Бабушка проснулась вовремя и остановила домовиху. Та уже тащила на кухню старый сапог: видно, хотела раздуть угли пожарче, для чего пыталась на ходу делать из обуви гармошку, но молния мешала этому.

– Дурёха ты старая! – кричала бабушка на совсем съёжившуюся Агнетку. – А если бы пожар? Где бы мы жили тогда? В лес пошли бы?

– Дык вы же сами, сударыня, сказали: «Чай надобно».

– Ну не из самовара же, дурилка. Вот чайник, кнопочку нажала – и вот тебе кипяток.

Бабушка включила электрический чайник, синяя подсветка которого, привела в ужас Агнетку. Она схватилась за голову и неотрывно смотрела на пузырьки в прозрачном чайнике.

– Ну что замерла? Накрывай на стол, – уже вполне добродушно сказала Лидия Ивановна.

Домовиха как можно быстрее расставила чашки, убрала уже потухший самовар в ванную и установила на стол огромную тарелку с горой приятно пахнущих пирожков. Бабушка заварила чай с кардамоном, и через несколько минут все наслаждались чаепитием.

– Извини, Саша, что запретила тебе приглашать друзей, но есть причины. Во-первых, это твой последний день рождения четырнадцатого августа. Теперь ты будешь отмечать этот праздник по юлианскому календарю, первого августа, потому что…

– Да-да, мне тогда Жихарь рассказал.

– Ну тем более, раз уже знаешь. Ну а во-вторых, после того как поедим, мы с тобой отправимся за голубем. Сам выберешь себе почтовую птицу. А вот это тебе, чтобы скоротать следующий месяц до начала занятий, – бабушка протянула ему бумажный свёрток, бережно обёрнутый ярко-красной лентой с бантом. – Только не открывай сейчас. Когда вернёмся с птичкой, тогда и вскроешь. Хорошо?

– Да, конечно.

Саша отложил свёрток, хотя ужасно хотел его открыть прямо сейчас и немедленно, но Лидия Ивановна сказала ждать до вечера. «Подожду», – подумал Саша.

***

– Остановка «Богородский храм»!

Несколько бабушек, едва услышав оповещение в трамвае, поспешно встали со своих мест и подошли к выходу. Так же поступила и Лидия Ивановна. Но в отличие от них бабушка потянула Сашу не в ворота храма, а вокруг него. Обойдя церковь, пройдя через двор стоящей рядом пятиэтажки, они направились по узкой дорожке прямиком к огромному пышному кусту сирени. Каково же было удивление Александра, когда он увидел за кустами маленькую избу. Надо же: во дворе, рядом с современным девятиэтажным зданием избёнка стоит!

Невысокий, весь украшенный резьбой домик имел одну странную особенность: в нём вообще не было окон. Крыльцо, труба – всё есть, но нет ни одного окошка. Саша ещё не пришёл в себя от удивления, а бабушка уже настойчиво колотила в дверь, одновременно призывая его подойти поближе, что он и сделал.

Бабушка прислушалась – в доме были слышны какие-то шорохи. Вдруг из щели в полу выскочила маленькая серая мышка. Встала на задние лапы и явно осматривала гостей, как будто оценивая. Через несколько секунд она быстро исчезла под дверью. Саша удивлённо посмотрел на бабушку. Она улыбнулась в ответ. Заскрипели замки и засовы – дверь открывали.

– Лидия! Добрый день! Сколько лет! Сколько зим! – громко и очень отчётливо выговаривая каждую букву, произнёс человек, открывший дверь.

– И тебе не хворать, Птичник, – Лидия Ивановна прошла во внутрь, подталкивая Сашу вперёд.

– А это у нас кто? – хозяин дома нагнулся, чтобы поближе рассмотреть юного гостя, и приспустил очки на нос.

– Мой внук. Познакомься, Александр, это Птичник. Птичник, это Александр.

Саша протянул ладонь в знак приветствия, но уже через секунду пожалел об этом. Руки Птичника были в вязаных перчатках, которые были испачканы свежим птичьим помётом. Мужчина выглядел довольно странно. На нём был то ли клетчатый плащ, то ли пальто – от ветхости уже и не понять. На шее – шарф, тоже в клеточку. Волосы Птичника были седыми и торчали во все стороны, его голова явно давненько не встречалась с расчёской. И главное – вся одежда была в помёте. Следы жизнедеятельности птиц были на Птичнике везде.

– Уж и не думал я, что увижу тебя опять после того, как ты вышла из подполья и стала просто человеком.

– Ну вот видишь. Доволен?

– Не особо, ты постарела.

– Ой, а сам-то прям молодой орёл! – бабушка засмеялась, и они крепко обнялись с Птичником, хотя поначалу казалось, что он совсем не рад её видеть.

– Наконец-то! Все ждали столько лет. Ты вернулась!

– Никуда я не вернулась, просто внук учиться вздумал ни с того ни с сего, – улыбаясь, показала на Сашу бабушка.

– Так уже ли и ни с того, – прищурившись, спросил Птичник. – Значит, учиться хотим?

– Да, хочу, – робко ответил Саша и опустил глаза, так как выдержать взгляд Птичника просто не мог.

Подняв свой взор снова, он увидел наверху несколько жердей, тянувшихся от одного края избы до другого прямо под самой крышей. На них сидели голуби. Разные, каких только не было, но все молчали. Ни одна птица не издавала ни звука, они просто сидели и смотрели, поэтому Саша и не увидел их сразу.

– Ну раз хочешь учиться, то и птица тебе нужна умная, так ведь?

– Хотелось бы… – опять робко сказал Саша, не зная, как уважительно назвать Птичника: дядя, сударь, мистер, но как-то же надо, он же ведь гораздо старше.

– Хорошо! Подберём тебе умную, смелую и быструю соратницу, – он повернулся, поднял голову вверх и как заворковал голубем! Птицы на жердях сразу оживились, захлопали крыльями, начали выпячивать грудь, некоторые повернулись спиной; поднялся дикий шум от множества голосов. Немного подождав, Птичник хлопнул в ладоши, повернулся к Саше и вытянул в сторону левую руку. В тот же миг все голуби снова замерли и замолчали, и лишь одна птица спустилась и села на вытянутую руку.

– Вот этот тебе подойдёт! Русский почтовый, – и Птичник приблизил пернатого к Саше и бабушке.

Голубь был очень стройной птицей с длинной шеей, концы крыльев слегка загнуты вверх: казалось, он вот-вот взлетит. Но главное – цвет. Окрас его был то ли коричневый, то ли бронзовый: Саша не мог понять точный цвет из-за сумрака, царившего в голубятне, ведь в ней не было окон. Лишь несколько слабых лампочек висело на стенах и тускло освещало помещение. Но даже при таком свете можно было различить, что кончики крыльев птицы были ярко-белые.

– Давай, подставь ладонь, – сказал Птичник.

Сашка опасливо вытянул свою руку вперёд, и голубь, не мешкая, перепрыгнул на неё.

– Погладь его по голове аккуратно. Как ты его назовёшь?

– Даже не знаю. А это мальчик или девочка?

– Мальчик, – Птичник посмотрел на Лидию Ивановну. Она улыбнулась в ответ. – Вот у меня есть предложение. Назови его Финист. Красивое имя для птицы, да и сказочное.

– Финист… Мне нравится. Можно, бабушка? – Саша посмотрел на Лидию Ивановну.

– Конечно, можно, пусть будет Финист. Давай клетку, Птичник, нам пора.

– Так берите, вот она, – он указал за спину Лидии Ивановны.

Саша повернулся и увидел столик, а на нём клетка: большая, железная, но её не было там ещё минуту назад! Голубятня совсем небольшая, и он бы точно заметил и клетку, и столик, но их точно не было раньше, а теперь вот они стоят за его спиной.

– Сажаем Финиста в… – Птичник помог голубю протиснуться в дверку. – О-па. К переезду готов!

– Спасибо, – сказал Саша, не сводя глаз с красивой гордой птицы.

– Да, благодарю тебя, старый друг, – произнесла бабушка. – Мы пойдём, нам пора. Очень рада была тебя видеть.

– Я тоже был несказанно рад. И я уверен: это не в последний раз. Если ты снова впустила магию в свою жизнь, она уже не уйдёт, – он поклонился.

– Не будем загадывать, дорогой, – Лидия Ивановна направилась к выходу и, уже перешагивая через порог, обернулась и спросила: – А сейчас-то после стольких лет не скажешь мне, почему мышка стала вдруг Птичником?

Он заулыбался во весь рот:

– Нет, не скажу. Люблю птиц, вот и всё. Удачи, Лида, – он взмахнул рукой, и дверь захлопнулась.

Саша и бабушка стояли на крыльце у странной избушки между двумя современными домами. Александр не понял, о чём хотела узнать баба Лида, но он был так увлечён голубем в клетке, что и не мог думать ни о чём другом дольше секунды. Она пошла в сторону от голубятни.