Открытая война не начнётся сразу. Повторится маньчжурская история. Япония уже подписала с Китаем договор о номинальном мире. Я обвиняю её в том, что она подписала этот мир, этот договор о прекращении борьбы, о перемирии с единственной целью содействовать своим планам… Я обвиняю Японию в том, что она подписала эти соглашения с единственной целью создать предлог для возобновления военных действий, когда к тому наступит подходящий момент… Тогда она снова двинет свои войска в соответствующие районы Китая. Я обвиняю Японию в намеренном создании в Китае беспорядков для покорения страны… Я обвиняю её в том, что в настоящее время она имеет больше вооружения, чем ей разрешено договорами…

Я утверждаю, что Япония не держит своего слова, что она соблюдает договоры или соглашения, только пока и поскольку ей это удобно… Я обвиняю штабы в сознательном обмане масс, в создании патриотической лихорадки и в возбуждении ненависти к белым в своих собственных целях.

Я обвиняю, наконец, державы в нарушении данного Китаю слова, в несоблюдении обещаний, данных ими Китаю в качестве членов Лиги Наций. Я обвиняю западных государственных деятелей в том, что они сознательно закрывают глаза на японскую угрозу. Я утверждаю, что они вполне понимают вытекающую из японской угрозы военную опасность. Эта возможность должна быть вполне учтена. Я обращаюсь к державам, чтобы они отдали себе отчет в создавшемся положении и приняли меры для обеспечения мира путём соответствующих угроз по адресу Японии, а если потребуется, то и демонстрации силы. Если это не произойдет в ближайшем будущем, не далее как в текущем году, вспыхнет война, более разрушительная, чем война 1914–1918 гг. Она будет происходить из Азии, куда придётся везти армию и снабжать её за тысячи миль.

Я обвиняю Японию в том, что она стремится к войне. Я утверждаю, что её штабы готовы принести на заклание весь народ. Генерал Араки призывает к войне. В мае он заявлял в парламенте: “Горе тем, кто выступит против нашего оружия”. “Мы заявляем всему миру, что мы – нация милитаристов”. “Пропитайте каждый выстрел духом кодо”. “Убивайте безжалостно”. “Боритесь с державами, отрицающими кодо”. “Продемонстрируйте дух Японии, Азии, враждебный Европе и Америке”…

Все эти цитаты заимствованы из его книги о кодо, изданной в этом году (статья «Задачи Японии в эру Сёва», 1932 г. – М.А.), и из его последних речей. В настоящее время Араки держит в своих руках власть в Японии. Я утверждаю, что Япония хочет войны»[110].

«Особые эмоции вызвал у Сталина следующий отрывок: “Во время налета полиции на этот храм (речь шла о храме «буддийской секты ничирен». – М.А.) в тёмных углах были найдены искалеченные помешанные женщины, в то время как их “охранители” были застигнуты за азартной игрой на бумажные деньги, обагрённые кровью. Монахи испражнялись на группы беспомощных женщин, из которых многие были мертвы, некоторые уже долгое время, и тела их разлагались”[111].

«Согласно пометкам Сталина, в представлении “отца народов” японцы – это сволочи, мерзавцы»[112]. Вполне объяснимая и понятная реакция человека, прочитавшего о чудовищных преступлениях монахов буддийской секты.

Итак, Япония предстала перед советским руководством как общество с дикими, патриархальными традициями».

Книга О’Конроя аргументированно подтверждала уже имевшуюся у Сталина информацию о Японии как стране-агрессоре и о её подготовке к грядущим войнам.

13 декабря 1937 г. японцы ворвались в Нанкин. Около 50 тысяч японских солдат в течение месяца с лишним творили в Нанкине неслыханный произвол, насиловали, убивали, грабили. Число пострадавших мирных жителей оценивается китайской стороной в 300 000 погибших и более 20 000 изнасилованных женщин (от семилетних девочек до старух). По данным послевоенных трибуналов число убитых составило более чем двести тысяч. Одной из причин разницы в цифрах является то, что одни исследователи включают в число жертв нанкинской резни только убитых в пределах города, а другие учитывают также погибших в окрестностях Нанкина. Как не вспомнить профессора Тэйда О’Конроя, писавшего о прирожденной жестокости японцев.

Был ли Зорге знаком с книгой, вышедшей в 1933 г. на английском языке? Эта книга должна была быть в библиотеке германского посольства, о выходе её в свет ему должны были сообщить во время его кратковременной командировки в Москву летом 1935 г. Характеристика, данная в ней японцам, по-видимому, отличалась от его впечатлений от общения с японцами. Однако следует оговориться, что это были «европеизированные» и «американизированные» японцы, такие, как Одзаки и Мияги. И это были друзья и соратники, которым Зорге безоговорочно доверял.

Книга «Военно-фашистское движение в Японии» О. Танина и Е. Иоган, изданная в 1933 году тиражом 25 тысяч экземпляров, была написана для командно-политического состава ОКДВА, партактива Дальневосточного края, а также для научных работников. О. Танин и Е. Иоган – псевдонимы О.С. Тарханова[113] и Е.С. Иолка[114], которые во время работы над монографией являлись сотрудниками разведывательного отдела штаба ОКДВА. Пометки, сделанные Сталиным, свидетельствуют о его интересе к проблемам экономики, положению рабочего класса, крестьян, роли армии в Японии. Вероятно, особое внимание к этим социальным группам было связано с прагматическими целями: узнать о возможности распространения социалистических идей среди японцев, существования оппозиции и борьбы против правящего режима.

В своем предисловии к книге Карл Радек отмечал: «Предлагаемая работа двух советских востоковедов представляет большую научную и политическую ценность. Военно-фашистское движение Японии является одним из тех механизмов, которые должны перевести Японию из состояния скрытой в состояние открытой мировой империалистической войны. Знание этого фугаса, заложенного на Дальнем Востоке под дело мира, является необходимым (выделено мной. – М.А.). Но во всей мировой литературе нет работы, которая бы выяснила конкретно корни военно-фашистского движения в Японии, фазы его развития, которая бы познакомила читателя с его идеологией, организацией и с его местом в общей системе сил, решающих основные проблемы политики японского империализма. До этого времени существовали только журнальные статьи, посвящённые этому вопросу. Наши авторы дают нам довольно подробную картину явления, опираясь на японскую литературу. При этом они не изолируют военно-фашистского движения в Японии, а показывают его развитие на фоне современной истории Тихоокеанской империалистической державы, на фоне социального кризиса, ею переживаемого. Они показывают на конкретном материале отношение разных прослоек японского общества к военно-фашистским идеям и организациям, уделяя особенное внимание вопросу о соотношении между этим движением и военщиной»[115].

Во второй главе «Армия как центр реакционно-шовинистического и фашистского движения в Японии. Эволюция политической роли армии» О. Танин и Е. Иоган пишут: «Тот факт, что Япония никогда не проходила через эпоху парламентаризма, а вся полнота власти сохранялась в руках военно-полицейской монархии, – всё это определило особо значительную роль военщины в руководстве политикой господствующих классов Японии. Здесь уже – не только количественное, но и качественное отличие от того, что мы наблюдаем в “передовых” капиталистических странах, где армия обычно играет только служебную роль в качестве орудия политики господствующих классов, но где армия не определяет эту политику.

Как известно, японское законодательство совершенно освобождает армию и флот из-под контроля и подчинения правительству и парламенту. Военный и морской министры, начальники генеральных штабов армии и флота имеют право непосредственного доклада императору, минуя премьер-министра. Все назначения и перемещения по армии и флоту производятся с санкции императора без участия правительства. Так как вопросы войны и мира по японской конституции также самостоятельно решаются императором без участия парламента, это значит, что армия ведёт войну, также не нуждаясь в санкции правительства. Поскольку по конституции военным министром может быть только генерал, а морским министром только адмирал, то это означает, что верхушка армии и флота, отказываясь выдвинуть своего кандидата в то или иное правительство, имеет возможность не только влиять на состав правительства в желательном для них направлении, но и вообще сорвать его организацию. Никакого вмешательства со стороны правительства в свою внутреннюю жизнь армия и флот не терпят. Они не считают даже обязательными для себя соглашения, которые подписывает правительство с другими странами по вопросам вооружений. Единственный пункт, когда парламент соприкасается с армией, – это обсуждение бюджета, однако предоставленное конституцией императору право не утверждать бюджет, принятый парламентом, делает и это “право” парламента иллюзорным… Факты показывают, что армия и флот не только широко используют свое независимое от правительства положение, не только предохраняют себя от вмешательства парламентских партий и политических деятелей во внутренние дела армии, но, опираясь на эти уже давно завоёванные позиции, идут и дальше, стремясь полностью подчинить себе правительство, парламент и политические партии»[116].