Девчонки Маринка и Вика, которые, как выражается нынешняя молодёжь, тусовались с ними в одной компании, также были не похожи друг на друга.
Маринка, не хватавшая звёзд с неба ни в учёбе, ни в обычной жизни, работала в данный момент продавщицей. То ли на рынке, то ли в магазине. Ещё со школьной скамьи она отличалась вольностью поведения. В школьные годы она без памяти была влюблена в Витьку, а потому весь вечер не отходила от него. При этом Маринка пыталась вести себя прилично, но вульгарные манеры, вырывавшиеся наружу, говорили о том, что зарабатывает она не только на лоне торговли, а ещё и одной из «древнейших профессий». Впрочем, изрядно выпив, она и сама перестала это скрывать.
В отличие от Маринки, Вика была совершенно недосягаемой. Всегда и во всём первая. Она считалась самой красивой и умной не только в их классе, но и во всей школе. Но при этом она была, как говорят, «своя в доску». Учёба давалась ей легко, но Вика не получила золотую медаль и право давать последний звонок только из-за единственной четвёрки – по поведению. Да и то тройка была переправлена на четвёрку после продолжительных дебатов учителей на педсовете, проводимом по итогам учебного года. Все без исключения парни «сохли» по ней и готовы были сделать для неё всё возможное и даже невозможное, при этом реально осознавая, что рассчитывать на что-то большее, чем ласковый взгляд в их сторону, у них нет никаких шансов. Именно поэтому отношения Вики с Лёшкой в старших классах были исключением из этих правил, а порой даже выходили за рамки дружеских к зависти всех старшеклассников мужского пола.
Ей, как и Марику, пророчили большое будущее. Родители мечтали о дипломатической карьере дочери. Но Вика, в очередной раз проявив независимость, поступила в художественную академию. Сама она себя считала свободной художницей. Лавров больших не снискала, но талантливый человек талантлив во всём, и на выставках, даже международных, она принимала участие с заметной периодичностью.
Все, кто учился вместе с ними, всегда удивлялись тому, как, несмотря на такую непохожесть их характеров, они дружили на протяжении всех школьных лет. По-видимому, закон физики о притяжении противоположных зарядов полностью спроецировался на их отношения.
И вот, в ходе бесед о прошлом и настоящем, когда языки уже были развязаны алкоголем, Лёха умудрился уловить среди множества рассказов и разговоров интересную, как ему показалось, тему.
Маринка, обольщавшая весь вечер свою школьную любовь Витю, рассказала историю про двух отморозков – уродов, как она выразилась. Это были бывшие менты, охранявшие в курортном районе коттедж высокопоставленного чиновника. Они, когда хозяин бывал в отъезде, устраивали сумасшедшую пьянку и вызывали для утех девочку. Маринку они, ещё будучи не уволенными из органов, поймали на продаже фальшивой водки, за что и держали плотно на крючке. А так как они любят полногрудых блондинок (при этом Маринка приподняла ладонями свой бюст на обозрение бывших одноклассников), ей много раз приходилось приезжать к ним или посылать кого-нибудь из подруг. Садисты ещё те! Девчонки, побывавшие там один раз, ни за какие деньги ехать туда снова не соглашаются. А ей деваться некуда. И Маринка неожиданно расплакалась, растирая по лицу расплывшуюся тушь.
Когда Виктор, сидевший с ней в обнимку, успокоил её, пообещав разобраться с этими отморозками, она, хлюпая носом, продолжила рассказывать:
– Правда, расплачиваются они исправно. А чего не платить, если деньги не их? Они у «хозяина» приворовывают. Когда ему девочек привозят, он сам в зюзю напивается. Однажды в приоткрытую дверь охранники умудрились подглядеть, где он деньги берёт и куда ключ от сейфа прячет. Один раз «хозяин», как они его называют, деньги в коридоре по пьяни выронил – так они, прохиндеи, ему на следующий день их отдали. Так что у «хозяина» они вне подозрений. Хитрые, берут только из раскрытых пачек, и немного. Так как сами его сильно боятся.
Тут её неожиданно перебил Серёга:
– Слушай, похоже, я их знаю. Один худощавый, со сломанным носом, а второй полный, с бородкой жиденькой.
– Точно, – встрепенулась Маринка, – и шрам у него огромный около пупка!
– Ну, слава богу, голым видеть не доводилось, а остальные приметы сходятся. Вот, значит, где эти козлы осели! Маринка права: сволочи редкие. По слухам, шеф нашей городской милиции, генерал долбаный, их отмазал. Сроки им большие корячились, так что без его помощи не обошлось. А теперь эти псы ему, видно, верной службой отрабатывают. Нашли, значит, сволочи хозяина себе и защиту!
Лёха поинтересовался, как называется коттеджный посёлок. Оказалось, Еловый. Это был тот же посёлок, в котором находится и его скромный двухэтажный домик. Да и коттедж, о котором шла речь, он тоже вспомнил. Неброский, небольшой, но камеры по периметру присутствуют. И всё-таки этот посёлок был далеко не элитный. Зачем главе МВД города, который и мэра, и областное правительство держал в страхе, нужен был такой невзрачный домик в далеко не престижном месте?
Выбрав момент, когда Маринка на секунду отвлеклась от Витьки, Лёха взял его под руку и отвёл в сторону.
– У меня к тебе одна просьба, – тихо сказал он.
– Хоть две, – буркнул Боксёр, уже изрядно захмелевший.
– Понимаешь, у меня тут появилась одна идейка, как нам можно поднять наше финансовое положение, а заодно и козлов этих, про которых Маринка рассказывала, наказать.
– Ну, это я всегда «за»!
– Тогда постарайся сейчас с Маринкой уединиться и аккуратно, чтобы она ничего не заподозрила, разузнать про коттедж этот, про ключ от сейфа, да и про этих любителей полногрудых блондинок. Тем более что она от тебя весь вечер не отходит, да и шампанского с коньяком приняла больше, чем мы с тобой вместе взятые.
– Да ты чего? – округлил глаза Виктор. – Ты что, предлагаешь мне с ней…? Она девчонка классная, конечно, да и в школьные годы мы не только в подъездах целовались. Но сейчас… На ней клейма негде ставить, а у меня жена, между прочим. А если чего поймаю?
– Дурак ты, Витёк, и уши у тебя холодные! Ты посмотри на неё – она под таким шофе, что ей не надо уже ничего. Только ласковое слово да пожалеть. А жизнь ей, похоже, эти уроды сломали, и ты, между прочим, сам обещал ей с ними разобраться. Никто тебя за язык не тянул.
– Ладно, согласен. Таких скотов надо жизни учить, это понятно. Но как это нам поможет денег срубить?
– Долго рассказывать. Но многое сейчас зависит от тебя. Включи всё своё обаяние. А я сейчас с Мариком договорюсь, и завтра все у меня встретимся. Вот там всё подробно и обсудим. Удачи! – подвёл итог разговора Лёха и, похлопав Витьку по плечу, направился в сторону, где раздавался весёлый смех остальных одноклассников. И вот уже в течение двух часов, сидя за столом, они по крупицам вытаскивали из памяти всё, что прямо или косвенно в разговорах касалось обидчиков Маринки и охраняемого ими объекта. Лёха был очень серьёзен и постоянно делал пометки в лежащем перед ним блокноте.
Больше всех напрягать «извилины» пришлось, по известным причинам, Виктору. В ходе разговора с Маринкой, вытирая носовым платком катившиеся из её глаз слёзы, ему удалось выяснить, что однажды, во время очередного посещения коттеджа, она, устав от их издевательств, притворилась заснувшей. И тогда после двух-трёх тычков от неё, посмеявшись, на время отстали. Отходя от произошедшего, в надежде, что они перепьют и больше у них не будет сил и желания к ней приставать, Маринка подслушала их разговор. Из него она поняла, что сейф, оказывается, находился за какой-то картиной, а ключ от него был прикреплён то ли к столу, то ли к тумбочке. Этого она точно не разобрала. Но это было то главное, что удалось вытянуть из неё Виктору.
Лёха улыбнулся, захлопнув блокнот. В его голове всё сложилось.
Увидев это, Марик и Витька тоже заулыбались. Они ёщё с детских лет усвоили, что, когда головастый Лёха так улыбался, всё задуманное проходит как по маслу.
– Ну, может, тогда хотя бы по пивку? – осторожно изрёк Марик, сглотнув слюну. – А то после вчерашнего как-то не очень самочувствие.
