— А кто-то видел, как ты пришла сюда?
— Только один человек, Фрэнк Делани. Но он только что уехал из города.
— Значит, мы никому не скажем о том, что он собирался сделать?
Я думаю. Уверена, до Рисс были и другие, но больше не будет никого, а все предыдущие уже отомщены. В следующий раз, услышав его имя, они узнают, что он мертв, и это, возможно, немного их утешит.
— Нет, мы ни о чем не скажем. Скажешь, что встретилась с ним и он собирался поговорить с твоим отцом о Генри. Но услышал внизу какой-то шум, решил посмотреть, что там, и упал. После расскажешь своей семье о том, что любишь Генри и хочешь выйти за него замуж.
— А ты будешь рядом со мной? — спрашивает она, обнимая меня, и я хочу обнять ее так крепко, чтобы мне стало больно.
— Нет, — улыбаюсь я. — Мне нужно идти. Но теперь ты в безопасности, все хорошо. Просто помни… помни, что тебе нужно выйти замуж за Генри и жить долго и счастливо. Однажды наступит день, когда случившееся покажется тебе дурным сном. И, возможно… — Я сомневаюсь, правильно ли будет попросить ее кое о чем. — Может, когда-нибудь, если у тебя будет дочь, ты назовешь ее Луной.
В небе потрескивает очередная молния. Я чувствую, как воздух наливается жаром, — чувствую прямо сейчас, хотя уже ночь. И я знаю, что дело не в летнем зное. Этот огонь растет у меня внутри, зарождается где-то в моем мозгу. На этот раз он светит ярче, чем суперновая звезда, пульсирует в венах, то останавливая, то снова оживляя мое сердце — ну, или то, что раньше было моим сердцем. Мир погружается во мрак, и я чувствую под головой твердый асфальт. Возможно, это последнее, что я чувствую. С этим хрупким драгоценным сосудом, который помог мне зайти так далеко, покончено. Последнее, что я увижу, — серебряный блеск убывающей луны и сияние звезд над Бруклином. А последнее, что испытаю, — долгожданный и неизменный покой.
Глава 52
Не думала, что я смогу видеть, но все же могу. Или, по крайней мере, мне кажется, что я что-то вижу. Что-то белое. Вокруг меня расстилается слепящая белизна. Такое чувство, что я… проснулась? Это неожиданно.
Я не думала, что смогу проснуться.
Возможно, это рай или, может, какое-то чистилище, куда отправляются на вечное ожидание все потерянные или ненужные души.
Вот только это чистилище почему-то пахнет кофе и беконом. Я чувствую голод. Это тоже довольно неожиданно.
Я растопыриваю пальцы… Ух ты, у меня есть пальцы! Это любопытно. Я подношу руку к лицу. Мои пальцы розовые и длинные. Крепкие, гибкие — самые обычные пальцы. Вот это чудо!
Я сажусь и жду, пока глаза привыкнут к слепящему солнечному свету, льющемуся в окно. Я знаю, где я. В квартирке на верхнем этаже дома миссис Финкл. Вот где я.
Но как?
У меня ничего не вышло? Я все-таки где-то облажалась и снова вернулась сюда?
Я открываю дверь и слышу смех из гостиной. Я слышу голоса — папин и Горошинки. И еще чей-то. Это мамин смех. Я иду на звук и, когда вижу их всех вместе, тут же задумываюсь: что это? Никак прощальный подарок моего измученного мозга? Мираж моей семьи? Моей прекрасной, чудесной семьи…
— Вы здесь, — шепчу я. — Вы все…
— А где еще нам быть, дурища? — со смехом спрашивает Горошинка.
— Я знала, что стоило разбудить ее пораньше, — говорит мама. — Всегда начинает тормозить, когда подолгу валяется в кровати.
— Мама… — Я подбегаю, падаю на колени и обнимаю ее. — Как же я тебя люблю!
Она смеется и целует меня в лоб.
— Глупышка! И я тебя тоже очень люблю.
— Типичный шизик, — вздыхает Горошинка. — Всегда нужно быть любимицей, да? Первые семейные каникулы в Бруклине, а тебе обязательно нужно было попасть в центр внимания!
— Иди завтракать, — говорит папа. — А потом пойдем в город. Покажу вам все локации из фильма.
— Мы знали, что когда-нибудь этот день настанет! — фыркает Горошинка, когда я сажусь рядом. — Не скрыться и не убежать.
— А по-моему, отличная идея, — говорю я, с улыбкой разглядывая их. — Просто прекрасная! Хоть бы это никогда не заканчивалось…
— Ты что, еще пьяненькая после вчерашнего ужина? — участливо спрашивает Горошинка. — Ты все еще пьяненькая, Луна?
И в этот момент во мне зарождается знакомое ощущение. Воспоминания падают в мое сознание, точно монетки в щель автомата. Я помню, что мама и папа хотели вернуться в Нью-Йорк, чтобы отметить годовщину знакомства. И чтобы все мы могли наконец познакомиться с тетей Стефани и остальной семьей. Я помню, что недавно мы проходили мимо старого дома, который мама и тетя продали за копейки в конце восьмидесятых годов, и рассуждали о том, что могли бы стать миллионерами, если бы придержали его еще немного. Я помню свое детство — переполненное солнечным светом и смехом, вечеринками в честь Рождества и сдержанными обещаниями. Горошинка — жизнерадостная, здоровая и веселая. Она недавно начала работать иллюстратором. А еще я помню, что я счастлива. Моя работа — работа моей мечты, я изучаю нейтрино в лаборатории в Оксфорде. Я помню, что я — это я. С каждым новым расцветающим воспоминанием я чувствую, как боль старых ран исчезает, а сами они невероятным образом излечиваются.
Вселенная вернула меня и мою душу моей семье. Дала мне больше, чем я могла надеяться, вернула мне жизнь, и не просто какую-то жизнь, а мою собственную! Только лучшую версию.
А затем я внезапно задумываюсь еще кое о чем. Просто не могу не думать об этом. Меня охватывает острое желание, и я вскакиваю на ноги.
— Извините, мне срочно нужно кое-куда…
— Что, в пижаме?
Мамин смех такой яркий и прекрасный.
— Ох! — Я смотрю на себя, а затем бегу обратно в спальню и оглядываюсь в поисках какой-нибудь одежды. Хватаю джинсы и футболку. Натягиваю на ноги «Converse», провожу расческой по волосам, а затем замираю и внимательнее вглядываюсь в свое отражение.
Странных и чужих голубых глаз больше нет.
Теперь у меня карие глаза.
Прекрасные карие глаза, такие же, как у мамы. Я выгляжу в точности как мама, вот только подбородок у меня — папин. Подбородок Генри. Теперь я знаю, как я всегда должна была выглядеть.
Я отбрасываю расческу, выбегаю за дверь, бегом спускаюсь по лестнице и со всех ног бегу по Третьей авеню.
Мне нужно знать. Мне нужно знать!
Я вижу музыкальный магазин и резко останавливаюсь. Блестящие гитары «Gretsch» медленно кружатся в стеклянной витрине, и в глубине моего сердца зарождается глубокая печаль.
«Нельзя же получить все, — говорю я себе. — Теперь, когда у тебя есть и папин подбородок, и мамины глаза, нельзя же надеяться, что…»
Я оборачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание.
На противоположной стороне улицы появился небольшой нарядный магазинчик. Над ним вывеска «Новая булочная и книжный магазин Белламо».
Очень-очень медленно я перехожу дорогу и замираю, уставившись на магазин. Он жив. Он здесь.
Прямо под вывеской нарисован серебряный полумесяц и выведены слова «Всегда ждет тебя».
Невероятно, что за все эти годы — с тех пор как мы виделись в последний раз — он так никого и не встретил, никого не полюбил. Но вот же, вот эта вывеска и эти слова! Может, это просто ностальгия. Воспоминание о странной девушке, которую он встретил одним жарким летом. Вероятно, это уже давно потеряло для него прежний смысл.
Вот и все. Стоя на улице, я заставляю себя посмотреть в магазин через стекло витрины и вижу перед стойкой множество столиков и стены, занятые полками. В витрине стоят последние новинки и бестселлеры. А в углу виднеется обложка небольшой книги под названием «Девушка, которая свалилась с Луны». И над ним — имя Майкла.
Я улыбаюсь, охваченная радостью. Он сделал то, о чем всегда мечтал!
А затем я понимаю, что кто-то смотрит на меня. Я вглядываюсь в витрину и вижу его. Он стоит неподвижно и смотрит на меня.
Его лицо постарело, а волосы поседели на висках, но он выглядит сильным, крепким и здоровым. И по-прежнему кажется мне самым красивым на свете.
