- Оля, принесите, пожалуйста, из моего кабинета красную папку. О! А что это у вас с лицом?
Заметил таки после трех месяцев!
- Это... это во время военных учений, - малодушно сообщаю я, хотя сто раз обещала себе просто молчать.
- Такая молодая девушка и служили в армии. Зачем вам это, Оля? Имперские амбиции? Выход внутренней агрессии? Юношеский восторженный патриотизм? Впрочем, это не важно. Вот здесь смываем клей, а здесь кисточкой, кисточкой...
Юношеский патриотизм, как же! Когда живешь в маленьком провинциальном городишке, армия: один из немногих способов для ребят из малоимущих семей оттуда выбраться. А уж академия - это просто подарок судьбы. Академий - их всего пять, а городишек как ужей в лесном озерке. Тем более, что я высоко и не рвалась. Штурман на кораблях среднего радиуса. Как раз то, что нужно.
Кто же знал, что оно так повернется после трех лет учебы. Кто же знал что какая-то высокопоставленная задница приказала загрузить на корабль с курсантами боевые торпеды с горогоном. Новое, особо мощное взрывчатое вещество. Не должны были, по всем международным правилам.
На старом тесном грузаче, который звался "Надеждой", почти весь наш свежеиспеченный четвертый курс летел на учения к Фобосу. Месяц уже. Мы порядком озверели. Тренажеры, тактические занятия, жрачка, сон. Тренажеры, тактические занятия, жрачка, сон. Тренажеры...
А тут как раз мне дежурство в ангаре вышло, у ботов и спасательных капсуль. Нас там четверо собралось: истребители Сомик и Вадька с другого отделения, их я плохо знала, и Ленка с медицинского, Вадькина девчонка. Она просто так к нам прибилась. Из-за Вадьки. Здорово. Никто над душой не стоит. Делай, что хочешь.
Мы играли в карты. Я проиграла Сомику редкий кристалл с Деймоса, свой амулет, и с горя напилась неизвестно где добытым Сомовым кофейным ликером. Две чашки густой сладкой жижи натощак. Гадость несусветная. Но Сомик был доволен. Он выпивку из ничего мог добыть. Из воздуха. По любому раскладу на грузаче уже ни капли не должно было остаться. Ленка виляя попой покинула ангар - пошла в туалет. Я развалилась на пластиковом полу - хотелось спать. Сомик пристроился рядом - пофлиртовать.
И тут рвануло. Меня расплющило об стенку, что-то тяжелое упало на голову и на какое-то время я потеряла возможность соображать. Сомик тащил меня к капсуле, Вадька рвался сквозь заблокированный люк - к Ленке, Сомик на него орал. Все рушилось, сминалось, горело. Упавшей балкой Сомику раздробило ногу, меня задело по лицу. Плохо помню, как добрались до капсулы. Вадька отличник был, в любом состоянии помнил, как эту бандуру запускать. Меня вырвало, когда перегрузкой прижало к креслу. Очнулась от боли, когда Вадька промывал мне рану. Сомик лежал на койке с перетянутой жгутом ногой и выл. В иллюминатор было видно: корабль разнесло на куски. Обломки беспорядочно разлетались в пространстве. Кроме нас не спасся никто.
Мы проболтались в капсуле неделю, пока нас не подобрал пришедший на помощь поисковик. Тянули морфий как могли, кололи Сомику только тогда, когда он уже на стенку лез. Спать не могли. Один от боли, один от страха, один от тоски. Дошли до ручки. Воздуха осталось всего на несколько часов, когда нас нашли.
Вот и стали мы такие ни то, ни се: Сомик без ноги, Вадька с рыбьим взглядом и я, прячущая щеку под шарфом.
Сначала мы ни о чем не думали. Не могли. Стоял перед глазами корабль. Лица однокурсников. Лез в ноздри запах застоявшейся крови, стоял почти на нуле показатель содержания кислорода.
Потом мы были наивно уверенны, что все скоро рассосется и мы станем прежними. Такими, как раньше. А этого все не происходилo и не происходило. Все вокруг бежали мимо, торопились, стремились к чему-то. А мы топтались на месте, поближе друг к другу, не в силах ни забыть, ни простить, ни отпустить.
В один из таких похожих вечеров Сомик ткнул пальцем где-то посредине между мной и шкафом и заявил: "Горбушка, выходи за меня замуж."
- Почему за тебя? - сразу встрепенулся Вадька. - Лучше за меня.
- Я симпатичнее, - заявил Сомик.
- А я умнее, - не сдавался Вадька.
- За обоих, - заключил Сомик.
- Это как? - спросила я.
- А так! - Сомик уже вошел в раж. - Как на Марсе. Там такие браки - кругом и рядом. По причине нехватки женщин. У меня бабушка с Марса, нам разрешат.
Я задумалась. Ненадолго. И согласилась.
Мы распили на троих бутылку красного и поехали в мэрию - регистрироваться. Так с тех пор и мучаемся.
Все-таки захожу в магазин, купить чего-нибудь на ужин. С моих обормотов сталось все забыть. Аппетит у всех троих хороший, слава богу.
Прямо с порога слышу громкую ругань Сомика. В ванной разбито стекло над раковиной, все залито кровью, Сомов матерится, прижимая к животу руку. Рядом - застывший Вадька. Кровь на кафельном полу, на стенах, на осколках стекла. Крооовь. Кроовь. Кроо...
Прихожу в себя от резкого запаха нашатыря. Кто-то из мальчишек вызвал скорую. Молодой фельдшер подтаскивает меня к стене, усаживает поудобнее.
- Ну и бардак у вас тут.
- Как умеем.
- Ве ведь с этой, с "Надежды". Ольга Твердохлебова. Я помню. Можно с вами селфи сделать?
- Нельзя. Лучше Сомовым займитесь.
- Его в больницу надо, руку зашивать.
