Действующие лица:

ДУБАСОВ, представительной внешности старший лейтенант полиции;

СВИНОПАСОВ, тщедушный лейтенант полиции;

ПАЛЫЧ, преклонного возраста майор полиции;

ЗАДЕРЖАННАЯ, хиппового вида девица;

ЛЯГУШКИНА, стройная затюканная домохозяйка;

ИВАН, сожитель Лягушкиной, садо-мачо;

ЗИЛЬБЕРМАН, худощавый, желчный «представитель домовой общественности»;

НЮРА, могучего сложения паспортистка;

ФЕДЕНЬКА, ее муж, человек и Крокодил;

КРОКОДИЛ, актер, лица и тела которого не видно в аниматорском обличье ползающего на брюхе крокодила;

НАСРУЛЛО, дворник;

БРИГАДИРША борделя, две путаны борделя.

Небольшой опорный пункт на первом этаже многоквартирного дома. Посередине входная дверь. Слева сейф, пара письменных столов, стулья. Справа решетчатая камера для задержанных, в просторечье – обезьянник. Его нижняя часть не просматривается из-за расположенных внутри скамеек. В углу за обезьянником дверь туалета. В обезьяннике и вокруг него висит густой сизый дым. Внутри обезьянника стоит Задержанная. Дубасов и Задержанная стоят друг перед другом по разные стороны решетки. У Дубасова в руке офисная телефонная трубка.

ДУБАСОВ (вальяжно). Ну что, креветка, влипла?.. Вли-ипла! Запомни, чтобы купаться в фонтане голой и пьяной, сначала надо стать десантником!

ЗАДЕРЖАННАЯ (нетвердым голосом). Не п-парься, начальник, десантуру б-беру на себя!

ДУБАСОВ. А что это у тебя так накурено? И пахнет хорошо, качественно! (Разводит руки, вдыхает полной грудью.) Где взяла?

ЗАДЕРЖАННАЯ. Так сами же подбросили, при обыске.

ДУБАСОВ. Короче, я пробил по базе, предки твои – обеспеченные люди. На, звони (протягивает через решетку телефонную трубку), пока я добрый, пусть забирают тебя, не за спасибо, конечно.

ЗАДЕРЖАННАЯ. За сколько?

ДУБАСОВ. За много. Ты же не шелупонь какая-нибудь.

ЗАДЕРЖАННАЯ. А то! Верните мой айфон, я с него позвоню.

ДУБАСОВ. Не было у тебя никакого айфона!

ЗАДЕРЖАННАЯ. Был!

ДУБАСОВ. Будешь препираться – отучу от мастурбации!

ЗАДЕРЖАННАЯ. Чиво-о?

ДУБАСОВ. Руки за спину – и в наручники!

ЗАДЕРЖАННАЯ (колеблясь, затягивается папиросой, выдыхает дым в лицо Дубасову). Я с тебя торчу, начальник!

ДУБАСОВ (громко, грозно). И еще слоненком сделаю!

Задержанная берет телефон.

В дверь стучат, входят Палыч и Свинопасов.

ПАЛЫЧ. Привет, Дубасов!

ДУБАСОВ. Здорово, Палыч!

ПАЛЫЧ. Принимай пополнение!

СВИНОПАСОВ (Дубасову). Лейтенант Свинопасов! Ваш новый участковый рэке… (спохватывается) э-э, стажер!

ДУБАСОВ (солидно пожимает руку Свинопасову). Добро! Дубасов.

ПАЛЫЧ (Дубасову, кивая на Свинопасова). Будет работать под твоим началом. Смена, так сказать. Между прочим, доводится мне троюродным племянничком.

ДУБАСОВ. Понял, сделаем!

ПАЛЫЧ. Ну а твои документы я готовлю на повышение, как договаривались.

ДУБАСОВ (делает в воздухе быстрые движения руками, будто отсчитывает из-под полы невидимые купюры). Как договаривались!

ПАЛЫЧ. Будешь работать на центральном участке, там элитные дома, элитные жильцы, размах не то, что здесь!

ДУБАСОВ. За мной не заржавеет, мое слово – закон!

ПАЛЫЧ. Ну-ну.

Свинопасов прохаживается по отделению, присматривается, принюхивается к густому сизому дыму.

ДУБАСОВ (Палычу). Чаю, армянского, по сто грамм?

ПАЛЫЧ. Нет, пойду. Душновато здесь. Не пойму, то ли вниз тянет, то ли вверх подбрасывает. Возраст! Скоро выйду на пенсию, закончу, наконец, вторую книгу.

ДУБАСОВ. Палыч, ты еще книги пишешь?

ПАЛЫЧ. Нет, читаю. (Уходя, Свинопасову, кивая на Дубасова.) Давай, учись! У хороших людей. (Уходит.)

В дверь стучат. Входит Лягушкина.

ДУБАСОВ. А, Лягушкина, снова пришла?

ЛЯГУШКИНА. В третий раз уже. Заявление, наконец, примите?

ДУБАСОВ. Что, опять бьет?

ЛЯГУШКИНА. Ну да. Уже и все зубы грозился выбить, и вообще…

ДУБАСОВ. Что, «вообще»?

ЛЯГУШКИНА. Сказал, что залюбит до смерти.

ДУБАСОВ. Значит, все-таки любит?

ЛЯГУШКИНА (глубоко дышит густым дымом). Вот дышу здесь у вас, как в последний раз!

ДУБАСОВ (нехотя садится за свой стол). Ну давай, что там у тебя. (Берет у Лягушкиной листок заявления, бегло просматривает.) Так… фио… год рождения… домохозяйка… адрес, – как назло, наш участок… дальше… «не смогла вынести издевательств мужа и испытала сильный оргазм»… (Лягушкиной, строго.) Это что?

Лягушкина молчит, будто не слышит, дышит дымом.

Это что такое, я спрашиваю?!

ЛЯГУШКИНА. Заявление.

ДУБАСОВ. Это порнография, а не заявление!.. Нет, такое принять не смогу.

ЛЯГУШКИНА (несколько развязно). Почему, Дубасов? Я требую внимательного отношения к населению!

ДУБАСОВ. Здесь (трясет листочком заявления), нет состава преступления! Ничего не могу сделать.

ЛЯГУШКИНА (в последней надежде). Так он же меня убьет!

ДУБАСОВ. Вот когда убьет, тогда приходи! Оформим твое заявление как положено!

ЛЯГУШКИНА (отчаянным тоном «пропадай моя телега»). Ладно, Дубасов! Раз ты так сказал, я… ПОТОМ к тебе приду! (Уходит.)

Свинопасов крутит у виска вслед ушедшей Лягушкиной.

Дубасов разводит руками, показывая своим видом Свинопасову: «вот с кем приходится работать!»

Дубасов и Свинопасов дышат дымом, улыбаются, смеются.

СВИНОПАСОВ. Я хочу стать таким же крутым ментом, как вы!

ДУБАСОВ. По-настоящему крутым?

СВИНОПАСОВ. Да!

ДУБАСОВ. Щас будешь! (Вынимает из нагрудного кармана темные очки, подает их Свинопасову.) На, одень!

Свинопасов надевает очки, приосанивается, принимает угрожающий вид черного полковника, щеголевато прохаживается туда-сюда.

ДУБАСОВ. Ну как?

СВИНОПАСОВ. Круто! Только темно, как в сказке! (Подходит к обезьяннику, обращается к Задержанной.) Эй ты, сосиска! (В ответ молчание.) Поговори у меня еще! Договоришься! Здесь тебе что?! Вот так-то! Посиди пока, подумай! Я еще тобой займусь! (Молодцевато возвращается к Дубасову, отдает очки.) Класс! Куплю себе такие же.

ДУБАСОВ. Зачем покупать? Сами подарят.

В дверь стучат, входит Зильберман.

ЗИЛЬБЕРМАН. Зильберман, пятьдесят восьмая квартира.

ДУБАСОВ (официально). Здравствуйте, что у вас?

ЗИЛЬБЕРМАН. Я от лица, так сказать, домовой общественности.

ДУБАСОВ (солидно кивает головой). Та-а-ак…

ЗИЛЬБЕРМАН (принюхивается). Что-то в ушах, зазвенело, заиграло… Кстати, мой сосед, за стенкой, издевается над Бетховеном!

ДУБАСОВ. Каким образом?

ЗИЛЬБЕРМАН. В извращенной форме, посредством рояля!

СВИНОПАСОВ. Виртуоз! Смычком – это я еще представляю.

ДУБАСОВ. А кем вам доводится гражданин Бетховен?

ЗИЛЬБЕРМАН. Собственно, никем. Просто я люблю его.

ДУБАСОВ. Ну и любите, в любой форме. А мы тут причем? С какой целью вы морочите нам голову?

ЗИЛЬБЕРМАН (испугавшись, трет грудь в области сердца, дышит дымом глубоко и часто). Что-то сердце давит… Какой ароматизатор у вас хороший!

СВИНОПАСОВ. Сдавило грудь? Мучает боль в суставах? Беспокоит бессонница? Подпиши признательное показание!

ЗИЛЬБЕРМАН. По-существу, имею признание! Моя соседка по этажу, живет с крокодилом! Купает его в ванне, а по ночам выгуливает в коридоре, на этаже! Страшно ходить, крокодил может сожрать, из хулиганских побуждений! Нам это надо?

ДУБАСОВ (поощрительно, Свинопасову, кивая на Зильбермана). Продолжай!

СВИНОПАСОВ (проницательным тоном бывалого следователя). А зачем вам ночью, гулять по этажу?

ЗИЛЬБЕРМАН. Потому что должен быть порядок. Принципиально гулять буду! (Вынимает из кармана сложенный листок заявления.) Вот мое заявление на соседку и ее крокодила. (Подает Свинопасову.)

Свинопасов берет заявление, рассматривает его, вопросительно смотрит на Дубасова.

ДУБАСОВ. Да знаю я ее, это Нюрка наша.

СВИНОПАСОВ (складывает листок, возвращает Зильберману). Нет, ваше заявление принять не можем!

ЗИЛЬБЕРМАН. Объясните, почему?

СВИНОПАСОВ. Вы же умный человек, Зильберман! Здесь нет состава преступления, крокодил еще никого не сожрал!