-Где-то я видел этого мужика — пробормотал Алек.

Прибывшие не заметили капсулу. Приблизившись ко входу, пара подняла вверх ладони, на которые роботы направили голубоватые лучи сканеров. Через минуту они скрылись в ущелье.

- Какая-то вип-вечеринка намечается, - сказал Макс, - Как бы нам попасть внутрь?

- Не выйдет. Они линии на ладонях сканируют. Да и одеты мы не так. Сразу привлекли бы внимание.

- А с ладонями можно что-то придумать?

- Надо подумать. Как-то проникнуть везде можно. Но не сейчас уж точно...

Друзья молчали секунд двадцать, затем почти одновременно повернулись друг к другу и с улыбкой произнесли:

- Надя!

Капсула плавно поднялась в воздух и вскоре скрылась из виду. Следующий день обещал быть насыщенным.

17

Когда Савва знакомил Надю с Дианой, он представил ее как надежного друга и самого ценного поставщика контактов. То ли благодаря природному обаянию, то ли из-за работы, предполагающей общение с людьми, девушка быстро обзавелась знакомыми почти во всех профессиональных сферах. Но наибольшую важность имели ее связи, часто любовные, с политиками и чиновниками высокого ранга. Надя не была красавицей. Толстые губы, широкий нос и маленькие опухшие глаза придавали ее лицу выражение обиженной девочки. Ее волосы всегда выглядели плохо расчесанными, а ногти не помнили о существовании робо-маникюрщицы. Надя с презрением относилась к облегающим платьям из умного стрейча и носила одинаковые бесформенные мешки с пятью прорезями, которые меняли цвет в зависимости от ее настроения. Во всех сферах жизни она придерживалась лишь одного принципа - принципа пофигизма. Надя систематически забывала включить робота-уборщика, поэтому ее капсула выглядела, словно клетка свихнувшегося кролика. Один поклонник пытался рассказать ей о существовании автоматических настроек бытовых роботов, но она вытолкала его за дверь, с негодованием выкрикивая что-то, похожее на "Плевать мне хотелось!" и "Не смей меня лечить!". Она ни разу не нажимала на кнопку самоочистки в кофемашине, поэтому свежесваренный кофе имел болотный привкус. И даже пицца, распечатанная на 3D-принтере, часто получалась подгоревшей. Но ее все любили.

Надя любила собак, жалела их, поэтому завести так и не решилась. Зато носила на шее медальон с изображением собачьей пасти, а мужчин делила на три категории: сучата, кобельки и вязаные. Сучата восхищались ею, кобельки находили ее интересной, а вязаные - забавной. Начиная очередной роман, Надя говорила: "Предупреждаю: твое счастье, комфорт и благополучие меня не волнуют. Если тебя они волнуют, советую сбежать сейчас, пока все не зашло слишком далеко." Но никто не сбегал. Напротив. Все отношения, длившиеся от двух дней до двух месяцев, ждал один и тот же финал. Надя просыпалась и, пристально глядя на любовника, произносила: "Ты все еще тут? А мне приснилось, что тебя уже здесь нет. Хороший был сон". Затем она закрывала глаза со словами: " Для тупых: ты мне надоел; чтоб к вечеру тебя сдуло".

Мало кто знал, но Надя, воспитанная в семье знаменитого архитектора и доктора филологических наук, с успехом защитила диссертацию в области искусствоведения. Грубый сленг, вышитый на широком полотне из просторечий, — на нем она разговаривала так, как может только самая интеллигентная девочка, - со смаком, дразняще, провокационно вглядываясь в лица собеседников, с наслаждением наблюдая за падающей башней стереотипов; она любила начинать беседу с незнакомцами, коверкая и без того примитивные фразы, пересыпая словами-паразитами, и потом вдруг резко переходить на птичий язык гуманитарного научного сообщества, цитировать статьи Кандинского или Хлебникова, окончательно запутывая собеседника. Ее манера общения очаровывала высокопоставленных чиновников, которые с ее помощью надеялись восполнить пробелы в образовании. Обладатели носов, специально выращенных для вынюхивания числа криптокоинов на счетах просителей, не могли отличить картинку третьесортного копировальщика открыток от музейного шедевра. Разоблачения в невежестве боялся каждый. Словно щиты, чиновники выставляли в капсулах наиболее дорогие предметы искусства, купленные на аукционах. А Надя, так не похожая на их представления о высокомерном эксперте-искусствоведе, стала самым востребованным вип-репетитором.

Ей многое прощалось. Надя никогда не любила правила, и, вероятно, это было основной причиной ее вступления в группу «Альфа». Несмотря на государственные запреты, она много курила. Гордилась тем, что ее рейтинг в Net-сити не поднимался выше нулевой отметки, что приводило к сокращению количества криптокоинов на ее счете до прожиточного минимума. Из net-развлечений больше всего ей нравилось зеркальное реалити-шоу, придуманное еще в прошлую эпоху. Будучи участницей и зрительницей одновременно, Надя могла часами наблюдать за людьми, сидящими в своих капсулах, и смотрящими через монитор друг на друга. "Эти идиоты все время над кем-то смеются. Может быть, надо мной. Фишка в том, что я никогда не узнаю, на меня они смотрят или смеются над другой такой идиоткой. Абсолютная тупость! Меня это успокаивает". Одна из немногих, Надя считала, что опасность вирусов сильно преувеличена и поэтому не боялась встречаться с реальными людьми и выходить из капсулы. Уже в студенческие годы ее можно было встретить в барах и клубах, наполненных такими же маргиналами, как и она сама. Там она и познакомилась с Саввой много лет назад. И теперь, после распития бутылки виски и пары бутылок вина, он любил рассказывать Максу и Алеку о ее приключениях, сплетая легенды и реальные события в мертвый узел. Она не обижалась на его пьяный скулёж и лишь иронично посмеивалась. Но в жизни Нади была история, о которой Савва знал лишь в общих чертах, так как в тот отрезок времени Надя прекратила общение со всеми старыми знакомыми.

История произошла с ней после встречи с Зурабом. Это был самый старый из ее любовников. Он избегал вопросов о возрасте, увлекался спортом, носил нарощенные волосы, а улыбаясь, с гордостью демонстрировал 52 зуба цвета подснежников. Себя Зураб часто называл мужчиной за 40. Лишь однажды, рассказывая о политических волнениях 50-летней давности, он обмолвился, что очень переживал за детей, поскольку в те дни они праздновали выпускной в школе. Так Надя узнала, что число 40 можно смело умножать на два.

Зураб был политиком старого толка. Он мог цинично рассуждать на любые темы, пока речь не заходила о ценностях демократического общества. Тогда его глаза выпучивались, как у комсомольца, поющего гимн, а лицо становилось торжественно-серьезным. Речь его сводилась к шаблонным формулам толерантности:"Все народы равны и имеют одинаковые права", "Женщина ни в чем не уступает мужчине", "Гомосексуализм - это абсолютно нормально". Эти фразы он повторял неустанно и в неизменном виде. Однажды Надя попробовала начать спор. Ей было интересно посмотреть на его реакцию, послушать аргументы. Он посмотрел на нее с таким удивлением, будто она призналась, что не умеет читать. "Девочка моя! - сказал Зураб снисходительно, - В твоем возрасте стыдно не знать таких элементарных вещей." Затем он снова произнес стандартный набор заученных фраз. Надя поняла, что эти идеи давно стали центром мировоззрения Зураба и уже не могут подвергаться критическому осмыслению. Спустя некоторое время, он сам вернулся к разговору на эту тему: "Видишь ли, когда-то я был таким же, как ты..." Тут он рассказал Наде историю, которая потрясла ее настолько, что радикально изменила ее жизнь.

Много лет назад Зураб был шовинистом расистского и гомофобского окраса, что порицалось во всех цивилизованных странах. Демократическое общество можно было сравнить с воспитателем в детском саду, который предоставляет своим подопечным полную свободу действий, но в рамках одной игровой площадки. Свобода слова и мысли касались строго определенного списка тем, в других же сферах идеи делились на правильные и неправильные. Те, кто мыслили неправильно, подлежали принудительному исправлению. Зураб, любивший шутки о женской логике и анекдоты про гомосексуалистов, наотрез отказывался нанимать на работу выходцев из некоторых стран, за что был судим и приговорен к принудительной вакцинации. Речь шла об экспериментальной вакцине-улучшителе. Никто из обывателей не знал точно, как она действовала, но она напрочь блокировала работу нетолерантной мысли. Результат вакцинации был ошеломляющим. Зураб превратился в ярого поборника демократических ценностей и даже сделал политическую карьеру. Именно ему принадлежала идея реформы, о которой впоследствии много говорили в СМИ: "Каждое юридическое или физическое лицо, владеющее несколькими компаниями, обязуется: в первую компанию нанимать исключительно гомосексуалистов; во вторую - только женщин, в третью - лишь иностранцев, а в четвертую - кого пожелает". Реформа так и не была проведена, поскольку гомосексуалистов в стране оказалось недостаточно, а иностранцы, благодаря прежним реформам, слишком быстро получали гражданство, а в новую эпоху глобализации и вовсе исчезли. Со временем многие постулаты демократического общества были переосмыслены, но мировоззрение Зураба осталось неизменным. Формулы толерантости и политкорректности оказались несмываемыми татуировками на поверхности полушарий его мозга.