«Всякий раз, когда в Интернете или традиционных СМИ я вижу новостные заголовки из разряда “Хакеры организовали очередную вирусную атаку” или “База данных интернет-магазина была похищена хакерами”, мне нестерпимо хочется отыскать написавшего это журналиста и стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым. Когда-то, работая редактором компьютерного журнала, я безжалостно вымарывал подобные строки из поступавших в издательство материалов. “Почему ты с таким упорством защищаешь хакеров?” – недоумевали коллеги. “Потому что они ни в чем не виноваты”, – всякий раз отвечал я.
Истинное происхождение термина “хакер” сейчас, наверное, установить уже невозможно: предполагается, что оно зародилось в кампусах и аудиториях Массачусетского Технологического института еще в 60-х годах прошлого столетия. Бытует мнение, что словечко попало в обиход компьютерщиков из жаргона хиппи, где глагол to hack означал отнюдь не “взламывать”, как это считается сейчас, а “соображать”, “врубаться”. Собственно, в 70-х хакерами как раз и называли тех, кто “врубается” в принципы работы компьютеров, глубоко понимает происходящие в них процессы – то есть высококвалифицированных IT-специалистов, программистов, разработчиков. Хакеры – это прежде всего исследователи, настоящие ученые из мира высоких технологий, те самые косматые парни в очках, сквозь толстые стекла которых можно поджигать муравьев. Настоящие хакеры никогда не взламывали чужие приложения или серверы ради наживы и уж тем более не совершали преступлений – разве что порой использовали свои знания для организации безобидных розыгрышей.
Говорят, один предприимчивый парень, сконструировав bluebox – устройство, позволявшее “обманывать” аппаратуру телефонных сетей, – однажды сумел дозвониться самому Папе Римскому. Порой хакеры использовали свои умения в личных целях, но все равно старались не наносить компьютерным системам и их пользователям серьезного вреда. По большому счету, хакерами можно назвать Стива Возняка и Билла Гейтса, Линуса Торвальдса и Ричарда Столлмана. Даже создатель первой в истории человечества электронно-вычислительной машины Конрад Цузе был своего рода хакером, хотя в его времена такого понятия не существовало вовсе.
Для парней, взламывающих программы или удаленные серверы с целью наживы, а также разрабатывающих различные средства обхода систем лицензионной защиты, всегда существовало отдельное название – крэкеры. Специалистов по взлому телефонных сетей принято называть фрикерами. Тех, кто использует в незаконных целях банковские карты и системы электронных платежей – кардерами. Отдельную категорию компьютерного андеграунда составляют вирусописатели, создающие и распространяющие вредоносное ПО. Эту разношерстную компанию также составляют многочисленные кланы, имеющие довольно-таки узкую специализацию: тех, кто пишет код, нередко называют вирмейкерами, так называемые крипторы упаковывают и шифруют вредоносные приложения, впариватели занимаются раздачей вирусов и троянцев населению, а ботоводы реализуют на черном рынке различные “услуги” с помощью принадлежащих им ботнетов, например, рассылку спама или DDoS-атаки. Существуют интернет-мошенники, выманивающие у доверчивых жертв деньги при помощи специально созданных сайтов или с использованием методов социальной инженерии. Такую деятельность нередко называют фродом, от английского термина fraud – “мошенничество”, а самих мошенников зовут фродерами. Жуликов, использующих личную информацию потенциальной жертвы в целях обмана или вымогательства, именуют скамерами, нередко они паразитируют на сайтах знакомств и промышляют в социальных сетях. Кто такие спамеры знает, наверное, каждый. Нередко злоумышленники используют хакерские методы для несанкционированного доступа к компьютерным системам. Но таких людей все-таки правильнее именовать киберпреступниками, считать их хакерами в классическом понимании этого слова – все равно, что называть системный блок ПК процессором. И неправильно, и раздражает.
Ну, а расхожее слово хакер, некогда обозначавшее просто высококлассного компьютерного специалиста, оказалось затерто до дыр не разбирающимися в вопросе журналистами, которые низвели IT-профессионалов до уровня компьютерных преступников и киберзлодеев. Масла в огонь подлили многочисленные онлайновые и не очень издания, благодаря стараниям которых ныне хакером себя мнит любой школьник, купивший на “Горбушке” диск из серии “1000 программ для взлома Интернета”.
В мире существует множество IT-специалистов, которых можно назвать настоящими профессионалами своего дела. Это системные администраторы, поддерживающие целые кластеры серверов, это программисты, пишущие сложный код, это эксперты по информационной безопасности, архитекторы операционных систем, и, конечно, вирусные аналитики, исследующие опасные угрозы. И все они – немножко хакеры. Вот почему я отношусь к людям, которые заслужили право именоваться именно так, с большим и искренним уважением, ведь хакер – это звучит гордо».
Вместе с тем, с Валентином Холмогоровым солидарны далеко не все эксперты. В частности, в своем интервью Русской службе BBC автор книги The Politics of Bitcoin и доцент Университета содружества Виргинии Дэвид Голамбия озвучил несколько иное мнение. Приводим это интервью.
Голамбия видит в деятельности хакеров и культуре сливов наподобие тех, что осуществляет Wikileaks, не пользу для общества, где такие игроки нередко разоблачают преступления на государственном и других уровнях, – а наоборот, разрушение. Благородные идеи, которыми объясняют свои поступки люди вроде Эдварда Сноудена, считает Голамбия, на самом деле несут в себе зерно терроризма. А влиятельные IT-корпорации не только ограждают людей от вмешательства государства в их личную жизнь, а попутно ставят под угрозу суверенитет целых стран.
BBC: Ситуация ныне неоднозначная. У нас есть «Фейсбук», который соединяет два миллиарда людей, с его лайвами, которые вот-вот заменят телевидение; у нас есть сервисы вроде Skype, которые позволяют простым людям включаться в прямой эфир телеканала из автозаков во время массовых протестов; блокчейн, который подрывает существующую идею мировой экономики, Wikileaks как идеал радикальной гласности; у нас есть сквозное шифрование, которое вроде бы уберегает нас от «Большого брата» и одновременно – Большие данные, которые позволяют корпорациям узнать о нас больше, чем знаем о себе мы сами. Все это очень противоречиво и сбивает с толку, если честно. Как вы считаете, к чему же все это нас ведет?
Дэвид Голамбия: Куда все это ведет? Я об этом думал. Меня крайне беспокоят две группы людей, одну из которых прозвали криптоанархистами, а другую – киберпанками. Так они называли себя в конце 1980-х – начале 1990-х годов. И они существуют до сих пор.
Джулиан Ассанж, например, представитель как раз группировки киберпанков. Они написали дорожную карту будущего, которая поначалу казалась какой-то бредовой научной фантастикой с правым уклоном. Теперь она нам такой уже не кажется.
Биткоины, например, есть в этих ранних разработках киберпанков. Цель этих людей – подорвать все формы демократического правления с представительными структурами. Гораздо проще понять, что они хотят разрушить, чем то, что они хотят построить. Понятно, что они ненавидят, а вот что любят – не очень.
В 1994 году сотрудник Intel Тим Мэй написал «Шифрономикон» – сборник вопросов и ответов о криптоанархизме. Он основывался на более раннем «Манифесте криптоанархиста» также авторства Мэя. В «Шифрономиконе» уже прослеживаются идеи введения криптовалют и технологии блокчейна. Как мне видится (это похоже на то, что происходит сейчас с крайне правой политикой в отношении Интернета, что называют неофеодализмом, неореакционизмом), то, что эти люди строят – корпорации феодального типа, этакие феодальные анклавы.
В этой системе люди могут получить невероятную власть благодаря деньгам или приобретению самых совершенных технологий, переманиванию лучших программистов на свою сторону. И тогда мир окунется в перманентную войну, даже еще глубже, чем сейчас. Томас Гоббс говорил о войне, которая столкнет всех со всеми. И это то, что, как мне кажется, происходит сейчас в мире. Эти люди заявляют, что борются именно с национальным государством, потому что оно провоцирует войны и прочие беды (и это так). Но то, что они предлагают взамен, еще хуже. Потому что это, если можно так выразиться, мир в перманентном состоянии терроризма, где любое существо – против любого другого существа. Без каких-либо всеобъемлющих политических структур.
