Литмир - Электронная Библиотека

Молчание опасно затянулось. В отчаянии Юлия Романовна уже хотела взорваться, но раздавшийся звонок разрядил обстановку и Марина, больше других обрадовавшись ему, буквально побежала открывать дверь.

II

– Ну наконец-то. Все уже заждались, – сказала Марина входившему в квартиру Роману. Выглядел он уставшим: плечи его ссутулились, глаза припухли, а во взгляде читалась слабость и безразличие.

– Пришлось чуть-чуть задержаться, – произнес он, с облегчением опустив свою сумку на стоявший в прихожей стул и начав разуваться.

– Попали в аварию, – добавил Дульцов, вошедший сразу вслед за Романом. Голос его звучал бодрее и на лице была улыбка, но вид он имел почти такой же замученный.

– В аварию? – взволнованно переспросила Марина и посмотрела на мужа.

– Да так, Артем чуть-чуть машину помял, – постарался ответить Роман как можно более беспечно, всем своим видом показывая, что ничего страшного не произошло и ей не о чем беспокоиться.

– Ладно, потом расскажешь. Проходите, – позвала их Марина. Слова мужа успокоил ее, да и к тому же все, похоже, были живы и здоровы.

Друзья разделись и первым делом прошли в зал. Поздоровавшись там с присутствующими и обменявшись дежурными фразами, они направились мыть руки на кухню, где находилась сейчас одна Марина, ожидавшая, пока разогреется курица.

– На работе как, нормально посидели? – спросила она у мужа, который, подойдя к раковине, принялся тщательно намыливать руки.

– Хорошо. Выпили чуть-чуть, посмеялись… Дворник-то у нас что, уже не работает?

– Не знаю. Я его, наверное, уже с месяц не видела. А что ты спрашиваешь?

– С крыши все кусками валится! Нас сейчас с Артемом чуть льдиной не пришибло. Здоровенная глыба, килограмм под тридцать, метрах в трех от нас свалилась.

– Надо в домоуправление сходить! – беспокойно сказала Марина. – Сейчас страшно будет с Алиной гулять выйти. Пусть нового тогда нанимают, но крышу-то надо очистить.

– Обязательно схожу в ближайшие дни, – заверил ее Роман. Он закончил мыть руки и отошел от раковины.

– Как, Артем, у тебя дела? – спросила Марина, и тут же вспомнив про аварию, сходу добавила с участливым видом: – Машину сильно разбил?

– Не-е-ет. По машине-то там мелочи…

– Как бизнес?

– Тьфу, тьфу, тьфу – хоть бы не сглазить, – ответил Дульцов, символично плюнув три раза через левое плечо.

– Я-ясно… Давайте, приходите скорее.

Сказав это, Марина улыбнулась, взяла блюдо с разделенной на куски курицей и выложенной вокруг вареной картошкой и вышла из кухни.

– Да, повезло тебе конечно с женой. Она замечательная девушка, – добродушно произнес Дульцов. – Если я когда-нибудь решу жениться, то лучшего варианта для себя и желать бы не мог.

Роман слушал его, молча улыбаясь: он прекрасно знал, что это было чистейшей правдой и ему льстили искренние слова друга.

Дульцов помыл руки и, осмотревшись по сторонам, в поисках чего-нибудь, чем он мог бы сейчас их вытереть, увидел на стене два полотенца, висевших на крючках, приделанных к резной деревянной досточке. Полотенца были красивые: совсем новые, белоснежные, тщательно выглаженные, с рисунком, имитирующим старинную русскую вышивку. Дульцов хотел уже было взять одно из них, но почему-то остановился.

– Я вытру руки? – спросил он, обращаясь к Роману.

Роман вопросительно, как-бы не понимая, о чем его спрашивает Дульцов, посмотрел сначала на друга, а потом на полотенца.

– Конечно.

Дульцов взял одно из них и принялся тщательно вытирать руки.

– Я в гостях так же однажды взял полотенце на кухне, – начал он с усмешкой. – Меня остановили в панике: «Ты что делаешь?!». «Что такое?» – спрашиваю я, а мне говорят: «Это декоративное полотенце. Для красоты висит», – вытерев руки, Дульцов положил полотенце на стол. – Нет, ну ты мне скажи, зачем вешать на кухне полотенце, которым нельзя вытирать руки? Чтобы потом каждого гостя, пожелавшего им воспользоваться, одергивать и предупреждать, что «этими полотенцами нельзя вытираться»? – вопрошал он, смотря на Романа, который слушал его с внимательным видом и улыбкой на лице.

В этот момент дверь на кухню открылась и в комнату зашла Юлия Романовна.

– Я за холодцом, – зачем-то объяснила она причину своего появления, прошла через всю комнату и, взяв с подоконника тарелку со студнем, хотела уже было пойти в зал, но посмотрев на стол, остановилась на полпути. – А кто брал полотенце? – сердито обратилась она к Роману. – Я же сто раз просила не трогать их – они здесь для красоты висят!

Дульцов совершенно опешил. Он взглянул на Юлию Романовну, но увидев ее строгий укоризненный взгляд, не решился признаться и вопросительно посмотрел на Романа. Роман, в это время еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться; заметив же, что Дульцов уставился на него с растерянной миной, спохватился и, постаравшись изобразить серьезное выражение лица, обратился к матери:

– Мама извини, совсем забыл.

Юлия Романовна недовольно глянула на сына, который безуспешно пытался погасить в себе чрезмерную веселость, и ничего не сказав, вышла из кухни.

– Зачем ты это сделал? – негодующе спросил Дульцов, подождав, пока уйдет Юлия Романовна.

– Что именно?

– Зачем ты сказал, что полотенцами можно вытереться?

– А что мне надо было тебя одернуть и сказать: «Нет, Артем, не смей вытирать руки этими полотенцами – они висят здесь для красоты»?

– Да! Именно это тебе и надо было сказать! – с укором произнес Дульцов.

– Ладно, успокойся! Ты же все равно тут ни при чем оказался… Иди, наверное, за стол, а я сначала пойду переоденусь, – сказал Роман, который все еще стоял в рубашке, галстуке и рабочих брюках.

Выйдя из кухни, он направился в спальню, а Дульцов прошел сразу в зал и сел в свободное кресло прямо напротив Юлии Романовны. Напитки к этому времени уже были разлиты и все успели наложить себе на тарелки салаты и нарезку, но никто еще не ел.

Майский с серьезным видом рассказывал что-то присутствующим.

– …Всегда покупаю Щ-ские, – говорил он. – Они держат марку.

– Да, мы тоже всегда эти семечки берем, – согласилась с ним Марина. – Действительно самые вкусные.

– И вот я взял упаковку, пришел домой, попробовал – а их щелкать невозможно; вкус и запах такой слежавшийся, затхлый. Я тогда еще про себя удивился: «Это же Щ-ские. Совсем на них не похоже, никогда раньше у них плохих семечек не было». Семечки я выкинул, а на следующий день в машине услышал по радио объявление: «Внимание! Производитель семечек Щ-ские предупреждает – на рынке появилась подделка!».

– Это что получается – семечки подделали? – удивился Леонид Федорович, как бы усомнившись в услышанном.

– Почему нет? Марка пользуется популярностью – их в киосках раскупают, а семечки других производителей никто не берет. Может даже это конкуренты и сделали, – ответил Майский, несколько раздраженный тем недоверием к его словам, которое он уловил в голосе отца.

– Да ну. Разве так можно? – засомневалась Марина.

– А в чем сложность? Нанес на упаковку такой же рисунок и развез по павильонам. Проще простого!

– А как же авторские права?

– Авторские права на что? На дизайн упаковки семечек? Я сильно сомневаюсь, что Щ-ские свою упаковку запатентовали. Да и вообще, ты в какой стране живешь? У нас людей за многомиллиардные мошенничества не сажают, а ты хочешь, чтобы за копирование упаковки семечек осудили. Сделали такую же, а на обороте, где мелкими буквами название фирмы написано, по-честному указали свое наименование. Ни один покупатель на это название смотреть не будет, а юридически не придерешься, – заключил Майский значительно, но тут же смешался, услышав справа от себя громкий демонстративный хохот Дульцова.

Майский и Дульцов питали друг к другу взаимную неприязнь, и в силу своих характеров, никто из них не пытался это хоть как-то затушевать. Наоборот, они всячески подчеркивали свою враждебность и при любом удобном случае старались посильней поддеть один другого. Майский завидовал успеху Дульцова: он очень нервничал, когда слышал о каком-нибудь крупном его приобретении или очередной благополучно проведенной сделке, злорадствовал, узнавая о провалах, и совершенно искренне желал ему неприятностей. Во многом этому способствовала нескромность и самодовольство Дульцова, который всегда любил подчеркивать и преувеличивать свои успехи, усиливая этим и без того очевидную разницу в доходах между ними. От этого при общении с ним Майского мучили и преследовали ощущения собственной никчемности и превосходства Дульцова. И чтобы избавиться от этих, невыносимых для него мыслей, он неосознанно успокаивал себя тем, что ставил его ниже себя в моральном плане. Майский с огромным удовольствием узнавал о любых безнравственных поступках или отрицательных чертах характера Дульцова – это давало ему единственную возможность оправдать свою никчемность на фоне его успеха. Дульцов, в свою очередь, совершенно не уважал Майского, которого он считал бесхарактерным слабаком и нытиком. При этом из-за своей горячности и несдержанности не в силах был игнорировать несознательные попытки Майского унизить или поддеть его и в ответ вел себя по отношении к нему надменно, даже грубо, чем только подливал масла в огонь.

25
{"b":"679375","o":1}