение в славном месте Гурзуф?

Или, не дай Бог, по настоящему имени кто-нибудь из близких или друзей догадается, о ком идет речь, и начнет допытываться: было ли все это на самом деле и если было, то так как описано или что-то было совсем по-другому?

Зачем настоящее имя? Мои воспоминания – это мои воспоминания и навязывать свое прошлое тому, кто в нем совершенно не нуждается, по крайне мере так же глупо, как делать искусственное дыхание человеку, который и не собирался тонуть.

Тем более, что история эта приключилась так давно, что стала моим и только моим мифом.

Я назову ее… Оксаной.

Мне нравится это имя. Оно словно легкое терпкое вино в южной ночи с огромными звездами и шумом прибоя. Ну да ладно…

Сначала я вообще имени не знал, как и ее саму. Сначала была авантюра. Иначе нельзя было назвать эту поездку на юг в начале сентября (только потом я узнал, что это время называют «бархатным сезоном») в славном году 1981-м.

Те года сейчас называют расцветом «застоя». Но тогда мы еще не знали, что живем в этом самом застое. По правде сказать, я и сейчас не очень понимаю, что это такое. Жизнь шла, меняя и нас, и окружающий мир. Да, Брежнев казался вечным. Но, по большому счету это мало кого волновало, кроме небольшой группки шумных диссидентов. Это сейчас написаны горы исследований, как эти «борцы с режимом» перевернули сознание советского человека и уничтожили «совок». Но тогда они были чем-то вроде экзотической сектой. А за «совок» можно было бы и в пятак получить (неплохо было бы и в наше время эту «традицию» возродить)!

Мы просто жили, и даже не догадывались, что всего через год с небольшим наш, уже устоявшийся уклад с вечным Генеральным, сменится с началом периодом «естественной» демократии, когда дата назначения Генерального секретаря ЦК КПСС будет все ближе находиться к дате его проводов в последний путь. А потом наступит и вовсе кавардак с перевертышами в верхах, который в конечном итоге перевернет и нашу жизнь, и нашу страну (которая станет из нашей – фактом истории), а, главное, наши мозги. У некоторых это вращение до сих пор не прекратилось…. Впрочем, это проблемы совсем для другой истории!

Тогда же…

Всего год назад, даже меньше, я вернулся из армии. И быстро избавившись от привычки ранних подъемов, сержантского лексикона и замашек несостоявшегося маршала, с радостью окунулся в гражданскую жизнь. За прошедшие месяцы я построил огромное количество планов, которые рождали еще большее количество идей, а те, в свою очередь, вызывали всякие желания. Да и энергии было избыточно.

Единственное, что отсутствовало, как факт, необходимое количество дензнаков, которые в те времена никто не называл деревянными, по причине того, что с валютой имели дело только узкие круги загранкомандированных и то в форме чеков "Березки"[1], фарцовщиков и спецотделов милиции, которые вели с ними (с фарцовщиками) беспощадную, и, как сейчас выяснилось, совершенно бесполезную борьбу. Сейчас, когда моя восьмидесятилетняя мама периодически по телефону сообщает мне об изменении курса доллара на ММВБ, совершенно ясно, что дело фарцовщиков живет и побеждает.

Уточню: фарцовщиками в те времена называли и тех, кто торговал всякими модными иностранными тряпками, которых в простых советских магазинах днем с огнем не отыщешь. Разве что отстояв огромную очередь по записи за соцстрановским суррогатом, или в желании пробрести нечто финское (но об этом можно было только мечтать). Как предел мечтаний – французское.

Правда, и самосторока хватало. Сейчас приходится пояснять, что означает еще недавно популярный термин. А означает он любую одежду, сделанную своими доморощенными способами, но только с импортными наклейками. Сейчас это все называют контрафактной продукцией. Но тогда, мы этого заумного термина и слыхом не слыхивали.

Какое отношение вся эта экономическая информация имеет к истории той далекой любви? Самое прямое!

В те времена, зарплаты честно работающего молодого человека на государственной службе, хватило бы ровно на билет туда с небольшим хвостиком полунищенского существования в течении трех, четырех дней. Если ты к этому хронически не можешь копить деньги, отказывая себе в маленьких радостях жизни, то дела твои совсем плохи. Либо ты надолго забываешь о существовании теплого ласкового моря с горячей галькой на берегу, утешаясь круизами по домам отдыха в ближайшем Подмосковье. Либо находишь приемлемый выход из хронического безденежья.

Мы нашли!

Собственно, тогда его и находить не нужно было.

И выход этот формулировался в единственном слове: ДЕФИЦИТ!!!

Это сейчас это понятие ушло на периферию сознания и используется чаще всего замшелыми историками.

В те времена это был Код СССР. Или Код Брежнева. Это кому как нравится. Если вы залезете в толковый словарь или, как сейчас это принято, запустите поисковик, то вам выдадут академическое определение. Примерно такое:

Дефици́т (от лат. deficit – недостаёт) – термин, означающий недостачу, недостаточность.

Или еще вариант:

Дефици́т – недостаток отдельных товаров и услуг, которые покупатели не могут приобрести, несмотря на наличие денег. Дефицит свидетельствует о несовпадении спроса и предложения и отсутствии уравновешивающей цены.

С точки зрения ученого мужа современности – совершено правильно. А для нормального человека того время – абсолютный чушь! Потому что Дефицит – это стержень всего быта. Уровень доступности к дефициту определял твое социальное, служебное и даже политическое положение. Те, кто приникал даже к малому источнику дефицита – впитывал в себя, как из источника живой воды силы, которые поднимало его над окружающими. Возможность достать то, чего вообще нет лучше всяких штатных расписаний и официальных званий показывало место человека в обществе.

Дефицитные товары были иногда некими магическими артефактами. Обещание гаишнику достать билеты в Большой театр (театр на Таганке или «Современник») освобождали от любого штрафа. И не потому что любой сержант был тонким ценителем классического балета или оперных постановок. Просто, сам факт обладания подобной редкостью возвышало его даже среди его избалованных коллег!

Если ты не можешь обсудить лучшие показы на Московском кинофестивали или не побывал ни на одном закрытом ппросмотре в Доме кино ни один самый престижный диплом, да что там диплом, кандидатская диссертация, не закроит твоё интеллектуальное убожество!

Так что, те, кто сводит понятие ДЕФИЦИТА только к отсутствию колбасы и селедки в продуктовых магазинов, просто ничего не знают о жизненных функциях этого явления. Не знает, что он являлся даже фактором просвещения. Достать хорошую книжку – было неимоверной удачей. Кто-то для этого использовал всевозможные знакомства и родственные связи. Кто-то собирал макулатуры, как сумасшедший (за неё давали талоны на разные подписные издания). Те, кто мотался по командировкам знал места залегания книжных пластов: Кишинев, Прибалтика, Ташкент и, конечно же, одесский книжный рынок. И старались именно туда получить направление от работы. Упоминание о том, что на твоих книжных полках появился Бабель и Булгаков, делали тебя самым равным среди равным. Про ротапринтовые[2] экземпляры самиздата, например, «Собачьего сердца», которые по хорошему и прочесть было невозможно – буквы расплывались, и упоминать не стоит. Это как в армии из лейтенанта сразу стать генерал-майором!